но злодеи все в сборе. Мало того, Хельга, похоже, собиралась поджечь под Анной хворост, а лысый – продырявить Громову пузо. Все это выглядело так драматично и так жутко, что Гальяно даже растерялся, а когда старая карга начала отсчет, и вовсе испугался. Ну что он может противопоставить этим ненормальным?! Вон даже Громов со своей пушкой облажался, а у него так и вовсе из оружия только фляжка со святой водой…
– Они ее убьют… – послышался за спиной сиплый голос, и кто-то толкнул Гальяно в спину.
Он еще пытался сопротивляться, из последних сил цеплялся за слетевшего с катушек Демоса, даже тогда, когда оба они очутились в центре освещенного круга, под перекрестным огнем настороженно- удивленных взглядов. «Умирать, так с музыкой!» – мелькнула в голове отчаянная мысль, и Гальяно успел- таки воспользоваться всеобщим замешательством и пульнуть в лысого фляжкой со святой водой. Попасть, ясное дело, не попал, но сумел отвлечь на долю секунды. Этой спасительной долей и воспользовался Громов: врезал лысому по руке, вышибая пистолет, дотянулся кулаком до его поганой рыбьей хари и уже напоследок от души приложил по бритому затылку. Лысый тихо крякнул и уткнулся мордой в прошлогоднюю листву, а Громов уже держал в руках его пистолет. Все-таки хорошо иметь в друзьях такого ловкого и сообразительного парня. Если бы он еще успел стрельнуть в Хельгу…
Не успел…
– Не советую, мой мальчик. – Хельга даже голоса не повысила, а зажженный факел завис буквально в нескольких сантиметрах от босых ног Анны. – Тут все полито бензином, одно движение – и твоя подружка вспыхнет, как свечка. Даже если ты не промахнешься, я все равно успею поджечь костер.
– Что вам нужно? – Голос Громова сделался хриплым от напряжения. – Что вам от нас нужно?!
– От вас ничего. – Хельга чуть качнула факелом, и Анна испуганно зажмурилась. – Но тот, к кому у меня счеты, уже рядом. Максимилиан, ты уже дважды меня обманул, но на сей раз я не позволю. Выбирай – либо пепел феникса, либо девчонка. Видишь, я даже оставила тебе возможность выбора. Это честно, не находишь?
Шизофрения. Самая настоящая… Гальяно слушал Хельгу, а сам уже прикидывал, как бы сподручнее сбить ее с ног. Может, рюкзаком?..
– Он со мной, – вдруг заговорил молчавший до этого Демос.
Странно даже не то, что он вообще заговорил – Гальяно был уверен, что парень после удара по голове совершенно невменяемый, – необычными оказались его голос и взгляд. Голос не мальчика, но мужа, а взгляд… На хрена вообще нужны факелы при таком-то испепеляющем взгляде?!
– Сосуд в рюкзаке…
– Ты?! – Лицо Хельги исказила гримаса ярости. – Все это время ты был рядом… Я должна была догадаться…
Гальяно тоже должен был догадаться, в конце концов, на то он и экстрасенс, но вот как-то не получалось. Он переводил взгляд с Демоса на Хельгу и ровным счетом ничего не понимал.
– Этот юноша допустил роковую ошибку: он вернулся в мой склеп после жертвоприношения. Как же ты не учла такую возможность, моя маленькая девочка? – Демос – или уже не Демос? – расправил плечи и вроде как даже стал выше ростом. – Я не мог не воспользоваться таким шансом. Видишь, я учусь играть по твоим правилам.
– Не называй меня маленькой девочкой! – Хельга мотнула головой. – Маленькая девочка умерла, когда ты ее предал. Ты помнишь тот день, любимый?
– Я отдам тебе то, что ты искала все эти годы. – Барон, теперь уже было очевидно, что это существо вовсе не Демос, забрал у парализованного страхом Гальяно рюкзак.
– То, что по праву принадлежит мне, то, что ты у меня украл, Максимилиан! Дай сюда! – Хельга требовательно протянула руку.
– Сначала пообещай, что отпустишь девушку. – Барон больше не смотрел на Хельгу, он не сводил взгляда с застывшей у столба Анны.
– Обещаю. – Хельга кивнула. – А как ты, Максимилиан? Правда ведь, чудесно спустя столько лет забвения снова обрести плоть? Парня немного жаль, но он сам виноват. Любопытство сгубило не одну тысячу таких вот мальчиков.
– Я ценю твой подарок. – Барон улыбнулся, и от этой нечеловеческой улыбки у Гальяно кровь застыла в жилах. – Оцени и ты мой!
В кровавом свете факелов на его ладони заискрился и засверкал резными гранями хрустальный сосуд, до половины заполненный чем-то серым.
– Пепел феникса… – Глаза Хельги наполнились слезами. Странно было видеть эту железную леди плачущей… – Дай его мне!
Гальяно вроде бы и смотрел во все глаза, а так и не уловил момент, когда сосуд оказался у нее в руке.
– Видишь, пепла еще достаточно, чтобы прожить не один десяток жизней. – Барон отшвырнул рюкзак. – Теперь он весь твой.
– Да, теперь он весь мой, – Хельга прижалась щекой к флакону, – но разве он сможет вернуть мне украденную тобой молодость?! Даже сейчас ты обхитрил меня, Максимилиан! У тебя молодое тело, а у меня вечная старость! Ненавижу!!!
Точно зачарованный, Гальяно наблюдал за тем, как оранжевое пламя соскочило с факела и лизнуло хворост у ног Анны, как бросился к вспыхнувшему костру Громов, а из столба рвущегося к небу черного дыма донесся отчаянный крик Анны…
– Ну что, любимый?! Как тебе такой поворот?! – Хельга прижимала к щеке хрустальный сосуд и кружилась на месте, точно в танце. Теперь в ее душевном нездоровье не оставалось никаких сомнений. – Обидно, что мифический феникс может восстать из пепла, а твоя любимая Анна нет?! И как ты поступишь? Снова, как последний трус, сбежишь, спасая свою новую шкуру, позволишь ей сгореть заживо?! Беги, Максимилиан! Я отпускаю тебя на все четыре стороны!
Оказывается, так бывает, когда мгновение превращается в вечность, когда время останавливает свой бег, а люди становятся похожими на восковых кукол. Бывает! Гальяно видел это своими собственными глазами.
В мешанине из рыжего пламени и черного дыма – окаменевшая, смирившаяся с неизбежным Анна… Громов, голыми руками пытающийся сбить огонь… Хельга, баюкающая свой проклятущий флакон… Алая струйка крови, стекающая по подбородку Демоса, его закрытые глаза и ставшее вдруг словно тряпичным тело… А над всем этим, в вибрирующем от напряжения воздухе – гигантской птицей черная тень, прорывающаяся сквозь дым, заслоняющая Анну от огня, сдергивающая с пылающего постамента, бережно укладывающая на землю…
– Ты глупец, Максимилиан! – Безумный смех Хельги подстегнул застывшее время, заставил замершее сердце снова гнать кровь по жилам. – Я сделала тебе поистине царский подарок, а ты пожертвовал всем ради спасения той, которая никогда не сможет оценить твою жертву. Каково оно – снова стать мертвецом, Максимилиан?!
Барон склонился над бесчувственной Анной, коснулся призрачными пальцами щек, губ, обожженных ступней и лишь затем обернулся к Хельге. Теперь, когда он окончательно утратил человеческий облик, стало совершенно ясно, насколько он не-человек.
– Ты знаешь, каково быть мертвецом, моя маленькая девочка. – Голос, казалось, звучал у Гальяно в голове. – Ты сама мертва уже много лет, ты просто не заметила этого.
– Я заметила… – Хельга сделала шаг навстречу барону. – Я умерла в тот самый день, когда ты бросил меня, Максимилиан. Если бы ты знал, как я страдала все эти годы!
– Я знаю. – Ладонь барона коснулась ее щеки с той же нежностью, с которой еще недавно касалась щеки Анны. – Я виноват перед тобой, и я знаю, как все исправить.
В призрачных объятьях Хельга начала меняться, словно время вдруг решило смилостивиться над ней. Лишенная признаков возраста дама превратилась сначала в молодую женщину, а потом и вовсе в юную девушку. В тот самый момент, когда тонкие девичьи руки сомкнулись на шее барона, две фигуры, реальная и призрачная, вспыхнули ярким пламенем…
