Прокурор сел за свой стол и раскрыл папку с входящей почтой. Но нотка незавершенности тихо звенела, затухая. Денис ждал продолжения. Сейчас Рахманов поинтересуется, а точно ли это тот самый диск, который…
– Вы свободны, – буркнул Рахманов.
Глава 6
Тонкости следствия
На город падал легкий снег, в окнах и витринах загорались первые огни. Ранние зимние сумерки, «серый час», как говорили в старину. Денис прошел пешком две остановки, пытаясь настроиться на предстоящую встречу. Тихий зимний вечер в конце концов вошел в него, вычистил и пропылесосил мозги, расставил мысли по полочкам. Денис зашел в магазин кулинарии, выпил теплого кофе с молоком из старорежимного граненого стакана и пошел в обратном направлении.
Итак, разговор с Комаровым не дал никакого положительного результата. Равно как и предыдущие разговоры с другим грузчиком – Давыдовским, а также с одним из шоферов. Получается, что Курлов настолько безобидный, неконфликтный человек, что и убивать его некому и не за что. Овечка невинная. Такой поворот дела Дениса не устраивал. Должен быть кто-то, кому смерть Курлова была необходима. Должен. Найти такого человека можно, другое дело, что по замыслу Дениса он должен оказаться в идеале… Призраком. Фантомом. Вполне неодушевленный предмет, отвечающий на вопрос не «кто такой», а – «что такое». Подставлять под расстрельную статью человека одушевленного Денису не хотелось.
Ничего себе задачка.
Он дал себе сроку три дня, чтобы ее выполнить. На пятнадцать тридцать у него была назначена встреча с Ларисой Щенько, однокурсницей Курлова.
– …А потом пошел слушок, будто Сережа… работает, короче, на ФСБ. Я, например, не поверила. Он такой…
Лариса мечтательно наклонила голову, увенчанную тугими перманентными кудряшками.
– Свободный, независимый. «Делаю что хочу». На самом деле у нас полкурса девчонок были влюблены в него. А женская душа, она, знаете… Трудно обмануть. И я себе сказала: Сережа стучать не будет, он скорее умрет.
На некоторое время повисла пауза – Денис записывал показания в протокол.
– А другие? – спросил он, не поднимая голову.
– А что другие? Я не знаю. Сплетня гнусная, конечно, нелепая. Но рейтинг Сережин, я думаю, упал. Пшеничник Маринка мне полгода не звонила, вся в делах, а тут вдруг барабанит чуть не среди ночи: ты знаешь, что Курлов – стукач? Хлопцы наши вроде, того, собираются ему морду бить…
– А кто конкретно? Какие хлопцы?
Щенько задумалась. По лицу было видно: до нее вдруг дошло, что здесь кончается публицистика и начинается конкретика.
– Боитесь, сокурсники вас тоже назовут стукачом? – угадал Денис.
– Что вы, что вы, – она смущенно улыбнулась. – Просто пытаюсь вспомнить… М-мм… Вы знаете, никаких фамилий она не называла. Так, кто-то из общаги возмущался. Там рейды несколько раз проходили, кого-то с «травкой» ловили… Ну а теперь все это пытаются спихнуть на Сережу. Мол, он навел.
– А кто из однокурсников проживал в общежитии?
– Ой, ну вы что… Я уже и не вспомню.
– Постарайтесь вспомнить.
Ее лицо покрылось розовыми пятнами. Несмотря на длительную закалку в огне, воде и медных трубах высшего образования и частного бизнеса Лариса Щенько осталась такой же провинциалкой, какой приехала сюда, в Тиходонск, девять лет назад. Получив диплом журналиста, она забыла о нем на следующий же день, устроилась в фирму, занимающуюся перепродажей макулатуры, газетной и офсетной бумаги. Когда фирма накрылась в девяноста восьмом, Лариса подыскала себе место на совместном предприятии, занимающемся упаковкой рыбопродуктов. С тех пор она снабжает всех родственников и знакомых селедкой «Морячок», салатом из морской капусты и пресервами из скумбрии – вкусно, полезно, к тому же без торговой наценки.
– Коля Лукашко жил в общежитии, – вспомнила она. – Зенько. Пшеничник. Чумаченко… Ой, вы знаете, Чума…
Лариса встрепенулась.
– Чумаченко то есть… Я слышала, он отцу Сережиному звонил, у них там конфликт какой-то был… Мне Бернадская рассказывала…
– Кто такой Чумаченко?
Она нахмурила брови и накрутила на палец тугой локон.
– Ну как… Однокурсник наш. Паша. Павел Чумаченко.
– Где он работает? Где живет?
Пожала плечами. Она не в курсе.
– Кто такая Бернадская?
– Бывшая подружка Курлова. Потом у них что-то расстроилось, и она теперь с Чумой… С Чумаченко.
– С ней вы поддерживаете отношения?
– Созваниваемся иногда… Раз в год примерно.
– Телефон? Адрес?
Светлана Евгеньевна Бернадская явилась на следующий день. К этому времени Денис уже знал, что она работает на полставки в редакции «Тиходонской правды», этим летом поступила в Институт управления и бизнеса, не замужем. Павел Антонович Чумаченко до октября прошлого года возглавлял отдел по связям с общественностью при Степнянской администрации, затем открыл в Тиходонске собственное информационно-коммерческое предприятие, полгода назад был арестован за хранение наркотиков, выпущен под подписку о невыезде, после чего скрылся в неизвестном направлении. Объявлен в федеральный розыск. Уже в частном порядке Белов добавил, что Чумаченко, по некоторым сведениям, проживает в Эмиратах под чужой фамилией, где успел открыть свое дело и даже слегка обрасти недвижимостью. Согласно другим сведениям, он был убит этой осенью в Екатеринбурге. И те и другие сведения проходили по разряду «оперативная информация»: один агент сказал то, другой это, третий слышал несколько иное… Короче, особой точности тут ждать не приходится. А вот что известно документально: рос без отца, мать умерла в девяносто третьем, других родственников нет. Характеристики так себе, между строк читалось, что человек он был дрянноватый. Неплохая кандидатура на роль неодушевленного предмета.
– Какие отношения у вас были с Курловым?
– Никаких. Мы просто бывшие однокурсники.
Красивая молодая женщина держалась подчеркнуто сухо и по-деловому. Когда Денис предложил ей снять шубку, она отказалась:
– Согласно другим показаниям, вы дружили с Курловым. Вас нередко видели вместе.
– Обычное студенческое увлечение. Было давно и очень скоро прошло.
– Вам известно, что Курлов был убит двадцать восьмого ноября?
– Да.
– Как вы отнеслись к этому известию?
– Никак.
– Были ли у него враги?
– У каждого есть враги… – Она хмыкнула так, будто Денис спросил ее о наличии какой-нибудь модной штучки вроде мобильного телефона.
Ее сухость немного размякла.
– И кто же?
– Весь белый свет. Курлов всех ненавидел.
Вот! Это то, что надо!
Светлана Евгеньевна долго читала протокол, перечитывала, на лице ее появилось выражение
