знакомых.
Тая не обиделась:
— Жаль… Читала где-то, что это щекочет нервы — «игры» с дочурками, как вы говорите.
…Прошло несколько месяцев, и в жизнь Алексея влетела Ольга. Но до этого тоже случились разные события…
Как делаются миллионы
Мимолетная, неожиданная связь Алексея с Виолеттой Петровной Благасовой не получила развития. Может быть потому, что она довольно цинично рассказала о случившемся на её даче Таисии? А та тут же не преминула проявить осведомленность…
Виолетта вскоре позвонила Алексею и воркующим голоском поинтересовалась намерен ли он её навестить. Но Алексей рьяно осваивал обязанности спецкора в «Преступлении и наказании», много бегал по редакционным заданиям, времени свободного не было. Да и не хотел он ввязываться в длительные амурные отношения с замужней дамой. Тем более, что редакционные барышни его приметили и тут же окружили вниманием. Недостатка в желающих навестить его без серьезных обязательств не было.
Он сказал Виолетте, что как-нибудь перезвонит и они встретятся. На это «как-нибудь» Виолетта обиделась и исчезла с его горизонта.
Изредка звонила Тая. Иронизировала по поводу ветреных мужчин, напоминала, что вот же не свела их судьба вместе с ужином в «Минске», Алексей отшучивался, просил подождать немного; вот он окончательно освоится в еженедельнике, а она повзрослеет, тогда…
— Я подожду, — серьезно отвечала Тая, милая девушка. — Я умею ждать.
Звонил и Андрей Иванович, в основном, чтобы поздравить с очередным праздником — Пасхой, Рождеством Христовым.
Об Андрее Ивановиче вспомнил Алексей сейчас, когда шел день за днем, а его розыск не продвинулся ни на шаг. Он уже побывал на нескольких кладбищах — и старых, известных всем, и новых, которые были заложены совсем недавно. Посетил и несколько «похоронных» фирм, изобразив дело так, что собирает для своего еженедельника материалы о благородных людях, помогающих усопшим обрести вечный покой. Журналиста обычно встречали приветливо, жаловались на трудности, непонимание со стороны официальных учреждений, на беспредел братвы, «опекающей» кладбища.
Алексей «вживался» в климат и среду, в которых произошло преступление в «Вечности». Но все было шатко, зыбко, неопределенно, он не видел пока, за какие ниточки мог бы ухватиться.
Ольга хотела переселиться к нему, он с трудом отговорился. Тогда она стала упрашивать его — с поцелуями и слезами — переехать к ней. Алексей убеждал её, что это свяжет ему руки в розыске, лишит свободы действий. И даже себе Алексей не хотел признаться, что он все больше и больше привязывался к «юной леди», как он её называл, которая так неожиданно и довольно напористо вошла в его судьбу.
Ольга приезжала к нему часто и все норовила остаться если не навсегда, то надолго.
Однажды позвонила Татьяна, трубку взяла Ольга.
— Пожалуйста Алексея Георгиевича, — удивленная, что услышала женский голос, попросила Татьяна.
— Кто его спрашивает? — тоном заправской секретарши поинтересовалась Ольга.
— Его супруга… До недавнего времени.
— Ах, бывшая? — развеселилась Ольга. — А я — настоящая, нынешняя.
Татьяна положила трубку, но тут же перезвонила снова.
— Алексей, почему я не знаю, что ты снова женился?
Алексей, никогда не терпевший женских «разборок», резко спросил:
— А почему ты должна об этом знать?
Татьяна снова повесила трубку. Она считала Алексея своей собственностью, о которой следует заботиться.
Алексей грозно сказал Ольге:
— Ты что себе позволяешь?
— А что, я тебе не жена? Или тебе нужен штамп в паспорте и марш Мендельсона?
Она расплакалась. Алексей принялся её утешать, оправдываться, извиняться и кончилось все кувырканием в постельке. Отдаваясь ему, Ольга обиженно бормотала: «Какие мы самостоятельные! И сейчас я тебе не жена? Ох!..»
В один из вечеров, когда Алексей был один, он и позвонил Андрею Ивановичу и попросил его о встрече. «Желательно на нейтральной территории», — осторожно добавил Алексей. Он хотел было придти на встречу со своим давним другом, «важняком» из прокуратуры Никитой Астраханом, но вовремя понял, что Андрей Иванович при нем ничего существенного не скажет.
— Ресторан «Джоконда» в «России» тебя устроит? — спросил Андрей Иванович. — Лады? Тогда в двадцать ноль-ноль тебя встретит у входа Яков Михайлович и проводит ко мне за столик. Не обессудь, Свердлин будет ужинать вместе с нами, у меня от него секретов нет.
Алексей сообразил, что осторожный Юрась не желает остаться без прикрытия, охраны и переубедить его невозможно.
Столик в ресторане Свердлин заказал им в углу, чуть в сторонке от других. Два парня заняли другой столик, не рядом, но и недалеко, перекрывая подходы к ним. Яков Михайлович сел за стол так, чтобы видеть весь зал.
Алексей оценил меры предосторожности и подумал, что жизнь у Андрея Ивановича Юрьева очень напряженная. Быть постоянно в боевой готовности кому бы то ни было тяжело.
Когда выпили по первой, Алексей начал разговор:
— Как ты догадываешься, Андрей Иванович, я пришел к тебе за советом…
— Готов помочь, если это в моих силах, — откликнулся Юрась. — Я твой должник, а у нас принято все долги отдавать. На том стоим, — тонко, с намеком, улыбнулся он.
За последнее время они прочно перешли на «ты», хотя существенная разница в возрасте имелась.
— Не буду темнить, меня интересует убийство совладельцев фирмы «Харон».
— Для своего еженедельника или… для души?
— В «Преступлении и наказании» я теперь числюсь номинально, оставил себе лишь удостоверение без определенных обязанностей. А убийством интересуюсь по просьбе дочери Ставрова Ольги.
— Я её знаю. Видел. Изредка она перезванивается с Таисией. Так чего же хочет Ольга?
— Чтобы я выяснил имена убийц её отца. Кстати, вполне законное желание. По словам Ольги, ты одно время был партнером… со специфическими функциями у её отца.
— Не совсем так. Но действительно, однажды мои люди разогнали небольшую шайку накативших на «Харон» рэкетиров.
— Значит, постоянного делового сотрудничества не было?
Или Ольга что-то напутала, или Юрась темнил.
— Тихону Никандровичу было достаточно того, что я помог. Покатились слухи, и «Харон» мелкое шакалье оставило в покое. А потом Благасов создал собственное охранное агентство, и в моих услугах, к счастью, отпала необходимость.
— К счастью?
— Не люблю похоронные дела. У рисковых людей есть примета: тот, кто увлекается смертью в разных её проявлениях, раньше других с нею поручкается. Примеров множество. Раньше сроков умирали авторы похоронных маршей, рано ушел из жизни автор «Реквиема»…
— Ты философ, Андрей Иванович. И мистик… — улыбнулся Алексей.
— Нет, просто не хочу раньше времени знакомиться с кладбищем. Давай выпьем, Алексей Георгиевич, за то, чтобы долго жили…
Алексей не отказался. Закуска была отменной, и он оценил её, накладывая полную тарелку.
