— Я согласен с Биллом, но только не вижу, что мы можем сделать. Мы слишком многое упустили, позволив Ундерспуну исчезнуть, а Бренну увезти Майка. Все, что нам известно по истечении трех недель, это то, что люди продолжают слепнуть. По-видимому, все они так или иначе связаны с Комитетом, но я не знаю, в этом ли на самом деле причина. То есть, я хочу сказать, что ослепшие действительно связаны с Комитетом, но ведь могут быть и еще жертвы, о которых нам просто ничего неизвестно.
— Неужели следует допускать такое? — спросил Лофтус.
— Во всяком случае мы обязаны учитывать такую возможность. Пока что у нас нет даже малейшего проблеска догадки, почему все это происходит. Может быть, это попытка сорвать работу Комитета, а может быть, и нет, я в этом не уверен.
— Ты хочешь сказать, что если этот Комитет развалится, то могут создать другой, — сказал Крэйг, набивая трубку. — Очень может быть. Все же я не вижу, как можно изменить создавшееся положение. Конечно, можно заняться Джулией Хартли и Фергусом Грэем. Но очень многое зависит от того, подаст ли нам весточку Майк. Если мы сможем найти его и снова выследить Бренна, то я первый предложил бы совершить налет на его убежище. Я считаю, что мы совершили ошибку, выпустив его из дома на Эдгвар- роуд, мы не могли предвидеть того, что произошло. А теперь я начинаю думать, что нас намеренно сбивают с толку.
Лофтус поднялся с кресла и принялся мерять комнату шагами.
— Ты хочешь сказать, что нас просто-напросто водят за нос? — спросил он. — Пожалуй, я не удивлюсь, если ты окажешься прав. Я уже сказал раньше, что поскольку никаких других идей у нас пока нет, нам стоит обратиться к Грэю. Но если вы оба не поддерживаете меня, то я снимаю свое предложение.
— Мы будем ждать вестей от Майка еще несколько дней.
— Ладно.
Резко зазвонил телефон. Крэйг поднял трубку и услышал голос Карутеро, который начал произносить свою фамилию задом наперед, но Крэйг перебил его.
— Ладно, валяйте.
— Гордон, что мне делать? — сказал Карутеро. — Сейчас наверху с Мартой Дэйл разговаривают насчет комнаты для одного типа, весьма похожего на Ундерспуна. Сказать мне Марте, чтобы она сдала ему комнату?
Глава 9
— Да, — сказал Крэйг без колебаний.
— Спасибо, — сказал Карутеро. — Позвоню через некоторое время.
В стенном шкафу гостиницы под лестницей он повесил трубку и пригладил волосы прежде, чем выскользнуть наружу. Джим Дэйл наблюдал за ним с лестницы. Карутеро кивнул, Дэйл исчез наверху.
Карутеро ошеломленно глядел наверх, откуда доносился спокойный голос Марты, договаривавшейся с новым постояльцем.
Меньше всего он мог ожидать подобного. У Карутеро было подробное описание внешности Ундерспуна и у него не было сомнений, что это — тот самый человек.
Ему только было никак не понять, зачем человек Бренна прибыл в этот дом в Уокинге. Однако с остальным положением вещей — совершенно необычным — этот факт вполне согласовывался.
Он услышал на лестнице шаги. Марта провожала посетителя.
— Всего доброго, миссис Дэйл, — сказал Ундерспун.
Он вышел из дома, а Карутеро, карауливший его, вернулся в холл. Дэйл, ковыляя, спускался с лестницы, Марта бросила на Карутеро взгляд, полный любопытства.
— Это и есть ваш объект, Карри?
— Не думаю, чтобы в этом можно было усомниться, — медленно сказал Карутеро.
— Может быть, вы нам хоть что-то еще расскажете, старина? — спросил Дэйл.
— Мне очень хотелось бы, но дело в том, что я и сам почти ничего не знаю. Это самая запутанная история, в какой мне когда-либо приходилось участвовать. Я… мне хочется предупредить вас, что еще вполне могут быть всякие неприятности…
— Мы в этом и не сомневались, — сухо сказал Дэйл. — Вы считаете, что этот человек еще вернется?
— Просто я не вижу причин, зачем бы он стал снимать комнату, если не собирается жить в ней, — сказал Карутеро.
Он выглянул в окно и увидел удалявшуюся высокую угловатую фигуру Ундерспуна, за ним по пятам шел какой-то человек, вернее, не кто иной, как Пип Эванс собственной персоной, тот самый, который сообщил в свое время Крэйгу о появлении катафалка у дома на Эдгвар-роуд. Вскоре оба они исчезли из виду, и Карутеро удовлетворенно закончил:
— Ну, я не думаю, чтобы он мог исчезнуть куда-то.
Пип Эванс следовал за Ундерспуном до вокзала Ватерлоо, затем проводил его до Пиккадилли. И там в метро Ундерспун ухитрился уйти от своего преследователя, как удавалось многим до него. Пип смущенно доложил об этом Крэйгу.
На следующее утро мистер или доктор Ундерспун водворился в своей комнате в гостинице. Он извинился, что привез с собой весьма внушительный багаж, и предупредил, что собирается много работать.
В течение трех дней доктор был образцовым постояльцем, он пунктуально являлся к столу, вел себя очень тихо и не докучал хозяйке никакими особыми просьбами.
Большую часть времени он проводил в своей комнате, выходя, аккуратно запирал за собой дверь. Карутеро, разумеется, трижды за эти три дня осмотрел его комнату, но ничего предосудительного обнаружить ему не удалось. Разве только странным было то, что у предполагаемого медика не было никаких документов, удостоверяющих его лекарское звание.
На четвертый день к нему явился визитер. Это была Джулия Хартли.
Карутеро слышал, как в сопровождении Марты Джулия прошла в комнату к доктору.
Ундерспун сердечно приветствовал ее, вежливо выпроводил Марту и запер за ней дверь. Карутеро тихонько поднялся на площадку, отсюда ему было слышно каждое слово.
За эти недели Джулия измучилась, глядя на своего отца. Ее не столько беспокоило, что на плечи ее свалилось так много неведомых раньше забот, как то, что она видела, насколько отец стал беспомощен. Непохоже было, что слепота его пройдет хоть когда-нибудь.
Брус Хэммонд откровенно объяснил ей, чего ждет от нее Отдел. Возможно, какие-нибудь посторонние люди станут ее расспрашивать обо всем происшедшем в их доме. Насчет Майка Эррола просили рассказывать только то, что он ее хороший знакомый, который добивался ее внимания, а потом внезапно исчез. По поводу Бруса Хэммонда и других сотрудников Отдела она вольна была рассказывать все, что захочет, при условии, что всякий разговор будет в точности передавать затем Отделу.
За час до того миссис Макферлейн позвала Джулию к телефону. Новый слуга, Форбсон, крутился поблизости от хозяйки, но разговор был очень краткий — говорил в основном мужчина на другом конце провода.
Сейчас Джулия сидела напротив Ундерспуна в кресле. Доктор глядел на нее, сощурив глаза, его пергаментное лицо было бесстрастно.
— Я очень рад, что вы так быстро пришли, мисс Хартли, — сказал он.
— Мне сообщили по телефону, что вы могли бы помочь моему отцу, — сказала Джулия звенящим голосом. — Это верно?
— Думаю, что мог бы помочь ему, но на некоторых условиях.
— На каких же?
— Они очень просты. Вы даже сможете сами провести лечение, это несложно. Я буду каждый день давать вам инструкции. Но только вы ничего об этом не должны говорить вашему частому гостю Хэммонду, который является работником Отдела секретной службы.
