прохода, во время каждого отлива обнажается полоса суши.
— Я не знал… Ради Шерни, госпожа, я тоже могу ошибаться.
— К твоему несчастью, в этих вопросах ты не ошибался никогда.
— Я в самом деле не знал. Раз-другой я видел эти острова… этот остров издалека…
— Но почему-то ты был уверен, что между ними есть проход, которым могут воспользоваться корабли размером с имперский фрегат, — язвительно заметила Лерена.
Раладан развел руками.
— Никто не знает всех островов, проливов и мелей Шерера, — сказал он. — Мой дар состоит в том, что, когда я смотрю на воду… или хотя бы на карту… я каким-то образом… почти ощущаю форму дна. Но ведь иногда я ошибаюсь! Как-то раз я завел «Змея» на такую мель, что пришлось бросать якорь. Все запасы пошли тогда за борт, все орудия, а две сотни парней плавали вокруг корабля, лишь бы его облегчить! Еще немного, и пришлось бы рубить мачту!
Лерена задумалась.
— Ну хорошо, — сказала она, уже мягче. — Так куда они шли, Раладан? Если не по суше, то куда?
Он немного подумал.
— В таком случае — туда. Не с северо-запада, потому что тогда лучше было бы идти по торговому пути и сейчас эти два корабля были бы к северу от нас… Они подошли к Восточной отмели с юго- запада.
— А дальше? Здесь Барирра…
— Именно. Скорее всего, они оставили ее по правому борту. Потом бросили якорь на ночь. А раз… — Он поднял взгляд. — Раз сейчас они здесь… значит, они шли… вот так. Твою сестру они встретили по дороге вчера вечером, скорее даже сегодня утром…
Она кивнула.
— В расчет стоит брать три или четыре острова, госпожа. По пути их больше, но на нескольких есть селения. — Он посмотрел на Лерену. — Если даже мы не найдем нужный…
— То что?
Он опять немного подумал.
— Если твоя сестра забрала сокровища, то в самом деле все пропало. Но если нет — она все равно за ними вернется. Мы уже догадываемся, где примерно могли ее встретить имперцы. Достаточно притаиться где-нибудь у нее на пути и посмотреть, куда она направится.
— Так и сделаем, Раладан.
34
Несмотря на тяжкий труд на рудниках, хотя и не столь изнурительный, как у прочих заключенных, Вард все же не превратился в развалину. Он несколько похудел и выглядел старше своих лет, но душа его осталась прежней — душой настоящего солдата, перед которым поставлена конкретная задача.
Кто знает, не сохранил ли он свою душу благодаря Алиде?
А тело его почти не пострадало.
С тех пор как он начал работать на рудниках в качестве вольнонаемного, ему платили вполне прилично. Семьи у него не было, о себе он вполне мог позаботиться сам, так что он много и хорошо ел, долго спал, одевался небогато, но не убого. Перед тем как покинуть Агары, он получил в подарок от старого коменданта легиона простой, самый обычный, но надежный гаррийский меч.
Пожалуй, нигде и никогда еще не случалось, чтобы мужчина отказался принять оружие как искренний дар другого мужчины.
По громбелардскому обычаю, он носил меч за спиной. Солдатам не разрешалось носить оружие таким образом, но он не был солдатом и ощущал некую потребность особо это подчеркнуть. Больше он, однако, ничего себе не позволил, хотя возможностей имел немало.
Кто-нибудь другой на его месте наверняка пошел бы прямо в трибунал, послушал, как урядники обращаются к нему «ваше благородие», после чего предложил бы поцеловать себя в задницу.
Проработав четыре месяца, он на первом же корабле отправился на Гарру, прямо в Дран.
Прошла уже неделя, как он прибыл в Дран.
Вард не был чересчур хитер и никогда себя таковым не считал. Но он не был и глуп. Из сведений (достаточно свежих), которыми он располагал, следовало, что Алида сейчас в Дране. Он верил, что агарский трибунал тем или иным образом известит ее о том, что человек, у которого она отобрала восемь лет жизни, жив и — по странному стечению обстоятельств, — едва получив свободу, отправляется туда, где можно ее, Алиду, найти.
Поэтому он никого не расспрашивал, не искал, не подкарауливал. Он просто ждал, когда их утомит его бездействие. Он бродил по порту, по рынку, по всем районам города, разглядывал выставленные на продажу товары, беседовал с моряками в тавернах и с гвардейцами в Старом районе. С каждым он легко находил общий язык — не зря на рудниках он общался со столь разными людьми… Его беспокоило лишь уменьшающееся количество денег в кармане: у него оставалось еще десять слитков серебра и немного медяков.
В последнее время он заметил, что вокруг него крутятся какие-то подозрительные личности. Его бездействие явно кого-то раздражало, шпионы стали чересчур назойливы. Когда он останавливался, чтобы поговорить с перекупщиком, сразу же появлялся, словно из-под земли, неприметный, серый человечек с незапоминающимся лицом. Человечек этот из кожи вон лез, лишь бы услышать хоть слово из их беседы. Интересно, думал Вард, идет ли потом содержание подслушанных разговоров дальше наверх?
— Значит, нельзя ставить лотки? — спрашивал он перекупщика.
— Ой, господин, ой-ой, — жаловался тот. — Нельзя. Ой нельзя. Везде, только не здесь. А ведь здесь, ваше благородие, торговля лучше всего идет!
— И что? Все на себе таскать приходится?
— Ну да, господин, на собственном хребте. Все таскаю и таскаю, иногда добрый человек что-нибудь купит. Господин, грибки-то глядите какие! — Он полез в большую корзину за спиной, доставая из нее коричневые связки.
Вот такие это были разговоры.
Интересно, размышлял Вард с приобретенным на агарских рудниках цинизмом, сколько может выдержать человек, день ото дня слушая доклады о подобных беседах?
Как оказалось, не слишком долго…
В один прекрасный день, когда он, как обычно, кружил по улицам Драна, его остановил негромкий окрик:
— Капитан Вард!
Вард обернулся.
— Я не капитан, — сказал он. — Но меня и в самом деле зовут Вард.
Незнакомец слегка поклонился и назвал свое имя. Он был армектанцем чистой крови, хотя и не слишком высокого происхождения: однобуквенный инициал перед именем носили очень многие.
— Я должен передать вам приглашение, — сказал он.
Вард кивнул. Армектанец явно был удивлен отсутствием каких-либо вопросов с его стороны и не знал, нужно ли объяснять что-либо еще.
— Ну что, идем, господин? — спросил Вард.
— Да… да, капитан.
— Я не капитан, как я уже говорил. Не называй меня так, господин. Куда?
Армектанец показал дорогу. Несколько сбитый с толку, он шагал молча, лишь изредка бросая косые взгляды на странного человека, который даже не интересовался, куда его ведут…
Так они дошли до Старого района.
Дом, перед которым они остановились, ничем не выделялся среди других — ни величиной, ни
