– Генерал зовет нас к себе. Так что поспать нам, Илья, удастся лишь пару часиков, – вздохнул Вронский.
– Ну что же, ребятки, – встретил их Борис Евсеевич, – рассказывайте, что вы там надумали. Сначала ты, Андрей.
– Ситуация складывается таким образом, – начал Вронский, – что к настоящему времени только одно место вызвало у нас интерес. Отличается оно от прочих горных провинций тем, что, во-первых, располагается примерно в том районе, который указан в дневнике немецкой экспедиции, а во-вторых, имеет ряд совершенно необъяснимых особенностей.
Илья протянул генералу ксерокопию компьютерного изображения прикрытого туманным пятном озера.
Борис Евсеевич внимательно рассмотрел снимок.
– Здесь расположено совершенно неподвижное облако, – стал пояснять Андрей. – Оно как минимум пятнадцать лет висит над одним и тем же участком суши, вернее, воды. Под этим плотно сидящим на одном и том же месте туманом находится небольшое горное озеро, по нашим прикидкам, площадью не менее двух квадратных километров. Площадь же самого туманного пятна мы оцениваем в четыре, максимум пять квадратных километров, в зависимости от времени года.
– Почему вы прицепились к этому озерку? Мало ли в мире мест, где над водоемами вечно стоит туман? – недоумевал генерал.
– В условиях Гималайского высокогорья это случай уникальный, – сказал Илья. – Кроме того, службы радиоперехвата Союза несколько раз засекали совершенно необычные сигналы, исходящие из этого места. А с помощью спутника космической разведки удалось выяснить, что вытекающая из озера вода как минимум на семь градусов выше, нежели втекающая в него.
– Все это, конечно, занятно, – перебил его генерал, – но объясните мне толком, почему вы оба привязались к этому озерку? Вашей первейшей задачей было определить местоположение Базы.
– Я уверен, товарищ генерал, что маршрут движения немецкой экспедиции связан с тем реальным рельефом местности, который изображен на снимке, – заявил Илья.
Он достал из папки дневник и лист миллиметровки, на котором начертил маршрут движения немецких альпинистов.
– Полагаю, они начали движение вот отсюда, – показал Илья, – от крутого изгиба старой пешеходной тропы. В три перехода они добрались до русла ручья и встали на двухдневную стоянку. Предположительно вот здесь, – ткнул он фломастером в карту. – Наверняка именно отсюда они и предприняли свой первый бросок к озеру. Добрались они до точки, отстоящей от озера километров на двадцать. И приблизительно здесь же немецкие альпинисты потеряли первого своего человека. Далее последовали спешное отступление на два перехода и резкий поворот на восток.
– Здесь есть довольно глубокий разлом в хребте, – добавил Вронский. – По идее, – продолжил он, – им было бы удобнее двигаться на северо-восток, придерживаясь правого ската ущелья.
– Так они и поступили, – подтвердил Илья. – В дневнике говорится, что они совершили утомительный подъем по осыпи и выбрались на правый склон ущелья. Тут даже приведены несколько рисунков, но сличить их с оригиналом нам, естественно, не удастся. После чего, пройдя около десяти километров, они резко повернули направо. Потом им опять пришлось карабкаться в гору. В дневнике сказано буквально следующее: «С утра начали подъем на восточный хребет. Грандиозный пик остался далеко позади, но еще два дня мы могли видеть его раздвоенную вершину. Яки идут тяжело, за час удается пройти не более километра. К пяти вечера удалось подняться на водораздел, но, поскольку остановиться было совершенно негде, мы были вынуждены спуститься на триста метров в поисках пригодной для ночлега площадки». Ну и так далее.
– Что ж, похоже на правду, – сказал генерал. – Однако, как говорят в таких случаях прокуроры, это улики косвенные. Кроме того, весьма сомнительно, чтобы База располагалась на дне озера, поскольку ни о каких приспособлениях для производства подводных работ речь в дневнике не идет.
– База может вполне располагаться и на его берегу, – заметил Вронский. – Только из-за висящей над ним сплошной облачности мы не можем подтвердить ее наличие.
– Маловато доказательств, маловато, – недовольно пробормотал генерал. – Но будем считать, что вопрос о том, куда направлять разведку, решен. Теперь хотел бы услышать от вас предложения по кадровому составу группы. Что надумали?
– У нас есть подозрение, что окрестности Базы находятся под охраной, – сказал Андрей. – К такому выводу мы пришли тоже на основании дневника. Хотя в нем ни одним словом не упоминается о насильственной смерти регулярно гибнущих соратников, мы тем не менее полагаем, что гибель их была не столь неожиданной. Прежде всего нас удивило само поведение оставшихся в живых. Вместо того чтобы похоронить погибших и двигаться по ранее выбранному направлению дальше, они поступали совершенно необычным образом. Они либо отступали назад, либо резко сворачивали в сторону, каждый раз делая довольно большой крюк перед новой попыткой прорыва. То есть они действовали так же, как и душманский отряд, пытающийся проникнуть к охраняемому объекту.
– Верно подмечено, – кивнул Борис Евсеевич. – Я и сам ломал голову над их непонятным поведением.
– Поставив себя на их место, мы поняли, что так поступать будут только люди, заранее знающие о том, что если первая попытка не удалась, то пробовать еще раз совершенно бесполезно. По-моему, только так и можно интерпретировать их метания.
– Но, с другой стороны, в окрестностях озера нет ни дорог, ни взлетно-посадочных площадок, – напомнил генерал.
– Да, и это самое странное. Ни дорог, ни ретрансляторов, ну совершенно ничего, что обычно сопровождает даже самый маленький гарнизон, – сказал Вронский.
– Охрана есть, а охранников нет, – задумчиво произнес генерал, – очень странно. Тем более что в 1939 году эти места и вовсе были непроходимой глушью. Собственно, если судить по современному снимку, то положение почти не изменилось. Кстати, на каком минимальном расстоянии от озера замечены следы человеческой деятельности?
– Ближайшее селение находится примерно в пятидесяти пяти километрах от него, – ответил Илья, – аэропорт – на расстоянии трехсот восьмидесяти километров, наиболее близкая тропа проходит в сорока километрах от центра озера. Кстати сказать, тропа эта весьма древняя. По ней в свое время еще Николай Рерих путешествовал.
– Неужели и Рерих там побывал?! Может быть, в его записях для нас найдется что-нибудь интересное? – предположил генерал. – Впрочем, оставим пока Рериха в покое. А вот предложение о дробной экспедиции мне импонирует. И вот почему. Поскольку пешеходный вариант отпадал сразу, я последние пять дней посвятил поискам возможностей доставки людей по воздуху. Пригласил даже несколько специалистов для консультации, и они довольно скоро вывели меня на одно интересное конструкторское бюро. Находится оно в закрытом городке Волжске-7 аж с 1942 года, и конструируют в нем прототипы совершенно уникальных летательных аппаратов. Позвонил я туда, поговорил с главным инженером, объяснил ему вкратце задачу. Тот обещал подумать и дать ответ. Факс от него я получил буквально за полчаса до вашего прихода. Вот он.
Генерал вынул из ящика стола лист бумаги и протянул его Вронскому. Илья скосил глаза и прочитал: «Ожидаю вашего представителя девятого числа. Сопровождение, гостиницы и консультации будут обеспечены. 06.02.9?г. Гнездилов А.В.».
– Кто из вас туда поедет? – спросил генерал. – Обоих, не мечтайте, не отпущу, здесь дел по горло!
– В принципе я готов, – сказал Илья, видя, что Вронский остался равнодушен к вопросу генерала.
– Вот и договорились, – кивнул генерал, – сегодня-завтра отдохни у себя дома, а восьмого садись на поезд – и с Богом.
– Интересно, почему меня отправляют на поезде, а не на самолете? – спросил Андрея Илья, когда они вышли из кабинета.
– Радуйся, – хлопнул его по плечу Андрей, – на поезде ехать в десять раз лучше. Отдельное купе,
