А вот этот молодой человек явно не врач, хоть он и в халате. Журбинский помнил его – он участвовал в задержании, он нашел жестяную коробку… Пустую коробку, надо заметить.
«Двадцать шесть лет», – хотел сказать агент Журбинский. Но фазан был слишком глуп и неповоротлив, и он никуда не улетел. Строительный бум начался только в девяносто третьем, и даже старая гвардия агентов имеет пятнадцатилетнюю выслугу. Его хотели поймать на слове «бизнес». Глупое неповоротливое слово. Бизнес, говорил Джошуа. Это твой бизнес. Нет, он говорил «business». Базнес. Дело. Делать дело. Скручивать головы фазанам.
В нижнем течении реки Пенобскот, где небольшой городок с невыговариваемым индейским названием, – это там. Широкие изумрудные поля. Идешь и не видишь своих ног. Ноги укрыты травой. Бегущий впереди спаниель похож на рыбу, плывущую по мелководью. Вспугнутая им птица взмывает вверх, и по траве расходятся волны. Золотые перья, как чешуя рыбы, описанной в русской литературной сказке. Золотая рыба. Рыбка. Выстрел. Опять волны. Рыжая спина спаниеля режет густую траву.
Три недели, проведенные там, среди полей, были для агента Журбинского каникулами после тяжелой, выматывающей работы в Белграде. В Белград вернуться он уже не мог, там его ресурс был исчерпан до дна. Хотя и с немалой пользой. Но агент Журбинский мог пригодиться в другом месте. Для другого дела. Это бизнес, сказал Джошуа Войнич. Что может приносить пользу, должно приносить пользу. Базнес. Только он выразился мягче, корректней.
Он вставал в девять утра под щебет птиц. Пил кофе на тенистой террасе. Ни о чем не думал. Смотрел на небо. Стрелял золотых фазанов вместе с Джошуа. Битую птицу поджаривали на костре «по-русски». Русские не жарят мясо на решетке, они нанизывают его на палочки. Палочки называются «шампур», блюдо называется «шашлык». В это время кто-то в Лэнгли переписывал наново его жизнь. Сочинял еще одну жизнь. Когда сочинение было закончено, его каникулы тоже закончились.
Он был в России много раз, там остались родственники по линии отца. Россия на географической карте – это бегущий на запад лохматый медведь. Там, где у медведя должно находиться горло, расположен город Тиходонск. Тяжелая, пищевая промышленность, судоремонтные предприятия… Но главное: два военных завода и научно-исследовательский институт, каждые девять из десяти проектов которого работают на Министерство обороны. Хорошее место. Жизненно важная точка на лохматом медвежьем теле. Тоска зеленая. Резидент, который работал здесь с января восемьдесят девятого года, он… В общем, он больше здесь не работает. Тогда агенту Журбинскому сообщили только это.
Четыре года спустя он узнал, что резидент стал запойным алкоголиком. Лечился. Не долечился. Его, скорее всего, ликвидировали. Агентура практически развалилась. Один из осколков – давно завербованный агент под псевдонимом Дипломат – ответственный чиновник областной администрации Рогов. Никакого толку от него не было, и новый резидент тоже вначале не стал его трогать. Так что, в общем и целом Журбинскому предстояло все начинать с нуля.
Он вживался в быт, обрастал знакомствами. Женился. Родил ребенка. Развелся. Под Рождество получал открытки от дяди Николая из Самары, контрольный сигнал: «Вы еще живы?» Отвечал, что жив-здоров, чего и вам желаю.
Летом позапрошлого года случился очередной скандал, когда русская система слежения вывела из строя приборы на американском «шаттле». Затем по Первому каналу показали фильм из разряда «два мира – два образа жизни», где была упомянута новая программа Пентагона «Меч в камне». Невидимый луч. Молниеносное реагирование. Тотальный контроль с околоземной орбиты.
А потом приехал с визитом «дядя Коля». Он погостил у Журбинского буквально полдня и уехал, оставив несколько пожеланий. Аналитический сектор русского отдела по косвенным признакам пришел к выводу, что в Тиходонске разрабатывают боевой лазер, причем очень большой мощности. Поэтому главным пожеланием стала техническая документация русской программы «Копье». Здесь-то и пригодился Дипломат. У него были хорошие связи и широкие возможности, он вышел на генерального конструктора «Прибора» и стал вываживать его, как опытный спиннингист водит макрель, дожидаясь того момента, когда она потеряет силы и можно будет подвести сачок…
Лучше бы это был другой человек. И другой завод, и другой город. И другая страна. Но дано было то, что дано. При близком рассмотрении Рогов оказался настоящей дрянью. И как человек, и как агент. Он отказался знакомить генерального с Журбинским, он называл разные суммы вознаграждения и менялись они только в сторону увеличения.
Для верности агент Журбинский подвел к генеральному красивую девушку, – к этому моменту он уже развернул в Тиходонске приличную сеть: со специалистами по «мокрым делам», гениями коммуникативности, доступными красавицами, не говоря о всякой шелупени, способной устроить драку в кафе «Зефир» или следить за нужным человеком. Генеральный клюнул на красавицу, заглотнул вторую наживку, и теперь сидел на двух крючках сразу!
Но тут вмешались эти проклятые лягушатники! Французы уже путались под ногами старшего брата несколько лет назад, когда и те и другие пытались добыть сверхсекретный титановый сплав. И вот опять! Французский нелегал, залегендировавшийся под обычного грузчика, принял активное участие в игре. Генеральный конструктор уже дал согласие работать на Джошуа Войновича, получил все мыслимые и немыслимые гарантии и авансовый перевод на 300 тысяч долларов в швейцарский банк. Кстати, и на имя Рогова была произведена проплата – 200 тысяч. И тут французский говнюк под самым их носом забрал информацию себе! Причем, скорей всего, это стало следствием двойной игры Рогова Дэ Дэ, который думал, что можно дважды получить деньги за одно и то же… Возможно, в его чиновничьей практике это было самым обычным делом, но не в разведывательной работе…
Организация, которую представлял Журбинский, старалась не создавать прецедентов для успешной конкуренции. Француза пришлось отправить в бесконечное путешествие по владениям индийского бога Маниту, где ему предстояло разводить фазанов, которых так изумительно умел готовить Джошуа Войнич. Но диск найти не удалось. То есть удалось – но не сразу. И не совсем тот диск. Вопреки правилам, пришлось снова использовать Дипломата. Который… Который…
Опять трава. Фазаньи головы.
«Что-то не то», – подумал агент Журбинский.
На дворе трава, на траве… Кто-то лежит на траве. Это старая русская скороговорка.
Дрова. На траве лежат дрова. Он напился до состояния дров, говорят русские. Чиновник по фамилии Рогов любил выпить. Но напиваться не умел. Он был ненадежен. Он был как дрова. Очень гнилые дрова. И он второй раз тоже оказался дрянью. Но это потом. Сначала он помог Журбинскому вычислить, где находится диск. Диск находился в таком месте, откуда изъять его очень сложно. В прокуратуре. Попытка выкрасть диск была сделана, но потерпела неудачу. К тому же выяснилось, что диск подменили. Это тоже выяснил Рогов.
– Какие интересы он преследовал, помогая вам? – настойчиво прозвучал голос. – Деньги? Продвижение по служебной лестнице?
Деньги, конечно. И немалые, даже для госчиновника областного ранга. Правда, ему хотелось еще больше. Еще и еще. Сказка о рыбаке и золотой рыбке. Результата не было, аппетиты росли, появились какие-то намеки на связи в верхах тиходонской контрразведки… Это походило на вымогательство и шантаж. Такие прецеденты и вовсе недопустимы, поэтому Рогов замер навсегда в своем любимом кресле на богато обставленной даче. На привольные зеленые просторы Маниту вход ему был закрыт: ведь там охотился француз…
На траве дрова. Теперь Журбинскому оставалось лишь самому выходить на генерального конструктора. И тот тоже оказался дрянью. Просто поразительно, насколько похожими оказались эти двое… Как похожи все дураки, подлецы и предатели…
– Вы встречались с ним лично? – снова настаивал голос.
Журбинский поднял голову и открыл глаза.
Ведь он только на мгновение прикрыл их, пытаясь сосредоточиться перед допросом, и вот – диспозиция решительным образом поменялась. Молодой человек, – тот самый, который не врач, хоть и в белом халате, – теперь не сидел за столом, а стоял у окна и курил. И халата на нем уже не было. Перед Журбинским сидел другой, более матерый, более злой. На столе между ними лежал допотопный диктофон. В пластмассовом окошке Журбинский увидел вращающиеся втулки аудиокассеты.
– Вы встречались лично?.. – повторил голос. Голос принадлежал, без сомнения, матерому.
