Шандорф почесал кончик носа.
— Почему я должен тебе верить?
— Я клянусь.
— Ну, ты и соврёшь — недорого возьмёшь.
Он склоняется над столом и листает телефонную книгу. Потом отечески поглядывает на меня.
— Ну ладно! Если ты меня надул, пеняй на себя! Найти тебя не так уж трудно…
— Правильно. Я могу идти?
— И держись от вокзала подальше! Иначе нарвёшься на большие неприятности.
Я медленно иду к двери.
— А про бензоколонку ты правда ничего не знаешь?
— Не-а.
— А то бы я — в сугубо приватном порядке — пожертвовал бы сотенной!
— Полнейшее неведение!
— Две сотни!
— Ни проблеска!
— Ну, тогда ты действительно не знаешь…
Хорошего же он мнения обо мне, ничего себе.
Он даёт мне отмашку — могу уходить. Но я ещё задерживаюсь.
— А вы не могли бы мне сказать, куда отправили Юдит? Точный адрес?
— Пошёл отсюда!
— Ну, ладно.
Я осторожно прикрываю дверь и сбегаю по лестнице вниз, вырываюсь на солнце и на волю, в гущу прохожих. Я выплёвываю на коричневую стену свою вязкую коричневую слюну курильщика, ненадолго задумываюсь о Лиане, а потом надолго о Юдит, я поворачиваюсь, я верчусь и верчусь во все стороны — а Юдит нет. Бац! Да что же это такое! Если бы можно было закричать! Её здесь нет. Действительно нет. Что делать?
И даже на моих ладонях не сохранилось её запаха. Как я ни внюхивался, подобно разъярённому дикому вепрю. Её здесь нет. Она далеко отсюда — словно и вовсе никогда здесь не была. О! Разве я не знал об этом с самого начала? Я ведь ушлый парнишка, разве не так?
Столько народу проходит мимо — если постоять здесь достаточно долго, то когда-нибудь здесь пройдёт и Юдит. Совершенно точно. Ведь все дороги ведут в Рим. Или что-то в этом роде.
Хватит ли у меня денег на пиво? Да, ещё хватит. Я окрестил эту бутылку именем Юдит и вьгглотал её в три приёма. Все приёмы ведут в Рим. И все поезда едут в Рим.
От ледяного пива я раскашлялся ещё сильнее.
Проклятие, а ведь только что наступил июль! Что вы там себе воображаете, проклятые вирусы? И вы, люди? Да кто вы, вообще, такие? Сами себе кажетесь такими важными, да?
Хотите затеять со мной драку, да?
Вы смеётесь? Вы все смеётесь и идёте за покупками? Так-так…
Что-то вспарывает меня изнутри, взрезает из самой глубины. И урчит у меня в животе. Что ещё за бацилла такая злокозненная? Почему вы смеётесь?
Не уходйте! Вам придётся держать передо мной ответ!
Они торопливо проходят мимо, обегая все торговые центры подряд, и даже приставучим библейским проповедникам уделяют больше внимания, нежели мне. Магазины заглатывают их и изрыгают наружу, магазины вдыхают и выдыхают их, магазины дышат покупателями.
Я стою перед Музеем охоты. Очень тепло. Хватит ли у меня денег ещё на одно пиво? Нет. Ситуация меняется коренным образом.
Эй, вы, там, гоните марку, и поскорей! Что? Вы не хотите? Да, ну тогда… Юдит? Извините, я обознался…
Ах да… не забыть убить Швайнебакке. Это я запланирую на послеобеденное время. Швуппди-вупс, вот денёк и сложился. Весь расписан по часам. Надо использовать время целесообразно.
Кто-нибудь со мной несогласен?
Кто-то здесь хотел воспротивиться? Кто?
Я полностью в своём уме. Да. Я только делаю вид. Так это делается.
Я был жестоко обманут — в этом нет ничего страшного, это со всеми случается, даже в самых дрянных семьях.
Кто же в этом виноват? Какое ошибочное преставление увлекло меня? И откуда?
Тётушка-зеленщица, вот ты сидишь тут, торгуешь своих хреном, подозрительно свежим, — скажи мне, что ждёт меня в будущем? Судя по твоему виду, ты запросто должна уметь предсказывать! Нет? Разве телевидение не научило тебя в тринадцать уроков стратегии самопродажи? Разве ты ничего об этом не слышала? Называется Большой Маркетинг! Тогда расскажи мне моё настоящее! Что? Я свихнулся? О, будь ты проклята, я лишился двух друзей, которых звали Лиана и Эд гар, причём он убил её! А теперь ещё и Юдит! В Берлин! Самолётом! Чтобы она не сошла по дороге и не вернулась сюда! Ловко, да? Они всё предусмотрели. Тккая летающая иггука. Просто так, в воздухе, туда — сюда! Тс-с-с…
А Швайнебакке я положу на рельсы, чтобы поезд отдавил ему башку и болт. Но он всё равно выживет как миленький, ведь для него это не жизненно важные органы…
Уймись, Хаген, ты привлекаешь к себе внимание! Одумайся, ведь за тобой охотится Ирод, будь бдителен. Ведь ты так привязан к жизни! Ты хоть знаешь, что он может, этот Ирод? Стоп, момент! У вас не найдётся д ля меня одной марки? Нет? А я вас за это поцелую! Ведь это, что ни говори, а лучше, чем получить в нос, разве не так? Я того же мнения. Почему вы на меня кричите? На нас же все обращают внимание! Тогда валите отсюда на хрен! Путь свободен! Что вам здесь ещё нужно? Вы уверены, что у вас всё на месте?
А вот я в этом прилично сомневаюсь, и неприлично тоже.
Сейчас я закричу, да?
С годами начинаешь привыкать к такой омерзительной форме обращения…
В это самое время Хайнц, должно быть, посиживает себе в кафе «Лиса». Да, так оно и есть, он тут. Эй, Хайнц, старая жопа, я только что от мусоров, свежачок, но я ни словечка не проронил про давешнее, так что с тебя сотенная!
Что? Нет? А Шандорф предлагал мне двести!
Бумм.
Ах так? Значит, вон оно как? Ну, тогда в следующий раз я буду поболтливее. Я разговорюсь, как твоя и моя тётя вместе взятые, можешь мне поверить! Хорошо, уже ухожу. Чёрная неблагодарность — вот твоя плата за добро. Я об этом раззвоню на каждом углу! Все узнают!
Да, ну и что теперь?
Была только одна такая девочка. Начхать мне на женщин! Вон их сколько ходит, и среди них до черта хорошеньких, и вот, и вот. И снова вон там!
Нет проблем.
Выдь сюда, мать земля, так, мимоходом, и скажи что-нибудь умное! Что поставит нас всех на место!
Нас, безмерно знающих, нас, фрагменты лексики, нас, заражённых телефонными номерами, нас, игроков в карусельное поло! Скажи что-нибудь онтологически корректное! Что сразу же задвинет нас в тень, сравняет с дерьмом, утопит в какашках! Земля, поднимись сюда! Или Гамлет, Дионисий, или какой там ещё супермен! Д а хоть вся Валгалла разом! Со всеми немецкими солдатами, павшими где бы то ни было во все времена! Всё дерьмо всех времён и народов…
Если лечь в пешеходной зоне и прикинуться мёртвым, тебя будут обходить стороной.
Кто вы такие? Что за мир я приобретаю? И сколько это будет в пересчёте на немецкие марки? Покажитесь! Что вы все бежите и отворачиваетесь, прячете лица? Вы разожгли во мне ненависть. Я готов пробиться к вам сквозь стенки вашего желудка!
Нет, я не болен. Это уже позади. Я знаю это из прошлого. Мы вообще всё знаем только из прошлого. Да, всё повторяется, всё одно и то же. Я знаю, что мне делать. Мне известны рецепты. Ясно же. С головы
