счастливы.
Настя согласилась и он подробно рассказал, как ехать и как искать его дачу, заставил даже повторить свои указания, чтобы убедиться, правильно ли она его поняла.
— И ни у кого ничего не расспрашивай. Ты девочка приметная, сразу сообразят, к кому топаешь.
Алексей тоже играл в конспирацию. Дача, как выяснила Настя, была редакционной, и ему не хотелось, чтобы кто-либо пронюхал о её посещении.
Рубленый, по виду не очень новый, дом стоял на краю дачного поселка — вроде был его частью и в то же время отгородился от других домов высоким забором. Калитка была полуоткрыта, и Настя, поколебавшись недолго, толкнула её и по гаревой дорожке пошла к дому. На крылечке стоял Алексей и приглашающе махал ей рукой. Он поцеловал её в щеку, взял из рук сумку:
— Заходи в мои хоромы.
— Погоди, дай осмотреться, — попросила Настя.
Территория была большой и ухоженной. От крыльца в разных направлениях разбегалось несколько дорожек. Уже цвели нарциссы и садовые подснежники, кустарники укрылись зеленью, пионы на ухоженных клумбах выбросили сиренево-светлые, туго свернутые стебли.
— И не подозревала, что ты так любишь копаться в земле, — проговорила Настя. — Вон у тебя какой порядок везде!
— Я? — удивился Алексей. — Это заботы садовника.
Ну, конечно же, у таких влиятельных людей должны быть не только дачи, но и садовники к ним.
В доме было просторно, хорошая добротная мебель, ковры на полах и картины на стенах — репродукции известных картин классиков. Но все было как-то по казенному, словно завозилось сюда по кем-то установленному списку.
— Это старый дачный поселок, — объяснил Алексей, — ещё дореволюционный. Здесь жили богатые врачи, адвокаты, чиновники. В двадцатых годах дачи подарил нашей газете Совнарком. Вон на той, — указал он куда-то за окно, — жил Карл Радек. После его ареста чекисты весь участок изрыли в поисках подпольной типографии и прочих улик.
— Кто такой Радек? — спросила Настя.
— Вот она, нынешняя молодежь! — деланно возмутился Алексей. — Был такой соратник Ильича, считался известным международным деятелем и журналистом. Но, между нами, писал неважно, больше славился своими едкими шуточками в адрес папы Джо…
— Папы Джо?
— Иосифа Виссарионовича… Вот он его и отправил на перевоспитание в лагеря. Там его забили зэки.
Настя зябко передернула плечиками, и Алексей заметил это.
— Впрочем, не будем о печальном. Я закончу страницу, а ты пока накрой на стол. Все необходимое найдешь на кухне, в холодильнике. Осваивай…
— Где накрывать?
— На веранде.
Настя не стала спрашивать, где супруга Алексея. Какое ей было до этого дело, где бы та ни была. Ей понравилась дача, было приятно, что субботний день она проведет здесь, где и не пахнет дымным городом, тренькают синички, и ветви сирени заглядывают в распахнутые окна. Насте было хорошо, хотя она и подумала мельком, что это чужое гнездо, в котором оказалась случайно. «Ничего, когда-нибудь и у меня будет дача не хуже», — утешила она себя.
Алексей в комнате, приспособленной под рабочий кабинет, бодро стучал на машинке.
— Не вижу, чего выпить… Или у тебя сухой закон? — спросила Настя, исследовав содержимое холодильника.
— Пошарь в баре, деревня, — откликнулся Алексей.
И в самом деле — деревня… Но стол накрыла она быстро и умело, Алексей наконец оторвался от машинки и похвалил её.
Она выпила охотно, не жеманясь, ведь Алексей — друг её Олега и ей нечего было опасаться.
После второй рюмки он серьезно сказал:
— Теперь о деле. Потом расслабимся. Я свою рабочую норму на сегодня выполнил, имею полное право.
Настя — вся внимание — ждала, что он ей скажет. От этого — она понимала — будет зависеть все её ближайшая, а, может, и дальнейшая жизнь.
— Не передумала стать журналисткой?
Она кивком подтвердила, что нет, не передумала.
— На факультет журналистики ты не поступишь, там конкурс под небеса, а наше влияние нулевое. Есть другой вариант…
— Какой?
— Наша газета будет рекомендовать тебя в Университет Дружбы народов, ну, тот, который зовут «лумумбарием». Нам выделили одно место, вот ты его и займешь…
— Но я же в вашей газете не работаю, — удивилась Настя, не очень поверив тому, что предложил Алексей.
— В этом ты ошибаешься, — ухмыльнулся Алексей. — Ты числишься у нас внештатным автором, приказ такой я подписал полгода назад. И даже опубликовала четыре заметки…
Он легко поднялся со стула и принес тоненькую папочку с газетными вырезками и справкой о том, что С. Настасьина — это псевдоним Анастасии Игнатьевны Соболевой, внештатного корреспондента. Еще в папке была «Характеристика-рекомендация», в которой говорилось о том, что Анастасия Игнатьевна Соболева талантлива, делу Коммунистической партии предана, успешно совмещает комсомольскую работу с журналистикой. И о том, что она морально устойчива.
Под «Справкой-рекомендацией» стояла подпись помощника по кадрам главного редактора газеты «Российские новости» и дата: 20 апреля 1988 г. Справочка была свеженькой — отстучали её на машинке несколько дней назад.
Настя даже покраснела от смущения, хвалебные слова ожгли её своей беззастенчивостью — они были явно не в её адрес.
— Краснеешь… — удовлетворенно отметил Алексей. — Это хорошо…
— Значит я — морально устойчивая? — решила отшутиться Настя.
— Это предстоит ещё проверить.
Алексей смотрел на неё в упор, но без наглости, просто очень уверенно, и без тени сомнения.
— Конечно, вступительные экзамены придется сдавать, готовься к этому, но спрос с тебя будет не очень большой. Об этом позаботятся…
— Кто?
— Зачем тебе знать?.. В современном мире человека порою губит не только недостаток, но и избыток информации. Все усвоила?
— Да. — Настя быстро сообразила, что у неё появился шанс, как говорила Нинка, сотворить судьбу.
— Тогда смело мы в бой пойдем! — Алексей разлил коньяк, поднял свою рюмку, вежливо спросил:
— Можно пригласить тебя к тосту?
— Валяй! — Настя все-таки немного опьянела.
— Предлагаю выпить за приобщение тебя ко второй древнейшей профессии, — он ухмыльнулся, но сразу же согнал улыбочку с лица. — А если серьезно — выпьем за то, чтобы ты вытащила счастливый билет. Я имею в виду не только экзамены, но и всю твою жизнь.
Сказал это Алексей вполне серьезно, хотя в глазах у него мелькали смешинки. Уж он-то знал, кому и как попадаются счастливые билеты.
А Настя понимала главное: ей заботливо прокладывают дорожку в один из самых престижных университетов, о ней заботится её дорогой Олег. Это он ей вначале устроил, можно сказать, подарил квартиру, а теперь вот прокладывает тропку к заветному диплому. Алексей тоже принимает в ней частие,
