собирался говорить больше того, что содержалось в его заявлении. Он еще раз подтвердил, что его уход с политической арены имеет сугубо личные причины. Журналисты, не рассчитывая услышать еще что-нибудь новое, стали по одному пробираться к выходу, торопясь сообщить в редакции сенсационную новость. Паркер Питт объявил об окончании пресс-конференции, отказавшись отвечать на дальнейшие вопросы.
— Ну что, удовлетворены? — обернулся он к Эндрю Макдональду.
— Да, удовлетворен, вы приняли правильное решение. Но я хочу предупредить вас. Если вы когда- нибудь вздумаете изменить ваши планы, у меня достаточно связей в Вашингтоне, в министерстве юстиции и госдепартаменте, чтобы остановить вас. Ваша политическая карьера закончилась, Питт, не питайте иллюзий.
Лицо Паркера Питта исказила злобная гримаса. Тут он заметил Григория Сотникова, вернувшегося в конференц-зал. Питт сделал вид, что не знает его.
Григорий Иванович подошел к ним.
— Добрый день всем. Мистер Питт, рад вас снова видеть. Вы сделали городу дорогой подарок. Даже при нынешних темпах инфляции два миллиона долларов — значительная сумма.
Паркер Питт переминался с ноги на ногу, уставившись в пол.
— Я должен был это сделать.
— Уверен, у вас не было иного выбора. — На лице Григория заиграла язвительная улыбка.
— Прошу вас меня простить, господа, но мне надо ехать домой. Хочу записать на видеомагнитофон мое последнее публичное выступление, — сказал Питт с горечью.
— Отличная мысль, — отозвался Эндрю. — Мэрлин и Ноэль проводят вас до лимузина, чтобы оградить вас от досужих журналистов, поджидающих свою жертву.
— Вы бы, конечно, предпочли, чтобы меня разорвали на части. — Питт скомкал карточки с набросками своего выступления, бросил на пол и побрел к выходу в сопровождении двух дам.
— Здорово вы это придумали, мистер Макдональд. — Григорий проводил глазами Питта. — В уме вам не откажешь. Как вам это удалось?
— Почему вы меня в чем-то подозреваете. У Паркера Питта возникло неожиданное желание остаток жизни выращивать цветы в своем саду.
— Вы выиграли, можете теперь издеваться надо мной. Вы ведь наверняка знаете, откуда Питт взял эти два миллиона долларов на подарок городу. Но как вы его убедили закрыть анонимный банковский счет?
Эндрю задумчиво смотрел на Григория. Ему хотелось сделать больно этому человеку, но, с другой стороны, он чувствовал к нему щемящее чувство жалости, непонятно отчего. Какая-то невидимая связь существовала между ними. Из-за отца? Вряд ли.
— Вы правы, — сказал он наконец, в его голосе уже не было мстительных ноток, победителям свойственно добродушие. — Ничто бы не заставило Питта закончить свою политическую карьеру. Но тут вы мне невольно помогли, и сами знаете как. У меня не заняло много времени заменить свое имя на ваших фальшивых документах на имя Паркера Питта. Остальное было не сложно. Смерть Киры могла быть повешена на него. Он бы не смог отмазаться. А то, что он пользовался анонимными источниками финансирования, доказать не трудно. Ему пришлось согласиться с моим требованием.
— Я восхищаюсь вашей изобретательностью, Энди.
И снова что-то екнуло в сердце Эндрю. Так называли его только близкие люди, так называла его мать.
— Учусь у вас, мистер Сотников. Я использовал ваше же оружие. Так что половина Комплиментов — вам.
— Жаль. Я очень рассчитывал на избрание Питта, Паркер стал бы хорошим мэром, его ждала блестящая карьера… Должен признаться, вы меня удивили. Нетрудно было предсказать шаги такого чистоплюя, как вы. Но я ошибся. Вы использовали против меня мои же козыри… Правда, теперь я не поручусь за безопасность вашего брата. Вы сами перечеркнули его надежды на будущее. Этого провала ему не простят… Ну, мне пора. В Кливленде меня больше ничто не удерживает, сегодня же улетаю в Вашингтон. — Григорий резко повернулся и пошел к выходу.
Эндрю, не торопясь, побрел за ним вслед. На душе было тяжело, он не испытывал торжества. Погибли Кира и Джед Требино, больна Ноэль, скорее всего ему придется оставить юридическую практику, хозяева Сотникова не простят ему провала их ставленника, неизвестно, какая судьба ждет Дугласа, если он, конечно, жив.
Эндрю увидел, как в холле гостиницы путь Сотникову преградили трое мужчин. На улице стояло несколько полицейских машин.
Они предъявили удостоверения сотрудников ФБР.
— Вы — Григорий Сотников, работник российского посольства в Вашингтоне? — спросил один из агентов ФБР. — Мы просим вас пройти с нами.
— По какому праву? — вяло возмутился Григорий. — Я — дипломат и пользуюсь дипломатической неприкосновенностью, наше посольство направит жалобу в госдепартамент.
— Вы обвиняетесь в убийстве. Вам придется пройти с нами и дать кое-какие объяснения. А посольство мы поставим в известность и вызовем консула.
Комната погрузилась в темноту, и только лицо Эндрю она видела ясно, как при дневном свете. Они смотрели друг другу в глаза, не отрывая взгляда.
— Я должна туда вернуться, он умирает. — Ноэль не знала, сказала она это вслух или только подумала.
Его руки были на ее плечах, она почувствовала, как ее встряхивают, но между ними уже возникла стена, которая становилась все выше, скрывая ее от реальности. Она закрыла глаза. Страха больше не было, но сердце щемило от ощущения приближающейся беды.
—…Бога ради, не говорите мне этого!
Мэри-Беатрис, герцогиня Йоркская, взяла Каталину за руку.
— Дорогая сестра, крепитесь, мы все надеемся на лучшее.
Каталина тяжело дышала.
— У Карла была слабость, он терял сознание, теперь ему лучше, он выздоровеет.
— Боюсь, положение все еще серьезное. Прошлой ночью он почти не спал, утром не мог говорить, речь медленно восстанавливается. Пойдемте со мной, он звал вас. Вам нельзя медлить, ваше величество.
Сердце учащенно билось, а ноги стали ватными. Опираясь на руку жены Джеймса, Каталина побрела в спальню короля. Там толпились доктора, члены королевского совета. Герцог Йоркский встретил ее в дверях. На его изможденном лице были слезы. Джеймс поцеловал ей руку.
— Дорогая сестра, хорошо, что вы пришли. Когда он вышел из обморока, то первой позвал вас.
Каталина догадывалась об ответе по его лицу, но все же спросила:
— Что говорят доктора?
— Они что-то бормочут и консультируются друг с другом, но уже не обнадеживают. Надежды мало. Говорят, у него был неожиданный апоплексический удар.
— Я хочу видеть короля.
Джеймс подвел Каталину к кровати. Окна были зашторены, горели свечи. Король лежал в полумраке. Лицо потемнело, глаза полуоткрыты, впали, на щеках выступила щетина, губы синие и потрескавшиеся.
Ему было уже за пятьдесят, но она помнила его еще молодым, когда они только впервые встретились. Высокий, мускулистый, широкоплечий, со сверкающими смеющимися глазами.
'Боже мой, что с ним сделала болезнь! Слабый изнуренный старик!' — наполовину ослепленная слезами, Каталина, с трудом передвигая ноги, сделала последние шаги, отделявшие ее от кровати короля. Придворные расступались и кланялись королеве.
Каталина присела на кровать и взяла его руку, сдерживая рыдание.
— Дорогой Карл, я сразу пришла, как мне сказали, что вам стало лучше. Как вы себя чувствуете, мой дорогой господин?
Карл открыл глаза и слегка повернул к ней голову. Даже это движение причинило ему боль, гримаса
