Внутри у Рейфа что-то сжалось при виде ястребиного профиля деда. Он вдруг осознал, что воин, с которым он так часто сражался, не вечен. Но представить себе мир без Митчелла Рейф не мог.
Грубоватому и вспыльчивому Митчеллу присущи все недостатки Мэдисонов, думал Рейф, но он сумел стать надежной опорой внукам – с тех пор как их отец столкнулся на мотоцикле с грузовиком.
Рейф опять задумался о таинственных еженедельных поездках в Портленд. Даже если дед серьезно болен, по нему этого не скажешь. Митчелл опирался на трость, но выглядел крепким и бодрым, ему вполне можно было сбросить лет пятнадцать. Чуть поблекшие зеленые глаза молодо блестели. Резкие черты лица с возрастом почти не смягчились. Правда, он стал сутулиться и уже не мог похвалиться мощными мышцами, но непреклонная воля и решимость самостоятельно распоряжаться своей жизнью надежно маскировали физические недостатки.
– Наверное, вы с Октавией часто бываете вместе, словно невзначай предположил Рейф.
– Бываем, – кивнул Митчелл, срывая еще одну увядшую розу.
Ничего не выйдет, понял Рейф. Если Митчелл не желает обсуждать свои отношения с Октавией Брайтуэлл, из него ни слова не вытянешь. Дед Рейфа вообще не любил распространяться о своих романах и связях. Он был старомоден во всем, что касалось женщин. Настоящие мужчины о своей личной жизни не болтают – это железное правило он вбил и в головы Рейфа и Гейба.
Рейф прошелся по дорожке и остановился рядом с Митчеллом, осматривающим пышный папоротник.
– Я слышал, что ты постоянно ездишь в Портленд, – заговорил Рейф. – К Октавии?
– Нет. – Митчелл оборвал сухой лист.
Рейф понял, что разговор окончен. Гейб выведал бы хоть что-нибудь.
Митчелл прищурился:
– Как вы с Ханной Харт будете делить этот проклятый дом?
– Еще не решили.
– Хм… Сдается мне, Изабель перед смертью совсем спятила. Все надеялась, что вы с Ханной положите конец давней вражде. Я говорил ей, что она рехнулась.
– Видимо, это не помогло.
Митчелл хмыкнул:
– На свете нет людей упрямее Хартов.
– И Мэдисонов.
Митчелл не стал спорить.
– Похоже, вы с Ханной стали друзьями.
– До дружбы еще не дошло, но ее пес признает меня. Это уже кое-что.
– Говорят, у нее свой бизнес в Портленде. Организация свадеб или что-то в этом духе.
– Верно. У нее немало постоянных клиентов.
– Она носит фамилию Харт – забывать об этом нельзя. Но при этом она не лишена деловой хватки. – В глазах Митчелла появилась задумчивость. – Помнишь, как она поступила восемь лет назад? Мне всегда казалось, что мы в долгу перед ней.
– Знаю.
– В городе ходят скверные слухи. Поговаривают, что если она помогла тебе выпутаться, значит, ты соблазнил ее – чтобы отомстить Хартам.
– Это я слышал.
Митчелл рассеянно постучал тростью по плите солнечных часов.
– А кое-кто убежден, что Ханна Харт солгала, лишь бы выгородить тебя. Есть и такие, кто уверяет, что ты сам столкнул Кэтлин Садлер со скалы.
Рейф почувствовал, как в нем нарастает напряжение. Он давно гадал, не принадлежит ли Митчелл к числу тех горожан, которые верят в его причастность к гибели Кэтлин.
– Но важнее всего то, что мы обязаны Ханне Харт, – продолжал Митчелл.
– Да.
– Унизительно быть обязанным кому-то из Хартов, – вздохнул Митчелл. – Вечная заноза.
Рейф удивленно взглянул на деда:
– Не знал, что это так беспокоит тебя.
– Теперь знаешь.
– Но это мой долг, а не твой.
– Какая разница? – Митчелл прищурился. – Лучше скажи, как ты поступишь? Продашь свою половину дома Изабель?
– Нет.
– Так я и думал. – Митчелл зашагал к теплице. – Идем, я покажу тебе новые гибриды.
