– Алексей Иванович, вы не спите?
– Какой сейчас сон? – сразу ответил он, – проходите, на том свете отоспимся, а сейчас надо действовать.
Как ни странно, он был одет. И был необычайно напряжен и возбужден. В целом его вид не предвещал ничего хорошего.
– Вы куда-то собрались? – удивилась Эльвира.
– Я сейчас еду к Бабарыкину, набью ему морду, и не вздумайте останавливать меня, он заслужил это.
– Да вы что? – всполошилась Эльвира, – совсем стал плохой. Ведете себя как депутат неразумный.
– А я и есть он.
– Был, да сплыл, а теперь вы временно изгой, но… ждущий более важного назначения. Так, все, никаких разговоров, – она стянула с него пиджак, со штанами, надеюсь, вы справитесь сами. Все понятно?
Алексей Иванович опять сник, начал развязывать галстук.
– Ну, вот и хорошо, – уже примирительно сказала Эльвира и погладила его по голове, – главное, никаких глупостей. Без вас здесь найдутся желающие их сделать.
Она посмотрела на дверь – не слышал ли Марк Семенович, как она о себе говорит.
Алексей Иванович начал снимать брюки.
– Ну не буду вам мешать. Сейчас мы отправляемся как раз по вашим делам. Вам остается только сидеть и ждать. Главное – никому не звонить. Ждите нас к вечеру. Займитесь хозяйством. Кстати, вы умеете готовить?
– Нет, не приходилось. Это потому, что Марк Семенович, когда я в одиночестве, выручает дерунчиками. Но, по правде говоря, – он сделал кислую физиономию, – Я их уже на дух не переношу. Только вы уж ему об этом не говорите, обидеться может.
– Вот и пригласите Марью Ивановну, плохо вы с ней поступили. Да и я хороша тоже… Но об этом потом. Прежде чем вернуться, я вам позвоню. Если Марья Ивановна приедет, я заночую в другом месте.
– Да о чем вы говорите?
– О том, именно о том. Вам сейчас поддержка нужна не ваших помощников, а близкого человека. А мне, кстати, надо повидать родственников, живущих в Москве. – Она чмокнула его в щеку.
– И главное – повторяю – никаких глупостей, – опять сказала она, – если позвонит Бабарыкин, разговаривайте с обидой в голосе, жмите на то, что вас незаслуженно обидели. Будьте умницей, Алексей Иванович, я вам обещаю, все встанет на свои места. А не исключено, что будет даже и лучше. Вы же знаете меня уже не один день.
– Да, – улыбнулся он, – целых три.
– Пока.
Вышла Эльвира вместе с Марком Семеновичем, он протянул ей мобильный телефон.
– Положите себе в сумочку. Я прихватил второй. Номер моего записан на вашем телефоне. В любом случае мне сразу же позвоните, как закончите переговоры или, упаси Боже, при возникших каких-нибудь накладках – я сразу же буду у вас, Эльвира Николаевна. Я вас прошу.
– Не надо меня просить, я девушка честная, все равно ничего не получите.
– Вы все шутите.
– Без этого, – засмеялась она, – в наших депутатских делах нельзя – задолбают все кому не лень. За углом остановите. Я чуть пройдусь – надо войти в образ милой и слегка требовательной дамы.
На углу Марк Семенович притормозил, Эльвира вышла из машины.
– Как я выгляжу?
– На все сто.
– Все-таки я вас здесь у центра подожду, мало ли что? – с тревогой в голосе сказал Марк Семенович.
– Нет необходимости, дорогой мой, я во всем сама разберусь, я привыкла все делать сама, а вы поезжайте к своему незабвенному Бабарыкину и все там проясните. И главное – выясните, лично ли смотрел фильм президент или этим занимались его помощники. Для нас это важно. Советчики такого насоветуют, только слушай их.
– Хорошо, я постараюсь, вы только там осторожно, Эльвира Николаевна, – еще раз жалостливо попросил он.
– Какой же вы зануда, в самом деле, – в сердцах воскликнула она, неспешно направляясь к центру.
Затем Эльвира остановилась, подошла к машине и, поцеловав Марка Семеновича в щеку, провела ладошкой по его лицу.
– Все будет хорошо, поезжайте спокойно. – Еще некоторое время он сопровождал ее, пока она уже со злобой не махнула рукой в его сторону. – Не отвлекайте же меня!
Марк Семенович прибавил скорость и скрылся за углом.
ГЛАВА 10
Подойдя к этому злополучному центру (Эльвира сейчас просто ненавидела его), она глубоко вздохнула, незаметно перекрестилась и открыла парадную дверь.
Те же самые дюжие молодцы приветливо заулыбались ей как своей старой знакомой. Один из них, двухметровый гамадрил встал и, чуть наклонив голову, произнес:
– Как приятно, что вы не забываете нас, значит, понравилось вам здесь?
Эльвира тоже улыбнулась.
– А как же, понравилось, конечно же. Иметь таких красавцев у себя в охране – мечта каждого депутата.
– И помощников? – игриво спросил он.
– И помощников тоже, – в тон ему ответила она. А сама подумала:
«Вас, козлов, надо отправить на ферму навоз вывозить, а то все на бедных женщинах, Марьях Ивановнах да Марьях Петровнах держится».
Второй тоже заулыбался, очевидно, довольный похвалой Эльвиры, приподнял шлагбаум и сквозь улыбку сказал:
– Все как прежде – лифт налево, третий этаж.
– Спасибо за внимание. Вдогонку Эльвира услыхала:
– И не рекомендуйте вашему депутату вместо вас приходить – перетрясем всего с головы до ног.
– А потом наоборот, – добавил первый.
И оба заржали, довольные своей шуткой.
Эльвира, нажав на кнопку лифта, мягко им улыбнулась, а сама подумала: «Да еще заставить бы вас доить коров, а то у Марьи Ивановны и Марьи Петровны не руки, а протезы из проржавевшего железа, скрипят, так и хочется их из масленки промазать».
Выйдя из лифта, она встретила прежнюю секретаршу с прежней очаровательной улыбкой.
«Лыбится во все свои тридцать два зуба, обучили», – проворчала про себя Эльвира.
– Добрый день, мадмуазель!
Эльвира улыбнулась и опять подумала: «Кажется, отдрессировала».
– Добрый.
– Мсье Мерфо вас уже ждет. Сумочку, пожалуйста, оставьте в этом шкафчике. Он закрывается на этот ключик. – Секретарша достала ключ из маленького кармана на платье и протянула его Эльвире.
Эльвира всю свою жизнь ненавидела людей, занимающихся обслугой – официантов, охранников, секретарш и прочую подобную публику, создающую удобства и уют состоятельным людям, хотя и сама работала парикмахершей. «Ее и раньше хватало, а сейчас расплодилось, как не знаю что», – подумала она. И если говорить откровенно, то и эта девица ее начала раздражать еще в первую встречу. Вы это сможете понять из тех нескольких фраз, которые она произнесла очень спокойным голосом и даже с улыбкой, но, похоже, выдавив при этом весь свой запас яда. Если у гюрзы он хранится в специальном мешочке, во рту, то
