Маньчжу были широкие, выложенные кирпичом улицы. Ожидая увидеть там такую же панику, какая охватила сельскую местность, Уолтер с удивлением огляделся. На базарах шла торговля, со всех сторон неслись оживленные голоса, люди ходили с узелками под мышкой, и молодой человек решил, что это бумажные деньги. Некоторые торговцы поднимали вверх стебельки риса, что указывало на то, что в корзинах лежали товары для продажи. Кукольники зажгли факелы, и топот танцующих марионеток конкурировал с пляшущими пальцами артистов театра теней. Длинные закрытые повозки заполняли посыпанный гравием центр площади. Веселые фонарики качались на шестах, и лица вокруг были спокойными и беззаботными.
— Они не знают об опасности? — спросил Уолтер.
Чанг By не ответил. Он склонил набок тощую шею и весьма внимательно рассматривал дома, мимо которых они проезжали. Уолтеру показалось, что он считает.
— Боги — хранители домашнего очага на нашей стороне, — наконец сказал Чанг By. — Когда я уезжал, этих знаков было поровну. Сейчас пять к одному. Молодой ученый, мы не опоздали.
Уолтер ничего не понял и поэтому промолчал. Посланник торжественно показал на дверь большого дома.
— Пусть мой уважаемый спутник посмотрит повнимательнее, — сказал он. — Что видят его глаза?
— У двери торчит кинжал, — ответил Уолтер, оглядев дверь.
— Это значит, что владелец дома желает, чтобы война продолжалась. Теперь взгляните на соседний дом. Что вы видите?
— К двери прибита ветка. Мне кажется, это ива.
— Правильно, это значит, что владелец жаждет мира. Я считал по дороге, и получилось, что на один кинжал приходится пять веток. Дорогой лорд с Запада, город хочет мира!
— Но может ли общественное мнение перевесить стремления таких, как Сун Юнг?
— Наша задача и состоит в том, чтобы глас народа достиг ушей тех, кто ведает судьбами моей несчастной страны. Мой юный друг, у меня заметно поднялось настроение. Может, удастся их убедить, что победить Стоглазого Дракона невозможно.
Отца Теодора остановил бродячий торговец и показал ему коробку с засахаренными фруктами, а потом еще подул в рожок, чтобы привлечь их внимание. Стражник оттеснил его в сторону.
— Мы так верим в пословицы, что даже иногда основываем на них государственные решения. Существует одна очень древняя поговорка, которую часто повторяла партия мира перед ушами Его Императорской Щедрости: «Трон династии Сун падет после вторжения Стоглазого Дракона». Мать императора сразу выступила за заключение мира, услышав, что вашего Баяна называют Стоглазым. Я, Чанг By, покорный слуга нашего юного Императора Будущего Великолепия, не очень-то в это верю, но я целиком за то, чтобы извлечь пользу из древних предсказаний. Может быть, теперь нам удастся убедить их.
Они увидели отряд солдат, пересекавших длинную рыночную площадь, и остановились посмотреть. Над головой их командира, который позвякивал на ходу железными украшениями, держали трехъярусный зонтик. Солдаты спереди и сзади прикрывались щитами с нарисованными головами демонов, плюющихся огнем. Последним шагал герольд. Он бил по ярко разрисованному барабану и громким голосом перечислял великие подвиги, которые свершит этот храбрый отряд. Уолтер подумал об их незавидной участи, когда на них нападут конники Баяна.
Наверно, такие же мысли пришли в голову Чанг By, потому что он вздохнул и сказал:
— Народ, привыкший хорошо жить, не может сражаться так же хорошо. — Немного погодя посланник спросил: — Вы обратили внимание на листки на дверях домов? Существует закон, по которому все, кто живет в доме, должны быть записаны в этом списке. Так легко обнаружить нарушителей закона. — Он помолчал, а потом смущенно хихикнул: — На улице Великолепных Цветов один дом принадлежит мне, он называется Приют двенадцати Цветков Фуксии. Дом очень красив. На верхнем этаже есть комнаты, которыми я не пользуюсь. Если мой молодой друг сочтет возможным провести некоторое время в таких условиях, то можно будет не писать его имя в обязательном списке. Уолтер улыбнулся:
— Я всецело полагаюсь на предусмотрительного и мудрого Чанг By. Мы так и сделаем.
Казалось, решив сложную проблему, старик вздохнул с облегчением.
— Приют Двенадцати Цветков Фуксии очень удобен, там всегда спокойно. Никто не побеспокоит молодого ученого.
Они остановились у высоких ворот из узорчатой бронзы. Ворота выходили на короткую, ярко освещенную улицу, на которой стояла деловая активность. На мостовой лежали пустые носилки и кресла. Множество слуг дожидались своих хозяев, коротая время за азартными играми. У входа стоял караульный с мечом. Перед другими домами также стояла охрана.
— Мужчины должны получать удовольствие от жизни, — заметил Чанг By, проезжая через ворота. — Заведения, подобные этому, приносят большой доход.
Уолтеру показалось, что, несмотря на огни и шум снаружи, все эти дома стоят как бы в изоляции. Через некоторые окна пробивался свет, но в основном они были плотно закрыты ставнями. Даже от высоких порталов веяло уединением. На небе взошла луна и пыталась посмотреть внутрь через трехъярусные крыши домов.
Чанг By остановился перед Приютом Двенадцати Цветков Фуксии.
— Женщин мы подбираем весьма заботливо, — гордо заявил он. — Мой друг, учитывается не только их красота. Они должны уметь вести умную беседу, играть на нескольких музыкальных инструментах и прелестно танцевать. Конечно, они умеют делать не только это. Большинство из них учились много лет, прежде чем им позволили появиться перед патронами. Некоторые девушки начали ученье еще детьми, чтобы ко времени «выхода в свет» не потерять свежести и сладости юности.
Их впустили внутрь. Обстановка была роскошной: струился приглушенный свет, был слышен негромкий разговор, прерываемый время от времени серебристым женским смехом. Семеня на крохотных ножках, к ним подошла раскрашенная женщина с искусственными цветами на бедрах, из-за чего она походила на красную курицу. Но она обратилась к Чанг By не так почтительно, как можно было ожидать. Женщина враждебно смотрела на Уолтера.
— Она мне напомнила, что приходится быть очень осторожными, — заметил Чанг By, слабо улыбаясь. — Сказала, что никогда иностранцев не допускали сюда. Она считает, что мужчины с белой кожей воняют, как старые овцы, погибшие во время окота, и не собирается подвергать своих девушек подобному испытанию. Я ей объяснил, почему мы оказались здесь, и она согласилась…
Дверь направо вела в комнату, где за столом сидели пятеро мужчин. Они были заняты какой-то игрой, а два «цветочка» кокетливо сидели подле них на полу. Одна из девушек тихо перебирала струны какого-то струнного инструмента, похожего на цитру. Вторая девушка вышивала и, как настоящая леди, старалась направлять иглу в сторону луны. Обе девушки были маленькими и хорошенькими, с аккуратно подкрашенными щечками и высоко взбитыми черными волосами.
Мужчины играли яркими цветными фишками, на столе лежала кучка таких же фишек, которые брали по очереди. Мужчины так погрузились в игру, что не обратили внимания на вновь прибывших.
— Эти круглые фишки сделаны из бумаги, — пояснил Чанг By. — Они играют в новую игру, ее изобрели всего триста лет назад, называется че-цин. Фишек всего тридцать две, и все они имеют названия, начиная с королей и валетов.
Женщина повела их к лестнице. Чанг By шепнул на ухо Уолтеру:
— Ее зовут Сборщица Спелых Слив. С ней нужно быть поосторожнее, потому что у нее дурной характер.
Оказавшись на верхнем этаже, через полуоткрытую дверь они увидели, как служанка мыла свою госпожу. Пухлые округлые формы просматривались в ванне с теплой водой. У женщины была темная кожа, огромные карие глаза смотрели с негроидного лица. Девушка взглянула на них и улыбнулась. Потом что-то сказала низким голосом.
— Это очень хитрая киска, — захихикал Чанг By. — Ей следовало бы работать на улице, где не такие строгие правила. К сожалению, с ней нельзя расстаться, потому что она пользуется огромным успехом у посетителей.
Наконец они достигли большой комнаты, которая освещалась факелом, стоявшим в бронзовой вазе. В комнате ничего не было, кроме низкого возвышения с матрасом, накрытым шелковыми простынями, и ширмы
