– А я, бабушка, внучкин муж, – соврал тот.
– Наследнички, – старушка пожевала губами. – Да что ж вы за наследнички такие, коли не знаете, где дом-то свой искать?
– Так я же совсем маленькая была, когда сюда приезжала, – начала оправдываться Белоснежка. – Забыла.
– А что тут забывать? – смягчилась бабулька. – Сейчас за хатой деда Скачка дорога налево свернет, вы по ней езжайте. Через полверсты озеро будет и дом корнеевский. Он приметный, не пропустите. А вы там жить собираетесь или как? – В скрипучем голосе послышалась заинтересованность.
– Пока только переночевать, – ответил Сабурин. – Скажи, мать, там переночевать-то можно? Дом не шибко запущенный?
– А что с ним станется, с домом этим? Кому он здесь нужен? Тут в округе хат пустых живи – не хочу. Да и красть-то там особо нечего. Воры нынче больше на городских дачах в Липовке промышляют. А вот насчет переночевать, даже не знаю. Лектричества-то нету. Год назад столбы ураганом повалило, до сих пор не починили.
– А как же без электричества? – спросила Белоснежка растерянно.
– Как все – с керосинкой.
– А керосинку где взять?
– Можно у меня купить, – старушка хитро сощурилась. – Задешево отдам, еще и керосину отолью. Ну как, берете? – поинтересовалась она с надеждой.
– Керосинку? – Сабурин задумался: – Мать, а если мы в доме все осмотрим, а потом у тебя попросимся переночевать – пустишь? Ты не переживай, мы заплатим. Хочешь, прямо сейчас, авансом?
– Так ночуйте! Кто ж вас гонит-то? – оживилась бабулька. – Хозяин мой, царствие ему небесное, хату на большую семью строил, а вот как оно получилось – остались мы вдвоем с Мухой, – она кивнула на собачонку. – Я к вашему возвращению печь протоплю, ужин приготовлю. У меня все свое, домашнее: сальце, молочко, яйца, огурчики малосольные. Приезжайте, я вас забесплатно угощу, мне ж не жалко, – добавила она и вздохнула.
Вздох этот говорил о многом и в первую очередь – о глубоком, уже в кровь въевшемся одиночестве, о глухой стариковской безысходности. Интересно, есть ли у этой верткой бабушки дети, внуки?
– Не, мать, мы заплатим, – Сабурин тряхнул головой.
– Ну, дело хозяйское. Заплатите так заплатите. Меня Тихоновной зовут, а вас как?
– Я Виталий, а она, – Сабурин обнял за плечи притихшую девчонку, – Света. Мы сейчас, по свету, в старый дом наведаемся, посмотрим там, что к чему, а вечерком к тебе на огонек заявимся. Тут поблизости магазин есть? Может, купить надо чего к ужину?
– Поблизости нет, – старушка обреченно махнула рукой. – Только в Липовке, так он через час закроется.
– А Липовка далеко?
– Далеко, километров пять отсюдова. К нам раз в неделю автолавка приезжает, а так, если что очень нужно, дед Скачок на велосипеде в Липовку ездит. Только много ль он привезет на своей развалюхе? Вы, ребятки, знаете что, вы мне хлеба буханок восемь привезите и сахару два килограмма.
– Восемь? – переспросил Сабурин удивленно.
– Я денежки-то дам, ты не переживай, соколик, – зачастила бабулька.
– Не надо денег, – отмахнулся он. – А зачем восемь-то буханок?
– Так про запас. Комбикорм у меня закончился, поросенка нечем кормить, вот и приходится картошкой да хлебом.
– Так дорого же хлебом.
– Дорого, а что делать, сынок? Я уже сколько раз Зинке, продавщице из автолавки, заказ на комбикорм делала, а она все не привозит, зараза. А поросеночек – он же кормилец, – Тихоновна улыбнулась светло и грустно. – Так привезете хлеба-то?
– Привезем, мать, – пообещал Сабурин. – И хлеба, и сахара, и всего, чего еще нужно.
– А больше ничего и не нужно, сынок.
Конечно, не нужно. Сердце кольнуло болью. Это ж надо, в двадцать первом веке люди живут, как в Средневековье: без электричества, без связи, перебиваясь с хлеба на сахар. И ведь недалеко совсем от Первопрестольной, а словно другой мир.
– Ну, мать, мы поехали! – Он потрепал по загривку собачонку, та увернулась от ласки, предупреждающе тявкнула и спряталась за длинную юбку хозяйки. – Вернемся, наверное, как смеркаться начнет.
– Средневековье какое-то, – проворчала Белоснежка, оказавшись в салоне машины. – Неужели так еще живут?
– Еще и не так живут, – «успокоил» ее Сабурин. – В эту глухомань хотя бы автолавка приезжает.
– А электричества нет! Как же они без электричества?
– И без электричества, и без отопления, и без воды из-под крана прожить можно. Человек – существо живучее, приспосабливается к любым условиям.
– Вот именно, что приспосабливается, – она поежилась и спросила: – Куда сейчас?
– Давай сразу в Липовку, – Сабурин включил зажигание, – прикупим провианта, пока магазин не закрылся, а уж потом поедем родовое гнездо смотреть.
По сравнению с Зябровкой Липовка была настоящим островком цивилизации. Ладные кирпичные домики, кое-где даже двухэтажные, аккуратные садики, ухоженные огородики, асфальтированные дорожки, рядом сосновый лес – одним словом, рай для дачников.
Сабурин припарковал «бээмвушку» у приземистого здания с надписью «Универсам «Липовский», на узком крыльце которого под деревянным козырьком прятались от дождя, курили и вели неспешную беседу три мужика, одетых в брезентовые куртки и резиновые сапоги. Рядом, притулившись к стене магазина, стояли два велосипеда – видимо, излюбленное в здешних местах средство передвижения.
Магазин и в самом деле был универсальным. Конечно, не супермаркет, но и не совсем уж деревенская лавка. В нем имелось все необходимое для вполне комфортного дачного существования: от навесных замков и стирального порошка до аж трех сортов водки.
Под бдительными взглядами пышнотелой продавщицы Света и Сабурин неспешно изучили ассортимент.
– Мы же не ограничимся восьмью буханками хлеба? – спросила Белоснежка, рассматривая лежащую за стеклом холодильной витрины колбасу.
– Конечно, не ограничимся, – хмыкнул Сабурин. – Мы возьмем не восемь, а десять буханок. То-то бабушка обрадуется!
– Я не шучу, – огрызнулась она, – давай еще чего-нибудь купим.
– Ну, если не шутишь, то выбирай. – Он окинул взглядом представленный в магазине ассортимент, а потом широко улыбнулся продавщице: – Эй, красавица, а у вас случайно нет комбикорма?
– Случайно есть, – красавица, улыбнувшись в ответ, выплыла из-за прилавка. – Только он в подсобке. Вам сколько нужно?
– Нам много, – Сабурин не стал мелочиться. Вряд ли героический дед Скачок сможет довезти на своем велосипеде мешок комбикорма. А на автолавку, как стало ясно из рассказов Тихоновны, особой надежды нет.
Продавщица удивленно вскинула тонко выщипанные брови и заявила:
– В таком случае мне понадобится помощь. Я женщина хрупкая, мешок не донесу.
Хрупкой ее можно было назвать с очень большой натяжкой, но Сабурин возражать не стал. Хрупкая – не хрупкая, а, как ни крути, женщина. Зачем же даме таскать тяжести?
– Весь к вашим услугам, мадам!
Улыбка продавщицы сделалась игривой и хищной одновременно, за спиной Сабурина многозначительно фыркнула девчонка.
– А ты, Светлана, выбери пока все самое необходимое, – велел он не оборачиваясь.
Продавщица призывно качнула бедром и направилась к полуприкрытой двери, по всей видимости, ведущей в подсобку. Сабурин зашагал следом, затылком чувствуя гневный взгляд Белоснежки.
Мешок с комбикормом оказался тяжеленным, пришлось тащить его из подсобки волоком. Интересно, надолго ли этого деликатеса хватит бабушкиному кормильцу? Сабурин, отдуваясь, привалил мешок у входа в магазин, отряхнул присыпанные не то пылью, не то мукой джинсы и вопросительно посмотрел на девчонку. Оказывается, пока они с продавщицей сначала долго искали в складских залежах мешок с комбикормом, а потом взвешивали его на здоровенных напольных весах, она время даром не теряла. На прилавке перед кассовым аппаратом образовалась внушительная гора из всевозможных продуктов. Сабурин окинул взглядом восемь буханок хлеба, батарею тушенки и рыбных консервов, пятикилограммовый мешок сахара, две палки вяленой колбасы, пакеты с рисом и гречкой, несколько упаковок макарон, двухлитровую бутыль минеральной воды, плитку шоколада и удивленно присвистнул:
– Ну ты и размахнулась, Белоснежка.
– Не волнуйся, я все оплачу сама, – буркнула она, не глядя в его сторону.
– Я и не волнуюсь, – он усмехнулся, снял с прилавка бутылку водки и, поставив ее рядом с продуктовой баррикадой, озорно подмигнул зарумянившейся продавщице: – Это тоже посчитай, красавица.
– А это еще зачем? – тут же ощетинилась Белоснежка.
– На всякий случай, – туманно ответил он.
– За это я платить не буду!
– И не надо, – Сабурин плечом оттер девчонку от прилавка и достал из кармана куртки портмоне, – я сам заплачу, у меня командировочных аж три штуки баксов. Могу себе позволить.
Девчонка снова возмущенно фыркнула и отошла к залитому дождем окну. Сабурин расплатился за покупки, в задумчивости посмотрел на мешок комбикорма. По мокрой земле такой волоком не потащишь, придется на спине. С кряхтением он вскинул поклажу на плечо, скомандовал:
– Белоснежка, открой дверь!
Она не стала пререкаться, послушно распахнула дверь и даже придержала ее ногой. Мужики, толпившиеся на крыльце, молча расступились, пропуская Сабурина к машине. Под их внимательными взглядами он сгрузил мешок в багажник «бээмвухи», отряхнул куртку и вернулся в магазин за продуктами, которые продавщица рассовала по двум внушительного размера пакетам. Девчонка потянулась было к одному из пакетов, но Сабурин ее опередил, подмигнул продавщице, подхватил покупки и потрусил к машине. Часть провианта пришлось пристраивать на заднем сиденье, потому что мешок с комбикормом занял полбагажника. Наконец с шопингом «по-деревенски» было покончено, и Сабурин со стоном облегчения плюхнулся за руль. Рядом, отряхивая с волос капельки воды, пристроилась девчонка. Вид у нее был сердитый. А чего сердиться-то? Радоваться должна, что он сэкономил ее денежки, из собственного кармана оплатил все покупки. Или это она из-за продавщицы, из-за того, что тетка с ним кокетничала, да еще и уединялась в подсобке на непозволительно долгий срок? Мысль эта неожиданно развеселила Сабурина, развеяв прежнюю меланхолию.
– Чему ты радуешься? – Девчонка, поймав его улыбку, обиженно поджала бледные губы.
– Да так, – он неопределенно махнул рукой, завел машину, – иногда бывает полезно отвлечься от городской суеты, мешки с комбикормом потаскать.
– Очень увлекательное занятие, – она скрестила руки на груди и отвернулась.
– Не нравится? – делано удивился Сабурин. – Я думал, что шопинг – это любимое развлечение всех женщин, а оказывается, бывают исключения. Ладно, не нравится шопинг, поехали смотреть родовое гнездо. Надеюсь, это заинтересует тебя больше, чем поход по сельским магазинам.
