может летать – слишком уж декоративно и несолидно они выглядели.
– Не беспокойся, постараюсь тебя не уронить, – пообещал Вергилий. – Только не дергайся. Сейчас мы с тобой немножко полетаем, это иногда бывает полезно.
Он надул щеки, рывком поднялся выше и потянул за собой Лешко. Лешко посмотрел вниз: «мешки» сгрудились на месте старта, раскачиваясь из стороны в сторону, а потом вдруг расплылись большой лужей. Они явно не умели летать. Лужа вновь растеклась десятком ручейков, устремившихся назад, к зарослям. Прошло еще несколько секунд – и они исчезли, оставив после себя только полосы серого пепла на склоне.
– Сейчас отлетим в сторонку и спустимся с небес на землю, – сообщил Вергилий. – долго не могу. Да и уж больно ты тяжелый, Станислав Лешко!
Он, вытянувшись в струнку, медленно полетел над холмом, не делая никаких движений ни одной частью тела. Лешко, подняв голову, смотрел на него, слегка раскачиваясь в воздухе и не испытывая особого удовольствия от этого полета.
– Так вот и приходится иногда: вверх – вниз, вверх – вниз, – пожаловался Вергилий. – Как во сне Иакова, да? «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней». Так и я: вверх – вниз…
– И часто такое бывает? – полюбопытствовал Лешко.
– Да не так чтобы очень. Только когда мешают. Тут ведь чего опасаться надо? Схватят – и больше не выпустят. И будешь торчать соляным столпом, как жена Лотова. Или преобразишься от пяток до макушки – тоже удовольствие небольшое. Так что там, где можно, – лучше обходить стороной. Или постараться побыстрее удалиться. Ну, а уж если не получится, то у тебя, говорят, есть уже опыт: нападать на них, как лишенная детей медведица, и раздирать вместилище сердца их и поедать их там, как львица. Но все-таки предпочтительнее обходиться без этого.
Лешко промолчал, но принял к сведению советы своего спутника, очень большого знатока Священного Писания.
Они перелетели через болотистую низину между холмами. Проплыл внизу округлый холм с одиноким деревом на вершине. Лешко разглядел, что в листве копошатся длинные зеленые то ли черви, то ли змеи. Он оглянулся и не обнаружил холма, на котором только что стояли они с Вергилием; теперь там вкривь и вкось торчали засохшие деревья, вздымаясь над упавшими на землю собратьями, а в одном месте наблюдалось скопление каких-то невысоких серых построек без окон и дверей, своими покатыми крышами напоминающих Лешко селения из старых исторических фильмов, которые он смотрел в детстве. Небо уже не казалось ни медом, ни янтарным вином; оно заметно потускнело, затянулось хмурой дымкой, и вполне могло с минуты на минуту пролиться дождем или еще какими-нибудь здешними осадками.
– Да-да, – сказал Вергилий, тоже посмотрев назад. – Стройте домы и живите в них, и разводите сады и ешьте плоды их. И размножайтесь там, а не умаляйтесь. Иной раз это очень здорово мешает. Все, больше не могу. Начинаю нисхождение с небес.
Он медленно снизился, и когда Лешко коснулся подошвами земли, разжал пальцы и опустился рядом. И еще раз пожаловался, поморгав своими кошачьими глазами:
– Тяжелый ты, Станислав Лешко. С таким много не налетаешь – умаешься.
– Мне нужно попасть в Биерру, – сказал Лешко. – В Биерре меня должен ждать Леонардо Грег.
– Да, ты уже говорил. – Вергилий тщательно растирал тонкие пальцы. – Ничего не имею против: в Биерру так в Биерру. Пошли!
– А ты знаешь, как туда идти?
Вергилий изумленно посмотрел на Лешко:
– Но ведь это тебе, – он сделал ударение на «тебе», – нужно попасть в Биерру. Значит, ты должен знать путь. Ты, а не я. Я сопровождающий.
– Да ничего я здесь не знаю, – с досадой сказал Лешко. – Мне тут как-то еще не приходилось бывать.
– Понятно. – Вергилий сочувственно покивал. – Что ж, попробуем разузнать.
– Где? У кого?
– А хотя бы у него. – Вергилий показал за спину Лешко. – По-моему, вполне миролюбивый путник. Во всяком случае, мне так кажется, а я редко ошибаюсь.
Лешко резко повернулся. Разводя руками высокие, по пояс, растения с широкими стеблями и шишковидными охряными утолщениями на верхушках, к ним приближался некто в широкополой темной шляпе, надвинутой на лоб, и темном же просторном одеянии неизвестного Лешко фасона. На плече незнакомец нес палку, придерживая ее рукой. Когда он приблизился, Лешко увидел, что на конце палки, за спиной незнакомца, висят на веревочках небольшие, похожие на серебряные, фигурки женщины, облаченной в нечто подобное конусообразному панцирю, начинающемуся от плечей и, сужаясь, заканчивающемуся у лодыжек; аккуратные прически женских фигурок венчались башнями с квадратными зубцами; с обеих сторон от женщины, задрав головы, стояли какие-то животные – то ли олени, то ли лани.
– Вот идет тот, кто считает себя, если я не ошибаюсь, приверженцем Дианы Эфесской, она же Артемида, – прокомментировал Вергилий. – «Велика богиня Артемида Эфесская!» – кричал возмущенный народ апостолу Павлу. Но это для нас с тобой не имеет никакого значения. Главное, чтобы он знал, как нам попасть в Биерру. Хотя бы направление. И не только знал, но и показал.
Прохожий словно бы не замечал их. Лицо у него было самое обыкновенное, вполне человеческое и ничем не примечательное. Только смотрел он, как показалось Лешко, не вперед, и не под ноги, и не по сторонам, а как бы внутрь себя. Какие-то вывороченные были у него глаза…
– А не подскажешь ли, любезнейший, как нам попасть в Биерру? – ласково-вкрадчивым голосом спросил Вергилий, становясь на пути приверженца богини Дианы Эфесской. – А то, понимаешь ли, идем и пути не знаем. И тогда будет про тебя сказано, любезнейший: «Он вывел меня на пространное место и избавил меня; ибо Он благоволит ко мне». Благоволи к нам, милейший!
Взгляд незнакомца был все таким же отсутствующим, но он остановился и переложил палку на другое
