— Так куда! Их — куда? Вот! Построят себе, я, — очертил он рукой, — объединю оба участка, тогда начну сразу! Да и денег — в обрез было! Я — в дело деньги! Что б люди — не болтали зря! Увидели чтобы… Чтобы у вас работа была! Вот… Чтоб пальцем не тыкали в мой дом! Стоял бы здесь… Что бы говорили обо мне… А мне — жить здесь! Ребятишкам моим! Вместе с вашими… Ну!? — оглядел всех, — не чужой!.. А если б себе сперва — как бы тогда говорили? А? — разгорячился он.
— Алексеич! — кто-то выкрикнул.
— Ты… Извини… Не поняли мы… Обычно, не так бывает… Откуда знаешь?
— Мужики!
Все притихли сразу.
— Давайте, не как обычно! Давайте — как захотим! А?
— Так… Мы чего!.. — зашевелились сразу, — мы что, против, что ли? Конечно!.. Тут, пустили слух! Обидно! Сами хотим! — заговорили сбивчиво.
— Алексеич! Ты извини… Слушай, а чего ты? Давай мы тебе в выходные будем! Осень скоро! Все-то! Долго ли! Никто не откажет! Мы сами поговорим! Сказал бы!.. Пока срубим! Заготовим! — рассуждали охотно меж собой, — потом заплатишь! Не в этом дело! Алексеич…
Антон усмехался, только мотал головой, дрогнул подбородок, заволокло глаза мутной пеленой. Отошёл к дочке, присел спиной ко всем. Сидел так, поправляя на Светланке платье. Смотрел вдоль деревни.
— А вон, Светик, и мама наша идёт! — сказал тихо ей на ухо, указав пальцем.
Мужики позатихли немного, негромко перебрасываясь словами. Были довольны, но слегка взвинчены.
— Может, Алексеич, у тебя какой проект есть, ну чего-нибудь, хитрое… Дай глянуть, разберёмся!
— Да какой к чёрту, — проект! — повернул он к ним голову с красными глазами. — Дом, как дом! Такой же!.. Остальное, мужики, я сам приделаю, мысль есть одна! Но сам!.. — протянул руки, — своими ладошками! Вы вон… Панкову лучше помогите, — кивнул он на ту сторону, через дорогу. — Ему въезжать нынче — позарез! Видали у него!.. Мать, там у них больная, а то бьётся парень!.. Да и мне освободят место… Потом я, уж!.. — усмехнулся шумно.
Быстро подходила Люся, держа в обеих руках, какие-то пакеты. У дома Варвары — высыпали Гончаровы, хлопнули двери «Газели».
Антон встал, подошёл не спеша ко всем.
— Спасибо ребята, на добром слове! — улыбался скромно, — вы вон, к Вадьке сходите, поговорите, ему нужна помощь, а я, — усмехнулся громко, — я вам премию подкину!
— Да брось, Алексеич!.. Чего молчал-то! Сказал бы сразу! Что мы… Из-за денег! — загалдели снова, — ему-то, чего там делать, все вместе, за пару выходных!.. Сразу бы сказал!..
Подошла Люся, приветливо поздоровалась. Мужики ответили наперебой, нестройно.
— Ладно ребята! Решим завтра! — поднял он дочку, — а до Вадика — дойдите сейчас, посмотрите, что там осталось, он там… — кивнул Антон.
— Да сходим! Сделаем! Сейчас посмотрим… — зашевелились все, — ты извини, Алексеич!..
— Да что там! С чего бы!.. — улыбнулся Антон, поглядывая на жену.
Всей толпой двинулись на ту сторону, что-то обсуждая шумно.
Люся заглядывала в глаза.
— Чего, Антош? Случилось что?
— Случилось! — довольно улыбался он, — пошли в дом!
Люся, взглянув на уходящую бригаду, шагнула вслед за Антоном, ничего не спросив больше.
Походив по дому, заглянул к ней на кухню.
— Люсь, ты устала наверное… Ждать? Тянем, тянем с домом… Сейчас — деньги появились… Мужики вон, думали, мы уезжать собрались…
Люся обернулась.
— А Оля, как же? Ведь у них ещё… Нет ничего? Там — полно работы!
— Да вон, ребята — за пару недель сделают! — кивнул он на окна. — Может, начнём нынче? — улыбнулся.
— Да? Всё равно… Не успеть до зимы…
— Ты мужиков наших не знаешь!..
Весь вечер ходил какой-то задумчивый. Остановит глаза на чём-нибудь. Смотрит, смотрит…А будто видит — совсем другое. И лицо — как от лёгкого испуга. Только рассеянная улыбка, чуть тронет губы и застынет надолго. Люся, занимаясь делами, взглянет через плечо большими глазами, улыбнётся себе.
Вышел на улицу. Походил взад-вперёд возле дома. В голове плавала одна фраза, наполнила сознание приятной дрожью:
— «Ты нам не чужой теперь…»
— Вот, — думал он, — наконец-то! Сами сказали, пришли, беспокоятся! Значит нужен! Теперь свои! Стали своими здесь! А это — дорогого стоит!.. Среди своих жить!
Когда машут рукой издалека с улыбкой, а не косятся проходя мимо… Когда верят… Что не себе гребёшь — а разделить хочешь! Но надо, что б было! Было, что делить! Он может. Значит, должен сделать это! Не только для себя!.. Себе — много ли надо? И что! Вот! Вот оно!.. Ты нужен, тебе верят! Вот! Это не купишь!.. И можно свободно ходить по округе и легко дышать. Только теперь! Вот теперь он мог вздохнуть спокойно и сказать просто. Моя земля! Наша! И что-то сделать для себя… Теперь можно! Никто не скажет! Вот чёрт!..
Помочь готовы… Даже без денег… Не зря… Всё не зря!
Ходил Улыбался. Зашёл в огород. Окинул взглядом оба участка. — «Вот! Это другое дело. А тесть и ниже взял ещё землю! «Ну что же — подравняем!» Появилось страстное желание начать! — «Завтра же! Хоть что-нибудь! Теперь можно спланировать! Через пару недель Вадик освободит место! Вот и хорошо!.. Надо подумать! Где дом-то поставить? И как? Начну! Вот Люська обрадуется!..»
Присел. Потрогал землю руками. Приложил ладони. Опустив голову, водил пальцами по траве.
— «Ничего… Я соберусь… Рассыпался на кусочки по разным местам… То там мысль… То там… Нету дома… Соберусь… Весь! Весь тут буду! Я сделаю! Сотворю здесь!..»
Люся привстав на носочки, заглядывала через раму сверху вниз. Подняла брови, шевелились губы в улыбке. Видела только спину, затылок и руки, гладящее траву.
А он всё сидел и образы, один фантастичней другого, заполняли невидимо окружающее пространство.
БЕЗ ТЕНИ
— Дима!
Дмитрий вздрогнул. Вышел покурить. Хотел подглядеть незаметно, что там Наташка делает наверху. Окна широкие, на три стороны. Комнатка небольшая, рам ещё нет. Она любила теперь подниматься туда, наверх. Облокотится на брус и смотрит вдаль. То у одного окна постоит, то у другого. Похудела за последнее время, стала лёгкая и весёлая. Лицо оживилось и помолодело. Тёмные глаза, ранее лениво блуждающее, как-то ярко очертились на лице, засверкали каким-то неуловимым светом.
— Где Наташа? — подходила сзади бабушка, — ужинать пора!
— Как всегда!.. — улыбался он, отходя от угла дома.
Баба Варя подошла важно, упёрла руки в бока, подняла голову вверх.
— И зачем такую каланчу приделал… Будто места не хватает!.. — говорила ворчливо, а сама жмурилась от удовольствия, как кот по весне, сидя на завалинке.
— Там — спальня будет! Внизу — комната… — смотрел он вместе с матерью на пристройку.
— Наташа! — увидев её в проём окна, громко позвала бабушка, — спускайся! Ужинать пора!..
— Сейчас!.. — улыбалась она сверху, поставив локти в проём окна.
— Ну! Идите… Идите… — развернулась баба Варя и побрела возле стены ко двору.
Дмитрий подошёл ближе, дымил сигаретой, задрав голову вверх, улыбался прищурясь.
— Прыгай!.. — смотрел ей в глаза.
Наталья нагнула вниз голову — тёмные кудри упали, прикрыв лицо. Подойдя к углу окна, поставила в
