– Прости, Питер… Я только вышла на террасу, чтобы успокоиться, а тут вдруг появляется Эрандейл. Он одолжил мне платок и сказал, что хочет стать моим другом. Потом мы как-то незаметно оказались в саду… Мне следовало бы догадаться, но я была так расстроена, а он казался таким участливым, что дело зашло, пожалуй, слишком далеко.
– Разве ты не слышала поговорки о том, что внешность зачастую бывает обманчива? – сердито буркнул Питер.
– Слышала, да не придавала значения, – она помолчала. – Наверное, я это заслужила, ты ведь предупреждал меня, что Эрандейл подлый негодяй, которому нужно лишь одно… – она сделала судорожный вдох. – Я тогда не поверила тебе, а зря.
– Не переживай, – он страдальчески улыбнулся. – Внешность обманчива, но иногда нечто, напоминающее крысу, и есть крыса.
Питер провел ладонью по ее щеке и обнаружил, что она влажная. Достав из кармана платок, он протянул его Габриэлле. Часом раньше то же проделал Эрандейл. Вспомнив об этом, девушка еще пуще залилась слезами.
– Ну, не надо, не плачь, – пробормотал Питер. – Если хочешь знать, моей вины здесь больше, чем твоей. Когда-то я тоже так «развлекался». Мне понадобилось довольно много времени, прежде чем я понял, как это мерзко. Ты помогла мне это понять.
– Я?
Карета дернулась, и Габриэлла невольно упала Питеру на грудь. Он нежно обнял ее и прижал к себе, чтобы не отпускать уже никогда.
– До встречи с тобой моя совесть молчала. – Но теперь я слышу ее голос на каждом шагу. Когда я вижу одиноких женщин на улице, я беспокоюсь о том, есть ли у них кров, я задумываюсь о судьбах бедняков и ловлю себя на мысли, что хотел бы помочь им. Раскрывая газету, я гадаю, какие подробности не попали в печать. И, как ни странно, уже не так рьяно сужу людей за ошибки и промахи.
– А то, что ты говорил обо мне в саду, это правда? – с возрождающейся надеждой спросила она.
Он кивнул.
– Ты веришь мне? Веришь, что я тебя никогда не предам?
– Верю, – прошептал он и коснулся губами ее лба. Когда Эрандейл выкрикивал свои лживые обвинения, Питер понял, что не может без нее жить. Он почувствовал ее смятение и страх и поклялся защищать эту хрупкую женщину, пусть даже ценой собственной жизни. Он понял, что любит ее.
– Я верю тебе, потому что знаю, как ты честна и великодушна. И еще потому, что ты тоже веришь и любишь меня.
– Я люблю тебя, Питер, – просто сказала она, – всем сердцем.
– Я знаю это и люблю тебя еще больше. Я бежал от тебя, Габби, бежал от контроля, от обязанностей, от перемен, но от себя не убежишь, я хочу, чтобы ты всегда была со мной, вот здесь, – он приложил руку к груди. – Хочу, чтобы ты растворилась во мне.
– А еще? – с сияющей улыбкою настаивала она.
– Этого мало? – он недоуменно взглянул на жену.
– Остался еще вопрос о выборе, который ты должен был сделать.
– Ах, да. Мой выбор, – он погрозил ей пальцем. – Это было очень умно с твоей стороны. Широкий жест, нечего сказать. Но, должен заметить, я не слишком-то разобрался в деталях твоего положения. Почему ты решила, что можешь быть либо женой, либо любовницей, либо другом?
– Что? – улыбка медленно сползла с лица Габриэллы.
Увидев ее растерянную мордашку, Питер расхохотался.
– Я, знаешь ли, собственник и хочу всех трех! – глаза его лукаво блеснули. – Я буду помогать тебе в приюте как друг, сопровождать на балы как муж, а по ночам стану превращаться в любовника.
– О, понимаю, – сердце ее воспарило. – Значит, ты решил заполучить сразу и жену, и любовницу, и друга? Я всегда знала, что вы очень практичный мужчина, лорд Сэндборн.
– Боюсь, практичность, здесь совершенно ни при чем. Видишь ли, дни, которые мы провели вместе в твоем будуаре, создавая видимость греха, были самыми приятными в моей жизни. Надеюсь, приличие мы с тобой изобразим так же успешно.
Она засмеялась.
– Итак, теперь мы будем изображать приличие. Что ж, думаю, мне понравится. Это так похоже на нас… Еще только один вопрос, – Габриэлла наморщила лоб. – Можно ли мне тогда будет делать вот это?
Она приподняла голову и припала к его губам в безумном жадном поцелуе. Ответ прозвучал нескоро. С трудом оторвавшись от ее губ, Питер пробормотал:
– На это придется выхлопотать специальное разрешение, впрочем, можешь считать, что оно уже у меня в кармане.
– А как насчет этого?
Она потянула его за галстук и расстегнула воротничок. Проложив дорожку поцелуев по подбородку и шее, она слегка прикусила кожу в ямочке у горла. Затем в мгновение ока расстегнула рубашку и, приложившись влажными губами к соску, стала дразнить его языком.
– Да, – простонал он. – О, да? Мы определенно разрешим и это.
– А это?
Габриэлла села к чему на колени и спустила лиф платья:
