Все тихонько потянулись за ней.
— Куртку-то — сними! — потрепала его за рукав бабушка, проходя мимо.
— А? Ага… — покивал Антон головой, улыбаясь бабе Варе.
Выходя из комнатки, все заговорили радостно, но не громко.
— Совсем обалдел от радости! — усмехнулся Дмитрий.
— Это хорошо!.. — протянула бабушка.
Люся прикрыла дверь. Подошла близко, обхватила Антона сзади.
— Как добрался? — спросила тихо.
— А? — обернулся он, — не знаю, не помню!..
Люся хихикнула.
Девочка пошевелилась. Почмокала губами. Антон тут же потянул к ней свои ладони.
— Куда!.. — схватила его за плечо Люся, — ледяные руки!
Он обернулся к ней, обхватил крепко, поцеловал в губы.
— Я сейчас, подожди! — вскочил, стараясь не топать, вышел из комнаты.
Взял в прихожей сумку. Быстро вошёл в кухню, встретив приветливые улыбки.
— Вот! Всё! Вытряхивайте всё! — улыбался он, поставив сумку на табурет и развернувшись, быстро зашагал обратно.
Дмитрий дымил сигаретой в приоткрытую балконную дверь. Улыбался, поглядывал за окно. Наташа хлопала двёрками, рылась в столах, присев рядом
— Дим, — закинула голову, — надо стол в комнате раскинуть!
Дмитрий ухмылялся, выпустил струйку дыма на балкон, смотрел на крыши домов, сощурив глаза.
— Погоди, молодые намилуются… — ехидно взглянул на жену.
— Катенька! Ты что притихла-то? — подняла голову бабушка, сидя рядом на стуле и разбирая сумку Антона.
Пропихнув руки за спину, Катя прижалась спиной к стенке, стояла у входа. Слушала всех и не слушала, глаза только широко раскрыла, улыбалась чему-то.
Ей представлялся такой же малыш, которого она держит на руках, склонив низко голову, а мальчик смотрел ей в глаза снизу, как бы спрашивая что-то. И тёплая ладонь Кирилла легла на спину. Он положил ей подбородок на плечо, заглядывал сзади.
— Катя!
Она захлопала ресницами. Приложила ладони к щекам, под глазами — жжёт… Бабушка приоткрыв рот, заглядывала снизу.
— Катя у нас уже весну встречает, — покосился с улыбкой отец, — да, Кать?
Люся сидела у Антона на коленях, положив голову на его плечо, подняла глаза. Всё смотрела, смотрела на него.
— А знаешь, я «торпеду» продал, некоторые вещи тоже… А остальное — бросил!.. — поморщился Антон.
— Люсь! А я — всё! Не поеду больше… Там Том ворочать будет.
— Да?? — выкатились у неё глаза.
Потом зажмурилась сильно, только улыбка нарисовала ямочки на щеках, упёрлась головой ему в грудь. Что тут было говорить?! Да и нету таких слов! Не придумали ещё…
— Люсь, а тебе от Ирмы привет! Приедут может, летом… А знаешь, у нас уже клиенты есть! Том, там поработал уже! Ему, жуть, как понравилось! А помнишь? — хохотнул Антон, — как он петуха ловил в огороде, помнишь?
Люся только качала головой в ответ, сама, как ребёнок, уютно устроилась у нег на руках. Антон рассказывал торопливо, шмыгал носом, то и дело, поворачивая голову к кровати.
— Люсь, а что она спит как долго, а?
— Первое время — много будет спать… — не шевелясь тихо ответила она, улыбаясь нежно.
— Да? Люсь, а я коляску купил по пути, у вокзала, знаешь? Думал, чего купить? Забыл занести…
— Где? — чуть приподняла голову Люся.
— Там, на площадке оставил, — кивнул Антон на дверь
— Да ты чего! — хихикнула она, — купили уже!
— Да?.. А чего теперь?..
— Ладно… Катьке подарим!
— Да?.. Давай подарим! — обрадовался он, поцеловав её в раскрасневшуюся щёку.
— Люсь, деньги придут, машинку надо недорогую пока, не у тестя же просить, да? А знаешь, Томас всё вложить готов!.. Мы прикинули, мне тут работы — на всю зиму, надо сразу начинать! Люсь! Ты чего молчишь всё? А?
Люся улыбалась, хлопая ресницами, сказала тихо, не шевелясь.
— Сил нет… Знаешь, сколько я ждала этого дня?!
Он наклонился, смотрел долго в её грустные и ласковые глаза, сказал, почему-то, шёпотом:
— Всё! Ладно… Теперь всё по-другому!.. — нагнулся, почувствовал солёные слёзы на её губах.
— Пойдём? — прошептала она.
— Угу…
Открылась дверь в кухню. Люся вошла первой, мигая покрасневшими глазами, улыбалась.
— Катя! А Антон тебе подарок купил!
— Какой?
— Сходи, принеси… — обернулась Люся.
Чугунная ограда тянулась до самого перекрёстка. Шапки снега обрамляли острые завитки. Снег повсюду. На крышах редких домиков на окраине, острыми бородками лежал на тонких ветках деревьев. Всё застыло. Морозное утро пьянило голову. Блёклое солнце едва проглядывало через мутную завесу облаков.
Катя стояла у огромных железных ворот, хлопала ладошами в красных рукавичках, ёжилась, поминутно перебирая ногами.
Рядом, выпуская редкий дымок, урчала малиновая «Нива», прижавшись вплотную к тротуару. Открылась форточка.
— Катя! Иди погрейся! Выйдет — увидишь!
Катя отогнув край рукава и притопывая сапожками, посмотрела на часы. Подняла голову, крикнула в сторону машины.
— Сейчас выйдет, пап!
— Вот упрямая!.. — повернулся Дмитрий к жене.
— Лямур! — кокетливо потрясла головой Наташа.
— Лямур… — ухмыльнулся Дмитрий, — ты вроде, немецкий преподавала, а?
— А я, Димочка, в институте книжки про любовь по ночам читала! — улыбалась она.
Катя крикнула что-то, быстро обернувшись, подскочила к металлическим воротам. Вдали, от группы унылых однообразных строений, шёл быстро парень в шинели.
— Ну вот, дождались, — открыл дверцу Дмитрий, вышел из машины быстро, хлопнул дверью. Наталья только приоткрыв дверь, крикнула дочке.
— Катя, не забывайся!..
— «Ох уж эта осторожность! Все уши прожужжали! Не упади, не оступись, смотри под ноги! Не прыгай, не лазай…» — косяком пронеслись у Кати мысли.
Топтавшаяся на месте, она вдруг замерла, неподвижно гладя через прутья ворот. Только глаза горели.
«Улыбается, торопится, бежит почти!..» — летели у неё мысли.
Скрипнув врезанной дверью, Кирилл выскочил на тротуар.
Она бы так и прыгнула ему на шею, но благоразумие всё же сдержала порыв эмоций и Катя только вытянув руки, обхватила его за голову и целовала быстро в обе щёки, не дав ему сказать ни слова. Серая шапка с кокардой повалилась в снег.
— Кирюшка… — прошептала она после паузы.
