шваль убогая, был, есть и будет. Лучше вини во всем его.
— А как насчет тебя? — вспылила Сюз, пытаясь сорвать зло. — Ты шпионил за мной под окном мотеля. Вряд ли это можно назвать высоконравственным поступком.
— Не тебе говорить о нравственности. Я работал. А ты устраивала стриптиз для чужого мужа! Да еще во взятом напрокат костюмчике чирлидера! — напомнил Райли и заметил шкафчик с фарфором. — Что это за штуки с ногами?
— Не брала я ничего напрокат. Это мой собственный костюм. Я была капитаном группы поддержки.
Райли мигом забыл о сервизе.
— Невероятно! Сорокалетний мужик…
— Ему было тридцать девять с хвостиком.
— Вот-вот, с хвостиком… гоняется за школьницей. Тебе не показалось это странным?
Сюз, сгорбившись от унижения, доплелась до стула.
— Мне в нем ничего не казалось странным. Он был самым потрясающим мужчиной из всех моих знакомых.
«О Джек!»
— Педофил! — фыркнул Райли.
Сюз, на мгновение забыв о своих бедах, нахмурилась:
— Мне было восемнадцать. А ты? Разве не ты встречаешься с первокурсницей?
— Не увиливай. И не вали с больной головы на здоровую.
— А тебе сколько? Тридцать пять?
— Тридцать четыре. И ничего не вышло. Она оказалась слишком утонченной для меня.
— Трудно поверить. — Сюз зябко обхватила себя руками. — Дай Джеку ее телефон. Может, он бросит Оливию ради нее. — К горлу подступили рыдания, и Сюз с трудом сглотнула. — Знаешь, Джек все время твердил, что я другая. Не такая, как остальные. И я действительно поверила. Когда мне исполнилось тридцать и он не бросил меня, как Эбби и Вики, все изумлялись. Кроме меня. Я знала, что он меня любит. — Глазам стало горячо, а голос внезапно охрип. — Но он все равно меня бросил.
Сюз закусила губу, чтобы не заплакать. Ни к чему давить на жалость Райли. И вообще пусть убирается вон.
И тут до нее донесся его голос:
— О, черт!
— Я не плачу, — всхлипнула она.
— Я знаю, что пожалею о собственной глупости, но все-таки скажу: он тебя не бросал.
Сюз свирепо уставилась на него сквозь слезы:
— Неужели? Вот это новость! Что же в таком случае он делает с Оливией?
— Наносит упреждающий удар. Все эти четырнадцать лет он был верен тебе. Я это точно знаю, потому что из кожи вон лез, пытаясь застать его с голым задом. У него не было любовницы. Да и сейчас нет. Он знает, что ты хочешь бросить его, вот и забежал вперед. Лучше выглядеть подлецом, чем пожилым неудачником.
Сюз, разозлившись, вскочила:
— Я не собиралась бросать Джека. Я его любила! Ты сам не знаешь, что…
— Он хотел, чтобы ты работала у нас?
— О, брось! Какая это работа: сидеть у стойки бара, пока ты подслушиваешь? Это даже не приключение.
— Значит, он возражал?
— Да! — взвизгнула Сюз, взбешенная невозмутимостью Райли. — Хочешь сказать: если бы я не работала…
— Что ты сделала с деньгами? — перебил Райли.
— Какая разница…
— Положила в банк, верно? Но не на совместный счет. Открыла свой.
— Я зарабатывала сотню за вечер! — рявкнула Сюз. — Вряд ли Джеку нужны эти деньги.
— Ты устроилась на работу тайком от него, открыла счет тайком от него.
— Так поступают сотни женщин, вовсе не помышляя о разводе.
— А это что? — поинтересовался Райли, показывая на горку с фарфором, и Сюз словно впервые увидела двадцать семь рюмочек, бегущих куда-то со всех ног.
— Начни моя женщина вдруг собирать подобные штуки и опасайся я, что она меня бросит… Да я бы просто расколотил их все.
— Он и расколотил, — вздохнула Сюз. — Одну. Но я ее склеила.
— Когда ты стала их покупать?
— В сентябре.
Плечи Сюз беспомощно опустились. Она чуть качнулась и почувствовала на плече руку Райли.
— Он начал встречаться с Оливией только в конце ноября.
Сюз сжалась при упоминании об Оливии. Острая боль полоснула внутренности.
«Джек…»
— Если он так хотел уйти от меня, совершенно не обязательно спать с ней. Попробуй сказать, что он не заметил, насколько она моложе, стройнее…
— Ни один мужчина не предпочел бы Оливию тебе, — сказал Райли презрительным тоном. — И перестань упиваться своим горем.
Сюз вынуждена была признать, что он прав. Она сама оттолкнула Джека, и нет смысла винить в чем-то Оливию.
— Ты прав. — Она повернулась к Райли и с некоторым удивлением обнаружила, что он стоит поодаль. А казалось, совсем близко. — Во всем виновата я сама.
— Вовсе нет, — отмахнулся Райли. — Ты вышла за парня, который настолько стремится всем заправлять, что даже шероховатости повседневной жизни считает чем-то угрожающим его благополучию. Ты ушла с работы, закрыла счет, и что дальше? Будешь до конца жизни сидеть и глядеть на этих фарфоровых сорванцов? Я совершенно уверен, рано или поздно ты откажешься от рюмок с ножками. У меня лично от них мурашки по коже, но, заметь, я не собираюсь уговаривать тебя бросить их собирать.
«Отказаться от рюмочек?»
— Мне нужна Нелл, — пробормотала Сюз, разражаясь слезами.
— Погоди. Всего секунду. — Райли поспешно прошел на кухню.
«Я променяла любимого человека на банковский счет и яичные рюмочки», — подумала Сюз и, положив голову на стол, тихо завыла.
Когда шторм немного утих, Райли сунул ей под нос пачку бумажных носовых платков.
— Я позвонил Нелл. Она уже едет.
— Прости, что разнюнилась, — всхлипнула Сюз и высморкалась в платок. — Жуткое, должно быть, зрелище.
— Слабо сказано. Больше этого не делай. Хочешь выпить? Или еще что-нибудь подать?
Она попыталась улыбнуться:
— Извини, Райли. Мой брак распался, так что мне позволено немного погрустить.
— Разумеется, только потерпи до Нелл. Она будет здесь через полчаса. Ты уверена, что не хочешь выпить? Я лично хочу.
— Почему через полчаса? Не так уж далеко она и живет.
— У нее Гейб. Сначала они ругались из-за того, что мы тебе не сказали, а потом… все стихло. Она одевается.
Ну вот.
Слезы снова брызнули из глаз. Нелл нашла себе кого-то. Она не увяла и не умерла, когда муж ушел, да еще на Рождество, она…
— О Боже! — всхлипнула Сюз. Нелл понадобилось два года, чтобы забыть это ничтожество — Тима. Значит, придется забыть Джека? — О Боже!
— В чем дело? — встревожился Райли.
