Воры-неудачники со всех ног рванули в темноту. Вслед устремились лучи ярких фонарей.
– Стой! Стой, стрелять буду!
Стрелять, конечно, никто не стал – случай не тот. Беглецы растворились в густой южной ночи. К контейнеру подошел майор Казаков с двумя сержантами и путевым обходчиком. Фонари высветили английские надписи на борту контейнера.
– Импорт, – присвистнул Казаков. – Ни фига себе! Это на бой не спишешь… Ну-ка, Оськин, полезай, посмотри… Может, они ничего не успели…
Чертыхаясь, сержант забрался на контейнер.
– Тут дыра! – крикнул он. – И топор валяется!
– Ничего не трогай, а то отпечатки сотрешь! – приказал майор. – Охраняй место происшествия. Придется опергруппу вызывать со следователем. Иначе не отпишешься!
– Вот он! – очередной ветеран радостно потер ладони. – Как загнали его при мне, законсервировали, так он и стоит!
«Близнецы» переглянулись. В двадцати километрах от Челябинска, в отдельном ангаре воинской части, не имеющей отношения ни к ракетным, ни к железнодорожным войскам, а просто располагающейся недалеко от железной дороги и имеющей собственную грузовую ветку, стоял БЖРК первого поколения. В сборе, лоснящийся от солидола, вполне боеспособного вида. Хоть сейчас в дорогу!
Они обошли спецпоезд со всех сторон. Обычный с виду тепловоз, два самых обычных пассажирских и два грузовых вагона, пятый вагон тоже грузовой, но очень странный: металлический корпус с явно видимыми шарнирами под крышей. Каждому видно, что здесь все раздвигается, разъезжается, как купол обсерватории перед тем, как из него выглянет телескоп.
– Откровенный вагон! И как он ездил? – подумал вслух Влад Малков.
– Очень просто и ездил, – пояснил ветеран. – Тогда же была дисциплина. Закон и порядок. Никто лишних вопросов не задавал, лишнего не видел, отворачивался. И, конечно, газетчики без спросу ничего не писали. А если вдруг напишет по недомыслию, то цензура не выпустит…
– Спасибо большое, Марк Захарович! – капитан Малков пожал ветерану руку. – Без вас мы бы его никогда не нашли! Похоже, он остался в единственном экземпляре. Тем более, в таком прекрасном состоянии.
– Потому что я знал – такая вещь обязательно понадобится! – улыбнулся отставник. – Лично проследил, чтобы консервацию провели как положено. Теперь можно брать и пользоваться!
«Близнецы» тепло поблагодарили Марка Захаровича. Влад отозвал в сторону действующего оперативника.
– Организуйте отправку в Тиходонск, – негромко сказал он. – Телеграмму соответствующую ваш начальник получит.
Оставшись наедине, «близнецы» дали старому спецпоезду современную оценку.
– Не годится, – сказал Ломов. – По существу, это обычный состав, только один вагон специального назначения. Тогда он внимания не привлекал, народ действительно от секретов отворачивался, это ветеран верно подметил. А сейчас? Да его на каждой станции фотографировать станут, во всех газетах пропечатают, да еще и на всех телеканалах покажут!
– Это точно! – кивнул Малков и почесал шрам на шее. – Но наше дело его найти. И мы это сделали. Значит, не такие мы идиоты!
– Дались тебе эти идиоты, – усмехнулся напарник. – Пора забыть. Со Смартовым мы нормально работаем. Он такого хамства никогда не позволит.
– Сейчас я ему доложу про поезд, – Влад достал телефон, который тут же зазвонил.
– Да. Слушаю, товарищ полковник, как раз вас набираю… Что? Да, я понял. Оба выезжаем в Тиходонск. Немедленно. Да. Так точно.
– Что случилось? – спросил Ломов. – Он даже про поезд не спросил? И ты ничего не сказал!
– Чрезвычайное происшествие под Тиходонском. Что-то с действующим поездом. Подробности на месте!
После того, как в турецких контейнерах обнаружили шпионскую аппаратуру, началось что-то невообразимое. На станцию съезжалось начальство – сначала непосредственное, потом высокое, потом и вовсе никогда не виданное. Вначале дело разворачивалось только по милицейской линии, потом тот же процесс снежного кома повторился по линии «соседей», как в милиции называют фээсбэшников за то, что они, как правило, дислоцируются в тех же зданиях, что и милиция.
Раскрытие посягательства на чужеземный груз приобрело невиданные масштабы. Три привезенные из области собаки отрабатывали запаховые следы с грузовой платформы. Со стенок контейнера и забытого злоумышленниками топорика тщательно сняли отпечатки пальцев. Провели облаву в поселке и задержали двенадцать человек за мелкое хулиганство и нахождение в нетрезвом виде. Пятерых закрыли в камере по подозрению в краже.
Утром стали поступать результаты экспертиз. На топоре оказались пальцы ранее судимого за кражи из вагонов сцепщика Угольникова, по кличке Угорь. Он находился в числе задержанных за хулиганство. Накануне его видели с монтером пути Василием Саватеевым. Оба фигуранта поддерживали тесные отношения с Иваном Лаврентьевичем Пименовым, кому и принадлежал опознанный соседями топор. Савву и Лаврентьича отыскали без всякого труда, последний признал только топор, который потерял поздно вечером в районе железнодорожных путей. Пальцы Угольникова и Саватеева обнаружились на стенках прорубленного контейнера, а пальцы Угольникова еще и внутри него.
Всех задержанных выпустили, а Саватеева с Угольниковым и, на всякий случай, Пименова закрыли на трое суток. Правда, через двенадцать часов Саватеев и Угольников признались в покушении на кражу и в один голос отмазали Пименова. На очных ставках он дал каждому из соучастников по затылку и сказал что- то типа: «Предупреждал же козлов!» Пояснить эти слова и действия он отказался и был отпущен восвояси.
Грузовую платформу с контейнерами отцепили от состава и загнали в депо, под охрану вооруженного часового. Товарняк с опозданием ушел по своему маршруту.
В таком состоянии находились дела, когда на место ЧП прибыли два особо уполномоченных Центра капитаны Малков и Ломов. Там их уже ожидали подполковник Кандалин с майором Масловым и представитель краевого УФСБ Борис Иванович, который, судя по манерам и начинающей грузнеть фигуре, относился к руководителям низового звена. Уполномоченные Министерства обороны были в военной форме, контрразведчик – в штатском.
Вместе они со всех сторон обошли злополучные контейнеры. Как ни вглядывались капитаны в гладкие, тесно подогнанные доски с многочисленными предупреждающими надписями, ничего подозрительного заметить не удалось. Ни щелей, ни аккуратно просверленных отверстий, ни дырки от выпавшего сучка.
– Отлично замаскировались, – комментировал Борис Иванович. – На фоне букв крохотные дырочки, даже вплотную не увидишь!
– Вот, полюбуйтесь, что территориальная контрразведка обнаружила в аппаратуре! – Олег Станиславович Кандалин извлек из потертой папки несколько больших, четко проработанных фотографий. Малков быстро перебрал одну за другой, передавая напарнику.
Пятый, боевой вагон БЖРК – вид сбоку, снимок не смазан, хотя суммарная скорость была приличной. Значит, особо чувствительная пленка и сверхмалая выдержка. Отличная резкость, различаются дефекты краски, просматривается ряд заклепок под съемной крышей, как раз по ребру жесткости.
Половина пятого и половина шестого вагонов… Хорошо виден переход между ними, заметна необычность герметичного гофрированного коридора и дополнительные сцепки между вагонами.
Шестой вагон… На беглый взгляд тут ничего необычного: вагон как вагон. Но если присмотреться и знать, куда именно смотреть, то можно определить, что две вертикальные линии от пола до потолка, – это следы сдвижной грузовой двери, открывающей доступ к содержимому технического вагона.
Половина шестого и половина седьмого вагона… Тоже герметичный переход, дополнительные сцепки, а вот – окружность заслонки огневой бойницы…
Седьмой вагон прикрытия – он действительно имеет самый обычный вид. Но если дать увеличение, можно будет рассмотреть заглушки бойниц.
Затем пошли пейзажи, заснятые справа и слева от полотна, потом другой изобразительный ряд: какие-
