покойников добротой. Я не один здесь «прописан», нас несколько таких горемык. Вот скоро Анька прибежит, телка, только я, как говорят, не по этой части — алкоголик…
Сима рассказал о себе искренне и без излишней жалостливости, только все равно Алексей не мог понять, как можно живому поселиться на кладбище. А Сима, желая поразить понравившегося гостя, стал рассказывать, какие бывают здесь драмы и трагедии, когда хоронят.
— Я с этого кладбища скоро съеду, — вдруг сказал он. Так говорят о том, что поменяют квартиру или переедут в другой район.
— Почему?
Сима выпил, уже не предлагая Алексею, рассудив, видно, что ему больше достанется, закусил колбаской.
— Нехорошие дела здесь стали твориться, добром это не кончится.
— Покойники из могил встают? — пошутил Алексей.
— Если бы это…
Он наклонился ближе к Алексею:
— Не продашь?
— Нужно мне…
— Заметил я, что в позднее время приходят сюда странные парни, что-то делают возле некоторых могил. Выследил, проверил, когда никого не было. Тайники… В пакетиках — белый порошок, то есть наркотики.
— Ничего себе! — ошарашено пробормотал Алексей.
— Вот-вот… Понаделали, суки, тайников на кладбище. Но если я проследил, — сказал рассудительно, — то и другие смогут. Нагрянут менты, заметут всех, не станут разбираться, кто злодей, а кто чистенький, как слеза младенца.
— Это уж точно.
Изобразить такого Симу наркокурьером или хранителем тайника — дело простенькое и для милиции выигрышное: нашли, раскрыли, пресекли.
— Что посоветуешь? — спросил Сима.
— Делай ноги, — вполне искренне сказал Алексей.
— Еще чуть присмотрюсь и, пожалуй, смоюсь отсюда. Неспокойно становится. Братва оттяпала кусок кладбища, хоронит своих… И не все из них, заметь, покинули этот мир по своей воле. Сегодня какой день? — вдруг спросил Сима.
— Четверг.
— Жаль, что не суббота. А то бы я тебе показал колоритную пару.
— Не можешь показать — так расскажи.
Сима уже основательно выпил, но держался стойко, «перегрузки» были ему привычны.
— Месяца три назад закопала братва одного своего паренька. Похороны Были пышные — жуть. С иномарками у кладбищенских ворот, священником, венками и цветами, плакальщицами и слезами. Хоронили застреленного в какой-то разборке и очень восхваляли в речах его доблесть — закрыл собою друга. Молодая вдова очень красиво страдала… Так вот сейчас иногда по субботам приезжают проведать покойного его вдова и тот самый близкий друг, которого он заслонил. Колоритная пара… Постоят у могилы, помолчат, цветочки поправят. И кажется мне, Алеха, что у вдовушки при взгляде на дружка убиенного мужа высыхают слезки.
— Живые тянутся к живым, — глубокомысленно изрек Алексей.
— Возражать не могу, — согласился Сима. — И осуждать не смею. Но вот обрати внимание: братва хоронит своих в одном месте, компактно, речи произносят про доблесть, вдовам и родителям на виду у всех толстые пакеты с баксами вручают… Нет, бежать отсюда надо, пока всех подряд не похватали и в ментовку не уволокли.
— А много братанов хоронят?
— Много и часто…
Алексей сделал зарубку в памяти: надо бы посмотреть на того парня, что приезжает сюда по субботам. В его еженедельнике «Преступление и наказание» мелькнула информация о кровавой разборке, которая случилась в лесочке за кольцевой дорогой. Алексей обратил на неё внимание потому, что среди нескольких вероятных участников бандитской разборки упоминались: убитым Олег Шилов, он же Шило, и участником — Марк Пашков, известный под кличкой Паша. Автор возмущался, что Паша опять вышел сухим из воды, так как доказал, что в это время был совсем в другом месте, якобы у своей подруги. Алексей понимал, к чему относится нервный всхлип репортера «опять!» Когда он во время работы в прокуратуре расследовал убийство известного коммерсанта, там в роли подозреваемого проходил Марк Пашков — бывший капитан спецназа. Алексей провел несколько допросов, но доказать ничего не смог. Да и не очень стремился, так как предприниматель был большим мошенником, и Алексей считал, что его отстрел — невелика потеря для общества. Бывший капитан-спецназовец был в этой не такой уж и редкой трагедии мелким стрелочником, а кто заказчик — он знал, но дотянуться до него не мог, ничего накопать против него не удалось. Пашков-Паша произвел на него впечатление решительного, смелого и осторожного человека. Он назвал адрес «подруги», её фамилию, имя и отчество, попросил, пряча глаза: «Можно сделать так, чтобы её муж ничего не узнал? Это моя бывшая супруга, а ныне жена моего друга, мы с ней учились вместе в школе, потом я воевал, она получила похоронку, вышла замуж, ну и… Понимаете?»
Алексей вызвал «подругу» не повесткой, которую мог увидеть её муж, а телефонным звонком. Молодая женщина, учительница музыки, немедленно примчалась, все подтвердила. Она тоже попросила: «Только, умоляю, пусть муж ничего не знает. Он такой… Такой». Какой у неё муж, Алексей так и не узнал, ибо его не волновали переживания молодой дамочки по фамилии Шилова…
И вот — пожалуйста, объявились, не запылились…
Алексей так задумался, вспоминая, что Сима это заметил и спросил участливо:
— Ты че, Алеха? Грусть-тоска, она съедает душу.
— Да нет, это я так…
В часовенку заглянула молодая деваха, вопрошающе уставилась на Симу.
— Вползай, Анька, — пригласил Сима.
Она просунулась в дверь и снова прикрыла её, стрельнула глазками в Алексея.
— Новенький? Пополнение в наших рядах?
Было ей лет двадцать пять, одежда на ней — простенькая, опрятная.
— Живет тут неподалеку, — объяснил Сима. — Прибилась к нам потому, что муж её здесь лежит, зарезали по пьянке.
— Ага, — без печали подтвердила Анька. — Прибегаю к нему и Симу заодно проведываю.
— Господи, Твоя воля, — озадаченно думал Алексей, — кого тут только не встретишь! Судьбы такие, словно придуманы сумасшедшим.
— Мужики, нальете мне? — заискивающе спросила Анька.
Алексей налил ей полстакана, она медленно выпила, оценивая напиток.
— Чистая, магазинная, хорошая. Где разжился, Сима?
— Это он поставил.
— Что обмываешь, красавец?
Она села на стул, широко расставив ноги. Губы у неё были накрашены без меры, но лицо ещё не покрылось синюшным алкогольным цветом.
— Знакомство, — ответил Алексей.
— Тогда будем знакомы. Захочется — приходи ко мне в любое время дня и ночи.
— Так уж и в любое время? — подыгрывая ей, спросил Алексей.
Сима рассмеялся:
— Анька, расскажи хорошему человеку…
Женщина уже по-хозяйски взяла бутылку, налила в свой стакан.
— Я знаю, чего он желает послушать. Хозяин этого кладбища — сдвинутый психопат…
— Благасов?
— Он. Да здесь все знают, что он сумасшедший… Я как-то у Симы до темноты засиделась за
