— С вашего позволения, я займусь своей одеждой, более подходящей моему новому положению. Сестры согласились мне помочь.
— Никаких возражений. — Он смерил ее откровенным взглядом. — Только я не потерплю, чтобы ты ходила с покрытой головой, как старухи или твои сестры во Христе. Я не хочу, чтобы мою жену принимали за монахиню.
Глава 14
Сидя на лошади в маленькой роще, откуда можно было видеть недавно засеянные поля, граф Клэкстон следил за фигуркой, крадущейся вдоль изгороди у дальнего края долины. Он нетерпеливо заерзал в седле, потом, чтобы скрасить ожидание, начал оценивать будущий урожай ячменя и овса.
— Думаю, этот урожай мы оставим, — сказал он себе, но с тем расчетом, чтобы услышали и его люди. — К осени эти земли все равно будут моими, а губить собственный урожай — стыд и позор. — Комментарий хозяина вызвал презрительный смех у окружающих — Кстати, насчет тех жеребят, — обратился граф к капитану своего отряда. — Они действительно так хороши, как ты предполагал?
— Они превосходны, милорд! Крепкая грудь, мощные ноги, отличная голова… совсем не боятся шума. Со временем из них выйдут прекрасные боевые кони.
— Уитмор всегда снабжал нас великолепными конями, — хихикнул Клэкстон. — При случае надо поблагодарить этого сукина сына.
Ближние кусты зашуршали, и крадущаяся фигура метнулась по лужайке к отряду, который прятался среди деревьев. Человек, одетый как простой йомен, шагнул прямо к графу и то ли с уважением поклонился ему, то ли нагнул голову, чтобы перевести дух.
— Ну? — нетерпеливо спросил Клэкстон.
— Новости такие… Он только что женился… вчера.
— Женился? — Граф был потрясен, но тут же взял себя в руки. — Да на ком ему жениться? Кто бы пошел за этого нищего ублюдка?
— Монахиня, — ответил информатор, тяжело дыша. — Из Франции.
— Монахиня? — Клэкстон расхохотался. — Я слышал, он пытался найти себе невесту, которая снимет «проклятие». Конечно, он глупец, но все же не настолько, чтобы жениться на монашке. — Он бросил на парня угрожающий взгляд. — Как ее имя?
— Э… Элоиза, милорд. Так они ее называют. Сестра Элоиза.
— Говоришь, она из Франции? Парень кивнул.
— Наверняка страшна как смертный грех. Рябая дурнушка, за которую отец-торговец еще и приплатил, чтобы сбыть ее с рук? — На этот раз парень не шелохнулся. — Ну? Я прав?
Парень медлил, не зная, стоит ли отвечать, и наконец решился: — Нет.
— Проклятие! — рявкнул Клэкстон. — Где ублюдок мог найти себе какую-то невесту? — Парень молчал. — Где?
— Во Франции, милорд. — Информатор нахмурился, смущенный вопросом, на который уже ответил. — Она была монахиней. В монастыре.
Граф застонал, отмахиваясь от лепета этого недоумка.
— Он, говорят, ездил на континент, но мне и в голову не приходило, что найдется дурак, пожелавший дать ему невесту, да еще с приданым.
Клэкстон скрипнул зубами при мысли о том, что Уитмор все-таки сумел найти деньги, хотя он уже пять лет разорял его земли, прикрываясь «проклятием».
— Ну и что мой доверенный агент смог вынести из кладовых Уитмора на сей раз?
— Мне пришлось оставить это в лесу, милорд. Слишком тяжело было тащить по мягкой земле.
— Пошли туда людей, — приказал Клэкстон помощнику, и капитан с двумя воинами поскакал на указанное крестьянином место.
Дожидаясь их возвращения, граф обдумывал, как ему побыстрее довести Уитмор до полного разорения.
Новая жена может или растеряться, увидев столь бедственное положение, или, наоборот, приложить все усилия, чтобы спасти его от нищеты. Значит, шансов на скорую победу нет.
— Мы должны почаще совершать рейды в Уитмор. Женился… — пробормотал Клэкстон. — Ублюдок даже не пригласил соседей на свадьбу! Ладно, оставим без внимания его грубые манеры и сами познакомимся с этой его «леди». А что лучше всего может выявить полную несостоятельность Уитмора и его нищету? Естественно, визит королевского казначея.
Подняв бесцветные глаза, Клэкстон увидел скачущего к нему капитана.
— Вино, милорд! — Тот осадил перед ним свою лошадь и широко ухмыльнулся. — Много вина!
Элоиза провела день с сестрами, придумывая способ обеспечить себя одеждой, которая не выглядела бы привезенной из монастыря. В платяных шкафах экономки она обнаружила несколько рулонов не испорченной молью, удивительно мягкой шерстяной ткани и поднялась в свою бывшую комнату. Пока сестры болтали за работой, она считала оставшиеся до утра часы, когда они отправятся на Пасху в Кентерберийский собор, а затем вернутся в монастырь.
— Как бы я хотела, чтобы вы остались, — вздохнула Элоиза, держа за руку сестру Арчибальд и заранее страдая от разлуки. — Но ведь вы можете пока оставить со мной Клемми? Уверена, аббатиса не будет возражать.
Старая монахиня грустно покачала головой и взглянула на Мэри- Клематис, которая, вскинув подбородок, пыталась держаться храбро.
— О, Элли, я сейчас для тебя буду обузой. Мне… мне нужно ехать домой. — Вся ее храбрость растаяла, и она сквозь пелену слез смотрела на свои крепко стиснутые руки. — Взгляни на меня… я сплошное несчастье.
Одежда подруги, когда-то черная и красивая, поблекла от многократных попыток ее отчистить. Апостольник по краям обтрепался, покрывало село, ибо все время то мокло, то сохло. Лицо бледное, если не считать красных пятен и веснушек, проступивших на солнце. Руки покраснели и растрескались от постоянной уборки в часовне, сломанный палец на ноге все еще перевязан. Но что было еще хуже, одежда теперь висела на ней мешком. Элоиза только сейчас заметила, как похудела ее подруга.
— Ты замужем, Элоиза, — с сочувственной улыбкой напомнила сестра Арчибальд. — Тебе нужны горничная и компаньонка, а не сестра-надзирательница. — Старая монахиня погладила ее по щеке. — Мэри-Клематис не подходит светская жизнь. Ее место в монастыре, где все мирно, спокойно, все происходит по часам, и один день всегда похож на другой. А ты создана для светской жизни, девочка. Ты здесь расцвела. Тебя не испугали серьезные проблемы, которые преподнесли тебе этот человек и разоренное поместье. С каждым днем ты становишься все красивее.
Элоиза молча заплакала, и к ней сразу присоединились остальные сестры. Они обнимали, похлопывали ее по спине, говорили нежные слова прощания. В их добрых пожеланиях было столько любви и восхищения, что Элоиза сдержалась и не стала говорить им о своем заветном желании.
Ей отчаянно хотелось поехать с ними в Кентербери, а затем вернуться в безопасность и привычную атмосферу монастыря. Увы, это невозможно. Если бы она даже каким-то образом сумела освободиться от своих брачных клятв и убедила аббатису принять ее обратно — как она сможет освободить себя от страсти к Перилу Уитмору? Как она разорвет эту связь между ними, если их соединил сам Господь?
Что сделано, то сделано, думала Элоиза, пока сестры утешали ее. Она не должна жаловаться, иначе только расстроит Мэри-Клематис и остальных перед скорым отъездом. Утерев слезы, она скрыла душевную боль под показной активностью.
Остаток дня монахини помогали ей шить одежду, встречались с поварами, чтобы обсудить празднование грядущей Пасхи, и осмотрели замок, который теперь будет новым домом Элоизы.
Ближе к вечеру она повела сестер в ткацкую, чтобы они увидели, как работает на французском станке их главная ткачиха Эдит. Там же они познакомились с ее дочерью Роуз, хотя и достигшей брачного возраста, однако не желавшей выходить замуж, поскольку в поместье не было достойного жениха.
— На ткацком станке она тоже не хочет работать, — проворчала Эдит. — А девочка она толковая, ловко управляется с иглой, знает, как поддерживать порядок.
Сестра Арчибальд окинула критическим взглядом растрепанные волосы Элоизы.
— Может, твоя дочь знает и то, как приводить в порядок женские волосы?
Отец Бассет и сестры по настоянию Элоизы уже пообедали, а она решила дождаться Перила, чтобы сесть за стол вместе с ним. Гарнизон Уитмора вернулся с воинских учений поздно вечером, и когда запыленный и потный граф вошел в зал, она тут же велела нести еду.
— Добрый вечер, милорд, — приветствовала она мужа, протягивая руку за мечом, но он бросил его на стол.
— Нет, вечер совсем не добрый. Как раз под стать неприятному и тяжелому дню. — Тренировка в поле явно не улучшила его настроения. — Мой кубок, женщина! — раздраженно потребовал он.
Женщина? Она рассвирепела, почувствовав на себе любопытные взгляды мужчин.
— Похоже, день и впрямь был слишком утомительным, если даже мое имя вылетело у вас из головы. Элоиза, милорд. Я ваша жена, — напомнила она и, протянув ему полный кубок, посмотрела с помоста в зал, где сидели его верные воины. — Вы поздно вернулись домой, и мы…
— Мне не требуется ваше напоминание о времени, — бросил он. — Мы тут не держим колоколов и прекрасно без них обходимся.
Элоиза замолчала, подавляя гнев, а потом договорила:
— Мы хотели сохранить вашу еду горячей.
Граф покраснел и тяжело опустился на стул. Пока служанки разносили блюда с хлебом и ломтями мягкого сыра, а она накладывала мужу из большого железного котла его порцию ароматного тушеного мяса, Перил погрузился в невеселые мысли. Когда Элоиза отослала кухонных мальчиков обслуживать ждущих своей очереди людей и села рядом с мужем, к ней подбежала Мэри- Клематис.
— Отец Бассет считает, что это прекрасная идея, Эл… — Поймав сердитый взгляд графа, она быстро поправилась: — Леди Элоиза.
— Что за идея? — подозрительно спросил он.
