– И всё-таки?
– Право, не стоит вам этого знать.
– Ты, парень, не извращенец ли?
Смысл этого вопроса не был понятен фавну. Желая вывернуться, он сказал:
– Я бы не хотел обсуждать эту тему.
– А я бы обсудил. Ты только моей даме готов помочь? Или и с мужчин стрессы снимать умеешь?
Сутр явно не успевал за мыслями собеседника.
– Мне всё равно, в общем… Могу с женщиной работать, могу с мужчиной. Евдокия, более-менее успокоившись, вывалилась устало из машины, подошла к фавну, обняла его одной рукой за голую талию, другой взялась за рогатую голову, нежно потрепала по волосам. Сутр, не ожидавший встретить именно свою связную, удивлённо таращился на неё, думая, радоваться ему или печалиться такому обстоятельству.
– Ну что, доченька моя дорогая, донюшка, влипли мы с тобой? А остальные-то как?
Сергей Алексеевич забеспокоился: «Не уж-то тётка сдвинулась? Час от часу не легче!»
– Все прошли. Только я не успел. Не понял пока почему. Что-то странное происходит.
Евдокия устало перевела взгляд на мужа:
– Вот, познакомься, Серёж, это один из моих фавнов.
Конспирация явно выходила из моды. Сутр ещё сильнее вытаращил глаза. Смирение Сергея Алексеевича значительно углубилось.
– А это мой, так сказать, некоторым образом, муж: в какой-то степени надёжный друг, и не знаю почему, горячо любимый человек.
Сутр оттаял:
– Очень рад встрече, очень рад! А я не пойму, почему ты, Евдокия, так откровенна с обычным человеком!
Сергей Алексеевич, считавший себя очень необычным, мудрым и посвященным, услышав такое изречение, достиг дна в море смирения.
– Поехали к нам, Сутр! В лесу тебе нельзя ночью быть, запретили, ведь. Хоть в нашей встрече удача. Сможем что-нибудь придумать про производственную необходимость, оставившую тебя в моём доме. Юбку пока не снимай: вдруг встретим полуночника в деревне. А блуза-то где?
– Где-то в лесу потерял. И платок тоже.
– Не очень это хорошо, ну да придумаем что-нибудь.
Смиренный, давно носивший облик святого, Сергей Алексеевич понял, что очень скоро придётся сутью своей догонять данные ему с рождения атрибуты.
Мишка любил утреннюю зарю. Он и вечернюю любил так же нежно, но сейчас было утро, и он, ещё лёжа в постели, наслаждался ощущением нового грядущего, неизведанного дня. Каждый день приносит новые открытия. Жизнь – это интересно.
Вдруг Мишка вспомнил о вчерашних хвостатых гостях и, стремительно слетев с кровати, как был, в трусах и майке, ринулся вниз, на первый этаж. Бабушка с мамой готовили завтрак. Всё было бы очень обыденно, если бы дед был в это время в лесу, а не занимался электропроводкой на террасе.
– А где сатиры?
– Кто?
– Те, которые были вчера в гостях с дядей Игорем.
– Тебе приснилось что-то, малыш?
– Ба, ты что не помнишь?! Их было пятеро и бабка, храпящая с противным лицом.
Взрослые озадаченно уставились на ребёнка. Мишка готов был рассердится на странное поведение родных, но благоразумно решил подождать это делать, а вначале всё обдумать самостоятельно.
– А кто же был у нас в гостях?
– Дядя Игорь приходил, бабка, как ты говоришь, была, дочери её были, их как раз пятеро. Какие сатиры, Михаил?
– Сильные, хвостатые, лохматые. Вмешался Виктор Владимирович.
– Воображение ребёнка творит чудеса. Девчата странные, что верно, то верно. Сама Евдокия необычная женщина. Я тоже было надумал, бог знает что! Но мне-то грех застревать в фантазиях, а Михаил Иванович может себе это позволить. Да, Михайло?
Мишка решил не спорить. На то, что его решили обманывать, не похоже. В реальности происходящего сам он не сомневался. «Что же тогда происходит? Взрослые, безусловно, отличаются по образу мышления и по восприятию от ребёнка, но не настолько же… Надо за ними внимательнее понаблюдать».
Вторая половина рабочего дня лесничего опять проходила вблизи дачного посёлка с символичным названием «Мирный». Рядом с вагончиком сторожа стояли два интеллигентного вида человека, озадаченно выясняющие шепотом друг у друга последовательность событий предыдущего дня. Шепяще-свистящие басы было слышно на десять метров в любом направлении.
– Виктория говорит, что я сам пришёл. Ничего не помню. Помню, как усталость срубила со второй рюмки, вроде бы, девки ко мне клеились. А было что, или не было, не помню.
