– Черт бы тебя…
– Или думал, что после секса мне придется выйти за тебя замуж, чтобы сохранить репутацию?
Он зло прищурился:
– Если когда-то я и думал, что ты дорожишь репутацией, то разуверился, когда ты заявила Йейтсу и всему городу, что провела ночь на берегу с Рейфом Мэдисоном!
Ханна вскипела мгновенно:
– Хочешь кое-что узнать? Тебе очень-очень повезло – потому, что я не сказала ни родителям, ни брату, как ты вел себя в машине той ночью. Я объяснила только, что мы поссорились. Но даже не намекнула, что ты пытался изнасиловать меня.
Он выкатил глаза:
– Да как ты смеешь предъявлять мне такие обвинения? Никто в институте не борется за права женщин активнее меня!
– При чем тут политика? Мы оба знаем, чего ты добивался той ночью.
– Мы были на свидании. – Голос Перри звенел от ярости. – Ты вдруг взбрыкнула, стоило мне поцеловать тебя. Вот и все!
– А мне помнится еще кое-что. – Она ткнула пальцем в его элегантно завязанный белый шелковый галстук. – Ты надеялся заставить меня выйти за тебя замуж.
– Ты рехнулась? Черт, я знал, что в те времена ты была наивна, но не думал, что настолько! Ты даже не знала, что такое здоровая жажда секса у нормального мужчины!
– Знаешь, Перри, эта жажда вовсе не показалась мне здоровой, а ты – нормальным.
– Ты сама виновата в этом ничтожном недоразумении.
Она холодно улыбнулась:
– Недоразумении? По-моему, это было домогательство.
– Знаешь, как называют женщин вроде тебя? Ты не вправе винить меня за то, что я откликнулся на твой призыв.
– Я тебя никуда не звала, и ты это прекрасно знаешь.
– А ведь я дорожил тобой. – Его челюсть дрогнула, словно он собирался разрыдаться. – Я хотел на тебе жениться.
– Конечно. Но только потому, что моя фамилия Харт.
– Неправда.
– Как бы не так! Нет, в те времена я только казалась наивной. Думаешь, ты был первым мужчиной, который ухлестывал за мной только затем, чтобы жениться на инвестиционной компании Харта?
– Хватит гнусных намеков! – рассвирепел Перри. – Я ученый. Я живу в мире идей, а не в мире бизнеса!
– Постой-ка, Перри, давай уточним. Ты – делец. И всегда был дельцом. Восемь лет назад ты считал женитьбу на мне простым и быстрым способом запустить руки в карманы моего отца. А еще ты рассчитал, что тебе пригодятся светские и деловые связи моих родителей, верно?
– Твоим родителям я нравился.
– В основном потому, что они считали тебя умным, обаятельным и честолюбивым юношей. По- настоящему честолюбивым. Таких людей в моей семье уважают. Иногда даже слишком.
– Ну и что плохого в честолюбии? Это характерная американская черта.
– Ты забываешь, что честолюбие и тщеславие – не одно и то же. Да, грань между ними порой незаметна, но если постараться, ее можно разглядеть. – Она выдержала паузу. – Что-то подсказывает мне, что ты вообще ее не видишь, Перри.
– Ты все та же высокомерная ханжа. – Он поджал губы. – Знаешь, как противно слушать, когда ты занудствуешь? Неудивительно, что твоя помолвка распалась. Какой мужчина в здравом уме согласится каждую ночь ложиться в постель с занудой?
У нее перехватило дыхание. Она многозначительно посмотрела на руки Перри, которыми он сжимал ее плечи.
– Пусти меня, Перри.
Он пропустил эти слова мимо ушей, только сильнее сжал пальцы.
– Хочешь новость? Репутация мисс Паиньки здесь, в Эклипс-Бей, запятнана навсегда – еще восемь лет назад, когда ты обеспечила алиби Рейфу Мэдисону. Как думаешь, что будет дальше, когда весь город узнает, что вы обсуждали завещание твоей тети за завтраком в доме твоих родителей?
– Знаешь, будет нелегко ударить тебя коленом в пах так, как в прошлый раз, – эта юбка гораздо уже, чем та, что была на мне восемь лет назад. Но пожалуй, я справлюсь, если ты сейчас же не отпустишь меня.
Он отпрянул так, словно чуть не коснулся провода под напряжением.
– Тварь!
– Сдается мне, я вернулся в прошлое, – произнес Рейф, появляясь за спиной Перри. – С одной лишь разницей: сегодня Ханне не придется идти домой пешком. К ее услугам моя машина.
– Мэдисон! – Перри рывком обернулся к Рейфу и опять поспешно отступил. – Этот разговор никого не
