А если к тому же выкинуть и само кресло, то вполне можно будет втиснуть сюда и еще одного человека».
Просунув руку за спинку кресла, он наткнулся на жесткую пластиковую преграду.
– А что тут, за сиденьем? – спросил Илья.
– Там основной бензобак. А прямо перед вами пульт управления ракетами. Пулеметами распоряжается пилот, а ракетами – исключительно оператор. Кстати, топлива хватает на семьсот пятьдесят километров, что, согласитесь, для фронтовой машины немало.
– А можно ли как-нибудь увеличить дальность полета? – остановил его на полуслове Илья.
– Увеличить? – переспросил его собеседник. – Зачем?
– Допустим, для проведения дальних разведывательных полетов.
– Теоретически да. Надо только подвесить на пилоны вместо ракет дополнительные баки, и лети себе. Только в таком случае исчезает весь смысл применения данной машины. Фактически придется отказаться от основного вооружения, что сводит ее боевое применение к минимуму.
Но Хромов, которому было необходимо втиснуть на место стрелка хотя бы двоих пассажиров, решил выяснить все до конца.
– А можно вообще отказаться от бака в кабине? – задал он следующий вопрос.
– Конечно, – поразмыслив, ответил Грищенко. – Вы, видимо, хотите панорамный фотоаппарат там пристроить, – «сообразил» он.
– Да, да, именно его, – не стал разубеждать его Илья.
– Тогда еще проще. Бак на триста восемьдесят литров можно демонтировать и вместо него вставить маленький столитровый бачок, а под крыльями подвесить два бака с истребителей.
– И на какое расстояние этого топлива хватит?
– Надо прикинуть, – сказал Грищенко. – Двести пятьдесят, да двести пятьдесят, да еще сто, итого шестьсот литров топлива. Думаю, в облегченном варианте можно будет раскочегарить «Флаер» на девятьсот пятьдесят, а то и на тысячу километров свободного полета.
– Спасибо, – начал выбираться со своего места Илья. – В общем мне все ясно. Вот только еще один вопрос, если позволите.
– Да, да, пожалуйста.
– Меня интересует, как быстро можно привести аппарат в рабочее состояние. И не просто привести в рабочее состояние, а и снабдить экипажем.
– Видите ли, сей образчик вряд ли куда-нибудь полетит. Это просто рабочая модель. Так сказать, макет в натуральную величину. Турбины сняты, навигационные приборы демонтированы, вся гидравлика растащена на запчасти. Нет, нет, – отрицательно покачал он головой, – перед вами труп. Правда, был построен еще один подобный летательный аппарат, в принципе пригодный для практического использования.
– Всего один? – переспросил Илья. – И где же он сейчас?
– Да, да, – закивал Грищенко, – один-единственный. Помнится, ему даже присвоили индекс ОБ-120 и направили куда-то в Таджикистан, который по своим природным и климатическим особенностям вполне сходен с Афганистаном. Откуда набирались для него пилоты-испытатели, я не знаю, но подозреваю, что из Чкаловска. Но это было почти два года назад. Слышал только краем уха, что были проведены его летные испытания, но до использования в бою дело, по-моему, так и не дошло.
– С кем же здесь можно поговорить по поводу второй машины?
– Здесь – ни с кем. Наша задача состояла только в разработке подобного прототипа, – кивнул Грищенко в сторону полуразобранной машины. – Дальше ею занимались специализированные КБ. Они же работали и с испытателями. Так что мы можем только дать вам выход на разработчиков следующих моделей.
«Обидно, – размышлял Илья, лежа на продавленной гостиничной кровати, – кажется, ситуация складывается не лучшим образом. Сбрасывать людей из самолета на скалы в столь хлипкой скорлупке крайне опасно. При неудачном приземлении они все сразу могут погибнуть, и вытащить оттуда обломки и пострадавших будет невозможно. Кроме того, для доставки машины на место требуется довольно крупный самолет, что само по себе неудобно. В этом смысле «Флаер» гораздо удобнее. Правда, грузоподъемность и дальность полета его невелики, но он обладает одним совершенно незаменимым качеством. Он может постепенно доставлять на место старта участников экспедиции, двигаясь вдоль водоразделов и горных ущелий и оставаясь при этом практически невидимым для радаров. Это, конечно, большой плюс. Но даже если и удастся приспособить машину для перевозки сразу двоих, то все равно придется гонять ее туда-сюда не менее трех раз. Правда, нужно еще найти единственную, более или менее доведенную до ума машину. Цела ли она? Пригодна ли к эксплуатации? Вот в чем вопрос».
Илья сел и вынул из кармана пиджака составленный Грищенко список с фамилиями и телефонами. В нем значились всего две фамилии: «Журбан Виктор Максимович – главный инженер ОКБ-44, г. Саранск, и Ерастов Алексей Георгиевич – зам. главного конструктора полигона Ак-Коль, пос. Шахсан». «Да, вот тоже еще проблема. Звонить им сейчас от своего имени – наверняка наткнешься на отказ или на нежелание давать какие-либо сведения. Тем более что они все еще могут быть под грифом “Секретно”. Стало быть, общаться с ними надо будет через Министерство обороны. Допустим, что машина жива и здорова. Но ясно как Божий день, что потребуется значительная ее переделка, поскольку столь малый радиус действия нас совершенно не устраивает».
Илья протер слипающиеся от усталости глаза.
«Не уснуть бы, – подумал он, – а то на самолет опоздаю».
Он поднялся и, несмотря на то что до вылета чартерного армейского рейса с местного крошечного аэродрома было еще более двух часов, стал упаковывать свои вещи. Уложив сумку, он поставил ее у выхода и снял трубку с висящего в коридорчике телефона. Дождавшись ответа горничной, Илья попросил ее соединить его с Москвой. Он подумал, что следует предупредить жену о том, что вернется на сутки раньше. Но к его несказанному удивлению ему ответил Вронский. Пока Илья искал подходящие к этой неожиданной ситуации слова, тот, поняв ситуацию, начал сам.
– Илюха, я тебя поздравляю от всей души. У тебя сегодня новоселье!
– Как? Ты? А где же Алла? – ошарашенно бормотал Илья. – Ничего не понимаю.
– Так я же тебе и объясняю, – повторил тот. – Новоселье у тебя. Была у тебя обычная квартира, а теперь коттедж пятикомнатный, под Звенигородом. Впрочем, ты скоро сам все увидишь. Супруга твоя вместе с сыном уже там, занимаются расстановкой мебели. Меня же попросили посидеть на телефоне. Знали, что ты будешь звонить.
– Так куда же мне теперь ехать?
– Да ты никак собрался возвращаться?
– Да. Все, что было возможно, я узнал. Больше здесь делать нечего.
– И каковы же успехи?
– Пока ничего толкового. Продемонстрировали мне два любопытных аппарата. Один из них предназначен для десантирования отделения и сбрасывается с тяжелого самолета на парашюте. Я его сразу забраковал – чересчур опасен. Второй аппарат, на первый взгляд, кажется более надежным. Он пилотируется и при определенной доработке может одновременно перевозить двух пассажиров на расстояние до тысячи километров. Но проблема состоит в том, что здесь находится совершенно непригодный прототип. Вот поэтому я и решил вернуться. Считаю, что разыскать единственный пригодный для полетов образец будет легче из Москвы. Тем более что очень удачно подвернулся чартерный рейс до столицы. Вылет через три часа, – добавил Илья, взглянув на часы.
– Ну что ж, тебе виднее, – уклончиво ответил Вронский. – Возвращайся на свою старую квартиру. Я думаю, что часов за шесть-семь ты до нее доберешься. Я же, с твоего позволения, здесь переночую, а когда приедешь, провожу до нового места жительства.
Через шесть часов двадцать семь минут, когда в Москве было раннее утро, Илья Хромов нажал кнопку звонка своего жилища. Ключи его лежали где-то в глубине сумки, а перекапывать все вещи ему не хотелось. За дверью послышалось какое-то движение, резкий звон ключей и скрип замка.
– Здорово, Илья, – пробормотал заспанный Андрей, распахивая перед ним входную дверь, – как долетел?
