Дорога почему-то постоянно петляла, поворачивала то вправо, то влево, и непонятно было, какие препятствия обходили те, кто проложил ее… и кто вообще проторил дорогу в этих безлюдных краях? Миновав очередной поворот, Грон заметил какое-то черное пятно на фоне пыльной зелени и собрался было придержать коня, но пятно шевельнулось, превратившись в знакомую черную фигуру.
Колдун сидел в окружении блеклых придорожных цветов, положив на колени посох — толстую ветку, очищенную от листьев и коры. Увидев коня с двумя седоками, он поднялся и пошел навстречу. Лицо у него было изумленное, словно он не ожидал встретить здесь Грона.
— Приветствую тебя, Гронгард, сын Гронгарда Странника. — Он перевел взгляд на встрепенувшуюся девушку. — Приветствую тебя, Рения, сестра Лортана-лесоруба.
Рения удивленно обернулась к Грону. Вольный боец пожал плечами Колдун на то и колдун, чтобы многое знать…
— Ты заблудился, Гронгард? Эта дорога ведет в Искалор, а ведь тебе нужно в противоположную сторону.
Грон не собирался ссориться с Колдуном. Колдун мог устоять против меча, кинжала и арбалета и в отместку превратить его в какое-нибудь чудовище. И Рению. И Тинтана. И все-таки вольный боец задал вопрос, не ответив на вопрос Колдуна:
— Кто дал метателям ключи от замка? Этим карликом был ты, Колдун?
Человек в черном плаще нетерпеливо отмахнулся.
— Причем здесь карлик? Карлик сделал свое дело и исчез, он мне больше не был нужен. Почему ты возвращаешься, Гронгард? Испугался метателей?
Грон не смог сдержать себя. Приподнявшись на стременах, он угрожающе сказал, стискивая меч:
— Мне еще не приходилось слышать обвинения в трусости, и я готов доказать обратное любому сомневающемуся. Если я возвращаюсь, значит, на то имеются причины, и я не намерен выкладывать их каждому встречному.
— Боже мой, — пробормотал Колдун, не обращая внимания на воинственный тон вольного бойца. — Он решил вернуться… Но пойми, Гронгард, ты должен найти вино Асканты. Ты дол-жен! Ты послан за вином Асканты.
— Позволь мне самому позаботиться о моих делах, — непреклонно ответил Грон. — Нам с Ренией некогда тратить время на ненужные разговоры.
— Нам с Ренией… — повторил Колдун, странно посмотрел на Грона, словно только что увидел его по-настоящему, внимательным взглядом обвел притихшую девушку. — Нам с Ренией… Значит, наперекор всем моим планам, ты везешь ее в Искалор… «И Слово стало плотью и обитало с нами…» Ну что ж, я уже бессилен что-либо изменить. — Колдун тяжело положил ладони на верхушку своего посоха. — Я сам отправлюсь за вином Асканты.
— Думаю, что еще успею догнать тебя, — с легкой усмешкой сказал Грон. — Только остерегайся озерных метателей. Вот еще что, Колдун: ты ничего не можешь сказать о Вальнуре Рае?
Погруженный в свои мысли Колдун медленно покачал головой.
— Теперь я уже ничего не знаю о Вальнуре Рае.
— Тогда прощай. — Грон подобрал поводья. — Благодарю за то, что подсказал выход из замка.
Он тронул коня и объехал застывшего Колдуна. Оглянулся у поворота черный человек, опираясь на палку, все так же неподвижно стоял на дороге.
— Кто это? Откуда он нас знает? — встревоженно спросила Рения.
— Это просто Колдун. Больше я ничего о нем не знаю.
— Но он хороший или плохой? — продолжала допытываться девушка.
— Спроси еще: он добрый или злой? Что значит «хороший»? Да, он, кажется, подсказал мне, что у нас с тобой есть выход. Но делал ли он это ради меня — не знаю. Убежден, что ему тоже нужна чаша с вином Асканты. Странно… Он действительно колдун, я видел… Но вот почему он не может ее добыть? Почему говорит, что это должен сделать именно я? Странно… Он не хороший и не плохой, Рения. Так я думаю. Он просто ДРУГОЙ. Понимаешь?
— Не понимаю…
— Да я и сам не понимаю, — вздохнул Грон. — Его, наверное, вообще невозможно понять.
Они медленно удалялись от замка, Тинтан лениво переставлял ноги и, казалось, дремал на ходу. Рения прислонилась головой к руке Грона и закрыла глаза. Вольный боец держался в седле прямо, наблюдая за выплывающей из зарослей дорогой. Еще один поворот — и дорога скатилась в ложбину, ныряя в большую коричневую лужу; в луже застыли желто-красные листья, похожие на рыбью чешую. Противоположный склон ложбины уползал под высокие деревья.
Тинтан начал спуск, Грон на мгновение перевел взгляд на сонную лужу, а когда вновь поднял глаза — увидел на краю ложбины появившихся с другой стороны озерных метателей.
— Стой, Тинтан! — приказал он коню и быстро осмотрелся.
Свернуть в лес было нельзя — вдоль дороги, переплетаясь ветвями, стояли лохматые кусты; частокол толстых и тонких стволов за ними не позволили бы Тинтану оторваться от преследователей, и все равно выдал бы хруст хвороста и шорох сухой листвы. Можно было повернуть назад, но конь с двумя седоками на спине вряд ли ушел бы от погони.
Озерные метатели находились в ста шагах, передняя тройка уже заметила Тинтана с седоками, и коренастый бородач, вероятно, командир второго отряда Сигс, поднял руку и повернулся к едущим сзади, собираясь подать команду, — и Грон мгновенно принял решение. Он сбросил поводья в руки еще ничего не сообразившей Рении, схватил колчан, спрыгнул с коня и выдернул из сумы арбалет.
— Тинтан, назад! Возвращайся к пустоши, в лес, укройтесь там. А потом скачи в искалор, отвезешь Рению к моему отцу.
— Но как же?.. — начала было девушка, но Грон не дал ей говорить.
— Ни слова! — крикнул он, вкладывая стрелу в арбалет. Метатели, пришпоривая коней, но не нарушая строя, с копьями наперевес начали спускаться в ложбину. — Рения, расскажешь все отцу и найдешь… — Он на мгновение запнулся — ведь приходилось называть имя, которое он не должен был называть никому. — Спросишь у отца, как найти человека по имени Беардин. Все! Скачи, Тинтан!
— Гронгард! — жалобно воскликнула девушка.
— Тинтан, не медли! Отец поможет выручить твоего брата, Рения!
Взметнулась пыль, простучали копыта — и Тинтан рыжей молнией метнулся за поворот, унося девушку. Вскинув арбалет, Грон выпустил стрелу, целясь не во всадников, прикрывшихся щитами, а в лошадей.
«Жаль животных, но ничего не поделаешь», — подумал он, отступая к кустам. Стрела достигла цели — конь справа от Сигса рухнул на полном скаку, и всадник оказался в луже. Грон не успел еще перезарядить арбалет, а метатели уже с плеском перебрались через лужу и бросились вверх по склону. Сразу девять копий должны были вот-вот со свистом вырваться из сильных умелых рук. И каждое могло угодить в незащищенную голову или просто сбить с ног, наткнувшись на кольчугу. А подняться бы Грону уже не дали.
Он быстро осмыслил все это, сбросил плащ в пыльные придорожные цветы и нырнул в заросли. Он знал, что не уйдет далеко с мечом на боку, колчаном на плече и арбалетом в руке, но ему нужно было выиграть время, предотвратить погоню за Ренией, дать Тинтану возможность доскакать до пустоши и укрыться в лесу. Выбрав ствол потолще, вольный боец остановился и вновь зарядил арбалет.
Конский топот приблизился, потерял ритм. Озерные метатели, невидимые за густой листвой, останавливались, спрыгивали с конец, отрывисто переговаривались возбужденными голосами. Грон выстрелил на звук голосов, потом еще раз и, вероятно, попал, потому что кто-то болезненно вскрикнул и сразу замолчал, словно подавился собственным криком, а кто-то завопил:
— Эй ты, стрелок! Сейчас подвесим на суку вверх ногами!
Грон торопливо выстрелил еще раз — тонко и плачуще заржала лошадь, попятился в глубь леса, мысленно проклиная скрытый под опавшей листвой хрустящий хворост. До него донеслись негромкие распоряжения Сигса:
