желтые глаза кафра в звериной шкуре. Выпростав из плотной зелени руку, Омоло жестом показал, чтобы я нагнулся еще ниже. Я присел на корточки и сделал вид, что поправляю развязавшиеся шнурки.
— Ночь, два часа, бежать, вместе, — зашептал кафр на совершенно жутком английском. Затем ткнул в меня пальцем: — Арест? Ты есть арест?
— Нет, свободен, как видишь, — прошептал я в ответ.
— Хорошо, — подмигнул он, — два часа.
Трава сомкнулась, и кафр исчез так же бесшумно, как и появился.
«Как же ему удалось спастись? — продолжил я дорогу к бараку. — Наверное, успел выпрыгнуть из кабины еще до того, как грузовик завалился в кювет. А что? Трава высокая, да и в кошачьей ловкости кафру не откажешь… Потом, видимо, отсиделся в кустах, пока вязали его менее проворных подельников. А когда увидел меня, решил лишний раз убедиться, что мы всё еще в одной команде. Что ж, побег, значит, готовится на сегодня… И если ночной караул заступит на смену часов в двенадцать, к двум наверняка уже будет вовсю клевать носом. Вот тут-то мы их и удивим, похоже…»
Короткий диалог с Омоло вновь вселил в меня призрачную надежду продолжить погоню. Конечно, сегодняшний день мы потеряли безвозвратно, но, по крайней мере, можно будет попытаться перехватить беглецов у самой границы. О том, что нас ждет в случае неудачного бегства, я старался не думать. Всё равно в той круговерти ситуаций и обстоятельств, с которой мы столкнулись в Мозамбике, гарантированно планировать что-либо даже на час вперед было совершенно невозможно. Оставалось уповать лишь на многолетнюю советскую выучку, позволяющую достаточно быстро приноравливаться к любым сюрпризам судьбы.
Но прежде я решил переговорить с нашим добряком Иркезе.
— Одну минуту, господин майор, — перехватил я его на пути от одной палатки к другой. — Разрешите задать пару вопросов?
— Да, Александр Григорьевич, слушаю вас, — остановился он.
— Как вы уже знаете, — начал я, — мой дядя провел в Мозамбике несколько лет, фактически находясь в плену, поэтому никаких документов у него не сохранилось. К тому же та некогда единая страна, в которой мы жили раньше, за последние годы распалась на несколько составных частей, и из гражданина СССР дядя превратился в жителя совсем другого государства — Латвии. Полагаю, выйти на представительство этой новой страны здесь невозможно?
Майор молча кивнул.
— А нельзя ли мне вывезти его на территорию ЮАР под видом… ну, скажем, «багажа»? — с надеждой в голосе поинтересовался я.
— Боюсь, вы слишком оптимистичны, мой друг, — скучно поморщился майор. — Согласно инструкции, выданной мне в Мапуту, я уже здесь, на нашем, как его называют, передовом посту должен задерживать всех, кто не имеет при себе документов. А уж иностранных подданных — тем более! Даже если я разрешил бы вам следовать дальше, до пропускного пункта на границе вам пришлось бы миновать еще два таких же поста — в Домассе и Петуле. А тамошние военные, насколько мне известно, относятся к задержанным куда менее дипломатично. А уж про таможню в Пафури и говорить нечего: лиц без гражданства или с просроченными документами там ни за что не пропустят. Кстати, друг мой, — постучал Иркезе по торчащему у меня из кармана паспорту, — я обратил внимание, что и ваша-то виза истекает уже через два дня…
— Как?! — судорожно выхватил я из кармана краснокожую книжицу.
Действительно, визу мне выдали двадцать четвертого марта, а сегодня… сегодня на календаре значилось уже двадцать второе апреля! Примерно с минуту я пребывал в состоянии шока. Потом вспомнил про всемогущего Игги Лау и решил, что теперь-то мне уж точно надо во что бы то ни стало спасти его дочь от сбрендившего немца. Тогда благодарный папаша непременно поможет уладить все формальности. А вшитые в подкладку куртки резервные доллары обеспечат нас с дядей пропитанием и транспортом до самого Йоханнесбурга…
— Впрочем, я могу предложить один вариант, — словно сквозь туман донеслись до меня слова майора. — В вашем положении, мне кажется, он был бы самым разумным.
— Да, да, внимательно вас слушаю, — встрепенулся я.
— Поскольку ваш дядя находится в весьма плачевном состоянии, есть прямой смысл обратиться в недавно развернутый госпиталь ООН. Там ему не только окажут необходимую медицинскую помощь, но и выдадут временные документы. Заодно помогут связаться с нужным консульством или посольством. Время от времени пациентов, не способных передвигаться самостоятельно, равно как и оказавшихся в безвыходном положении иностранцев, эвакуируют оттуда сначала на охраняемые территории, а затем — в Зимбабве.
— И как же добраться до столь благословенного места? — заинтересовался я.
— Довольно просто, хотя путь и неблизкий, — майор достал из кармана блокнот и набросал в нем схему маршрута. — Отсюда на север до Массангены, далее переправиться через реку Саби, потом свернуть на Зубо и через поселок Домбе выехать к горному озеру. На его восточной стороне, у деревни Мангуача, и найдете госпиталь. Места там, я слышал, тихие, красивые — прохладная река, горы… Курорт, да и только! Вам понравится. Пробиваться же в ЮАР напрямую, как вы собираетесь, не советую категорически. Граница с той стороны фактически уже перекрыта. Даже жители ЮАР с большим трудом возвращаются домой, что уж говорить о вас, извините за прямоту. А в госпитале, хоть он и расположен чуть дальше, вас примут без лишних разговоров. Там, кстати, работает отделение Красного Креста, так что будут бесплатно и кормить, и лечить, и даже помогут связаться с представителями Сов… э-э-э, виноват, России.
— А не могли бы вы выдать нам какую-нибудь сопроводительную бумагу?
— Это без проблем, — озарилось улыбкой лицо Иркезе. — Выдам вам официальное направление, могу и с транспортом помочь. Здесь ведь но утрам довольно большой грузопоток наблюдается, — пояснил он, — и если машина будет следовать на север, мне, я думаю, не составит особого труда договориться с водителем, чтобы он подбросил вас до Массангены. Деньги-то, надеюсь, есть?
— На дорогу хватит, — заверил я. — Значит, уже завтра мы сможем отправиться в путь?
— Так точно, — козырнул майор. — Пропуск и направление вам выправят через час, заходите.
Оставаясь внешне спокойным, внутри я переживал самую настоящую бурю. Мозги разрывались пополам, отчетливо рисуя в воображении две жизненные дороги. Первая выглядела логичной и спасительной: ближе к вечеру я сообщаю майору, что задержанные им бандиты готовят побег. (Откуда я о том узнал, не столь важно; допустим, подслушал.) Он усиливает посты, перетаскивает пулеметы ближе к бараку, и при попытке кафра напасть на часового солдаты Ганити Иркезе встречают его морем свинца. Утром благодарный майор сажает нас с дядей в попутный грузовичок и отправляет к светлому будущему в ооновский госпиталь.
Да, но ведь в таком случае я теряю возможность встретиться еще раз с Найтли! Хотя, с другой стороны, приобретаю возможность не рисковать больше нашими с дядей головами и поскорее вернуться домой… Мда, дилемма…
«Собираешься предать Мунги? — укорил внутренний голос. — А ведь именно он, между прочим, спас тебя с дядей от гибели в джунглях».
В небе сгустились тучи, заморосил мелкий дождь, но и ему не удалось охладить мою разгоряченную голову. Если всё последнее время я еще как-то совмещал «приятное» с «полезным», то теперь, похоже, этому балансированию наступил конец. Пора было ставить на какую-то одну «лошадь».
«Черт бы с ними со всеми — и с алмазом, и с гадом Вилли, — перебирал я, словно на счетах, костяшки шансов, — пусть проваливаются к дьяволу! А медноволосому солнышку, в крайнем случае, потом позвоню. Или, может, удастся даже приехать в Литлтаун еще раз. В конце концов, главное для меня сейчас — поскорее доставить дядю на родину. Хватит уже на его голову приключений».
Однако другой вариант возможного развития событий тоже был по-своему привлекателен. Я никому ничего не сообщаю и, следовательно, никого не подставляю. Преспокойненько дожидаюсь двух часов ночи и на пару с кафром освобождаю уцелевших членов банды. Далее нам остается только откатить один из джипов к шоссе и завести мотор. К сильным сторонам последнего плана относилось то, что при удачном его осуществлении я снова увижусь с любимой девушкой и, возможно, получу «Глаз Лобенгулы». А кроме того, как ни глупо это звучит, вновь почувствую себя в гуще событий, испытаю приток адреналина, так сказать. Эх, если б не Владимир Васильевич, я бы без колебаний выбрал второй вариант…
