— Ловко, правда? — со злостью фыркнула она.
Она занимала каюту, раньше принадлежавшую Бохеду. После ее появления на корабле Раладан взял офицера к себе. Каюта была такая же, как и все офицерские помещения на «Сейле», небольшая и довольно темная. Но два фонаря, висевшие под потолком, давали достаточно света. Достаточно для того, чтобы он мог оценить, что видит перед собой одну из прекраснейших женщин Шерера. Он остолбенело смотрел на груди, соски которых казались твердыми, словно из камня, на округлые бедра, идеальные очертания ног…
Подбежав к постели, она стукнула его кулаком по доспехам:
— Что, прямо в этой скорлупе ляжешь? — Она легла, закинув руки за голову. — А может быть, ты все еще на службе? Тогда принеси еще и арбалет. Только стрелу не заряжай, ради Шерни… Может, я и хочу, чтобы меня проткнули… только не стрелой…
Отстегивая меч, он подумал, что все-таки хорошо бы было, чтобы Раладан ни о чем не догадался. Давало о себе знать некое чувство вины.
Была глубокая ночь, когда он медленно застегивал ремни кирасы. Девушка лежала на животе, подложив руки под подбородок; скрещенные в лодыжках ноги чуть покачивались над округлыми ягодицами. Думала ли она о том же самом, что и он?
Он чувствовал себя отвратительно. Все это было ни к чему. Он ругал себя за отсутствие выдержки. В сорок лет нужно все-таки уметь думать…
Старый, а глупый — так иногда говорили.
— Что-нибудь не так? — спросила она.
— Все не так, — ответил он, прежде чем сообразил, что, собственно, говорит. Тут же он понял, что к многочисленным ошибкам, которые он успел сегодня совершить, добавилась еще одна… Но в конце концов, разве это имело какое-то значение? — Ты прекрасная женщина… Самая прекрасная из всех, кого я когда- либо видел… — добавил он, чувствуя и слыша, сколь фальшиво звучат его слова.
— Самая прекрасная из всех, кого ты когда-либо видел… — повторила она. — Кажется, понимаю. Самая прекрасная, но не более того. Так?
Он молча кивнул.
— Я обычный солдат… — Он вертел в руках пояс с мечом. — Мечту не насилуют, — неожиданно добавил он.
В другой раз она, возможно, задумалась бы над тем, сколь красиво умеет порой говорить этот «обычный солдат».
Они молча смотрели друг на друга. Каштановые волосы полностью закрывали спину девушки — и самый грозный, мрачный рисунок из всех, что он когда-либо видел. Он слышал, что такие татуировки делают в Дартане, и знал, что она долго была в Роллайне.
Внезапно она подняла руки и одним движением сняла с лица повязку. Он отшатнулся в неподдельном ужасе от того, что увидел.
— Вот такая я на самом деле, — сказала она. — Самая прекрасная на свете.
Он проглотил слюну.
— Зачем ты это делаешь? — спросил он.
— Какая разница зачем? Может, я хочу получить от этой ночи немного удовольствия. Ты сказал мне, что чувствуешь, ну так я тебе показываю, какая я на самом деле. Откровенность за откровенность и правда за правду… Тебе не нравится мое лицо?
Неожиданно она вскочила.
— Раладан не должен об этом узнать, — подчеркнуто серьезно сказала она. — Он бы на меня обиделся!
— Он не узнает, — заверил ее Давароден.
— Не узнает, — эхом повторила она, снова надевая повязку. — Я уверена, что не узнает.
Раладан, полуодетый, столкнулся с поспешно выбегавшим из своей каюты Таменатом. В руке великана сверкал меч.
Крик не прекращался! Они ворвались в каюту девушки.
Пылающий словно факел человек метался по каюте, воя как зверь. Огонь лизал стену, стол, расползался по полу… Прежде чем они осознали весь ужас происходящего, сквозь пламя пробежала Ридарета, вырвала меч из руки посланника, после чего бросилась к живому огненному шару и ударила изо всех сил. Огненный ком рухнул на пол, язык пламени прыгнул к волосам девушки…
Таменат издал горловой крик, помещение заполнилось густой чернотой, холодной как лед, — и все стихло.
Они услышали стон Ридареты. Таменат сказал что-то еще, какое-то короткое слово, и вспыхнули фонари под потолком… Раладан бросился к девушке, которая стояла обнаженная посреди каюты. Он схватил ее за руки, оглядывая с головы до ног, но огонь, похоже, не причинил ей вреда, хотя волосы ее были сильно обожжены, как наверняка и ступни…
Он крепко обнял ее.
— С тобой ничего не случилось?
Таменат тяжело присел возле трупа. Лицо страшно обгорело, как и руки, остальное же… Мундир сгорел, остались кираса и кольчуга. Арбалетчик попросту изжарился в своих доспехах…
В обожженной шее зияла рана от меча.
— Он хотел меня… — глухо проговорила она. — Пытался…
Она что-то неразборчиво пробормотала.
— Давароден, — коротко сказал капитану Таменат. — Это Давароден. Он мертв, зарезан и зажарен.
Раладан крепче сжал голые плечи девушки.
— Не может быть… — с ужасом произнес он. — Он? Не могу поверить…
Девушка, тяжело дыша, уткнулась лбом ему в плечо.
— Во имя Шерни… Кому в этом мире можно верить?! — бросил капитан, повернув голову к старику, но не выпуская из объятий Ридарету. — И я считал эту падаль своим другом! Я…
Таменат молча схватился за кирасу арбалетчика.
Несмотря на пронизывающий холод, который принесла с собой вызванная для борьбы с огнем тьма, доспехи еще не остыли. Посланник выволок труп на палубу на глазах растущей толпы. Без особых усилий выбросив тело за борт, он посмотрел на матросов и солдат:
— Что надо сказать?
Один из матросов негромко проговорил:
— Море забрало…
Старик отвернулся и посмотрел в ночной мрак. Так он стоял некоторое время, а потом увидел рядом с собой солдата… Солдат нес арбалет своего командира — дар посланника. Он коротко посмотрел на старика и, отвернувшись, бросил оружие в волны.
Таменат выпрямился и медленно вернулся на место пожара. Он появился в дверях как раз в то мгновение, когда Раладан повернул девушку спиной к себе и откинул в сторону волну волос.
— Что это? — с неописуемым изумлением спросил он.
Желтый крылатый змей поднимался над волнами, неся на спине обнаженную девушку с рубиновыми глазами… У змея был выбит глаз, и рисунок был выполнен столь мастерски, что Раладан машинально коснулся спины девушки, словно желая удостовериться, что кровавая рана не настоящая рана на теле…
— Что это? — повторил он, понизив голос.
— Я была в Роллайне, — ответила она, словно это все объясняло.
— Найди ей какую-нибудь одежду, вместо того чтобы стоять и болтать языком, — резко сказал Таменат. — Будешь теперь картинки рассматривать? Ты же видишь, что с ней ничего не случилось, а об этой татуировке вы еще успеете поговорить!
Раладан лишь кивнул в ответ и вышел. Она повернулась к посланнику.
