взгляд на державшую его под руку супругу. Оксана сегодня была просто обворожительна. В белом подвенечном платье, в экстравагантно заломленной на бок шляпке, в жемчужном комплекте, в белых туфельках на высокой шпильке, подчеркивающих стройность ее ног.
Кудасов был счастлив. И он любил не только ее, но и ее родителей, подруг, родственников, он любил весь мир. Его родители целовались со сватами, он тоже подошел, взял тестя под локоток.
– Я, конечно, на первых порах не смогу покупать Оксане такие украшения, так что не обижайтесь, – извиняющимся тоном сказал он. – Это же, наверное, дорогой комплект?
– Чего? – переспросил Федор Степанович.
– Эти украшения, что вы купили Оксане, они сколько стоят?
Тесть недоуменно посмотрел по сторонам.
– Так кто его знает, чего они покупают…
Тут же коршуном налетела Ирина Владимировна.
– Уже напился! Лыка не вяжешь, а свадьба только начинается! Постыдился бы!
– Ничего, свадьба один раз в жизни, – успокоила сватью Татьяна Федоровна.
Олег Иванович обнял сына за плечи, погладил по спине.
– Видишь, ты всего добился сам. И хорошего распределения…
– Т-с-с… – Александр быстро огляделся. – Это секрет, я же тебе сказал!
– Ах, да… И красивой невесты. Все в твоих руках, сынок! Я пью за твое счастье!
Отец залпом выпил шампанское.
В это время к загсу подъехала кавалькада дорогих машин. Кудасов подумал, что это очередная свадьба, но из огромного белого «Лендкрузера» вылез пожилой армянин в белом костюме, с огромным букетом белых роз в руках.
– Здравствуйте, дорогие! – вновь прибывший подошел к компании, пожал руку Кудасову, вручил цветы Оксане.
– Поздравляю вас! Прошу всех в машины. Стол уже накрыт.
– Это Степан Григорьевич! – шепнула Оксана на ухо мужу. – Я тебе о нем говорила.
– Да? – Саша напряг память. – Что-то я не припомню…
– Ну, как же, – Оксана захлопала ресницами. – Степан Григорьевич взял на себя расходы по ресторану.
– А-а-а… Но какой же он родственник? Он же армянин, а твой отец – русский.
– Сводные родственники, по женам, – туманно пояснила девушка. – Давай, командуй, ты же теперь мой муж!
– По машинам! – командным голосом гаркнул польщенный лейтенант.
Скоро кортеж автомобилей прибыл в «Петр Великий» на левом берегу Дона. Это был известный в городе ресторан, столь же фешенебельный, сколь и дорогой.
Огромный фрегат петровских времен стоял на кромке берега, на палубе был накрыт длинный стол. Два колко топорщащихся шипами осетра, золотистая пара запеченных поросят, аппетитно разложенное мясное и рыбное ассорти, черные маслины и зеленые оливки, горы чисто вымытых овощей, свежайшая зелень, множество разнообразных холодных закусок, запотевшие батареи водки, похожие на противотанковые гранаты бутылки шампанского…
Непривычные к такой роскоши гости заметно оробели. Степан Григорьевич гостеприимным жестом пригласил всех к столу.
– Молодожены сюда, родители рядом, родственники здесь, молодые гости напротив, – деловито рассаживал он гостей. – Прошу наливать и закусывать. За молодых! Горько!
Александр и Оксана впервые поцеловались как муж и жена. Степан Григорьевич оказался рядом с Коротковым. Тот быстро пил и заметно пьянел. Степан Григорьевич, глядя на Кудасова, о чем-то расспрашивал бывшего курсанта. Тот охотно отвечал.
Свадьба шла по установленному порядку. Пили за молодых, за их родителей, за их счастье и будущих детей, за друзей. Время летело быстро. Мимо шли тяжело просевшие баржи, огромные неряшливые сухогрузы, белые прогулочные пароходики. В борт били упругие донские волны, и казалось, что фрегат плывет вверх по течению, унося молодоженов и гостей к новой счастливой жизни.
Капитаном фрегата, конечно же, был Степан Григорьевич. Он умело вел стол, остроумно шутил, к месту рассказывал анекдоты. Но Саша почему-то испытывал к нему глухую неприязнь. Может, потому, что молодой муж сам должен быть капитаном на своей свадьбе, может оттого, что Степан Григорьевич по-хозяйски осматривал не только стол, но и Оксану. Неприязнь усугублялась зависимостью от этого человека – ведь оплатить такой стол Кудасовы были не в состоянии. Значит, оставалось только одно – улыбаться и плыть по течению.
– На кавказских свадьбах положено просить невесту о танце! – заявил Степан Григорьевич. – И щедро платить за этот танец! Оксаночка, прошу! Мы все просим!
Он захлопал в ладоши, гости подхватили. Заиграла клейкая восточная музыка, тон в ней задавала зурна. Оксана вытерла салфеткой губы и вышла из-за стола. К удивлению Александра, она расставила руки и белым лебедем поплыла по кругу, как будто уже много раз танцевала такие танцы.
– Поблагодарим невесту! – Степан Григорьевич, не щадя рук, бил в ладоши. – А это на обзаведение хозяйством!
Он извлек из кармана пачку денег и принялся бросать Оксане под ноги. Белые туфельки без колебаний попирали сотенные купюры.
– Поддержите меня, дорогие гости, поддержите, – азартно восклицал он.
– Не надо, ветром все в Дон унесет! – озабоченно выкрикнула Ирина Владимировна.
– Ничего, для такой красивой невесты не жалко, – капитан свадьбы не успокоился, пока не разбросал всю пачку. – Помогайте, гости дорогие!
Федор Степанович швырнул пригоршню монет, они со звоном раскатились, как давеча на плацу.
– Надо больше любить свою дочь! – с улыбкой укорил капитан свадьбы.
Боря Глушак бросил две пятидесятирублевые купюры, Андрей Коротков неточным жестом отправил под белые туфельки три сотни.
– Молодец, Андрюша! – подбодрил его Степан Григорьевич. Гости начали выгребать из тощих карманов кто что мог – на палубу посыпались мелкие купюры.
У Александра оставалось около двух тысяч, эту сумму он приготовил на такси для гостей, но благодаря лимузинам Степана Григорьевича она оказалась сэкономленной. Но сейчас он не мог отсидеться или отделаться сотней-другой: капитан свадьбы бросал на него внимательные и ожидающие взгляды. Кудасов выпил стоящую перед ним нетронутую рюмку с водкой и выскочил из-за стола.
– И-эх! – через секунду он закружился вокруг жены в какой-то безумной пляске – в ней смешались лезгинка, джига и «семь сорок». Высокий темп, мелькающие руки и ноги, бешеные развороты, – рисунок пляски был изобретением Кудасова.
– И-эх! – он стал бросать под ноги Оксане купюру за купюрой, пока деньги не закончились. Тогда он, обессиленный, упал на одно колено и поцеловал жене руку.
– Молодец, ай молодец! – кричал Степан Григорьевич. – Азартный парнишка, люблю таких! Теперь мой выход!
Легкий ветерок шевелил деньги, как опавшие листья, медленно сметая их к борту. Ирина Владимировна не выдержала и, выбежав из-за стола, принялась собирать купюры. Федор Степанович последовал за супругой, но не преуспел в столь перспективном деле: едва наклонившись, он потерял равновесие и грохнулся на полированные доски. Оксана с гримасой досады хотела поднять отца, но Степан Григорьевич увлек ее за собой и закружил в танце.
– Ну-ка, дай ручку… Вот так, вот так, – он вставил между наманикюренных пальцев одну стодолларовую купюру, потом другую, третью…
– И вот так, и вот так…
Теперь Оксана танцевала с веером из зеленых американских денег, крепко зажатых тонкими пальчиками с хищно-красными ноготками.
– Давай съездим ко мне в офис, – страстно прошептал в маленькое ушко распалившийся Степан Григорьевич и вцепился в тонкую девичью талию.
