ведьмополоха.
– С кем это ты там разговариваешь? – спросила Марша.
– А ни с кем, – ответил крысиный король и пододвинулся к ней поближе.
Некоторое время они лежали молча. Марша делала вид, будто не заметила, что крысиный король лежит к ней гораздо ближе, чем положено приличиями, а крысиный король делал вид, что с увлечением следит за очередным кошмариком, который висел у него перед носом и унылым голосом тянул:
– Я твой самый страшный сон... Я твоя неминуемая погибель... Я приду к тебе ночью, когда...
В конце концов крысиный король дунул и на него тоже, а потом вкрадчиво сказал Марше:
– А вот тебе никогда не хотелось потереться с кем-нибудь носами?
– Мне много чего хотелось, – задумчиво сказала Марша.
– А мне вот, если честно, хочется потереться с тобой носами сейчас, – еще более вкрадчиво промолвил крысиный король.
– Да ну? – спросила Марша.
– Ага!
Крысиному королю казалось, что сердце у него сейчас выскочит из груди.
В этот момент крыска повернулась к нему, но вместо того, чтобы протянуть свой нос, с оттяжкой цапнула его за ухо.
– Ой-ой-ой! – завопил крысиный король и поспешно откатился в сторону.
– И как же ты до такого, поганец, додумался? – мрачно спросила Марша.
Ухо у крысиного короля болело довольно ощутимо.
– Да что в этом такого? – оправдывался! он. – Потереться носами, это все равно что у людей поцелуй. А люди, они целыми днями только и делают, что целуются. Мне один знакомый человек рассказывал. И никто это за оскорбление не считает.
– Вот и целуйся с какой-нибудь грязной женщиной, – сказала Марша., – А я самочка честная и с кем попало после недолгого знакомства тереться носами не буду. А если ты думаешь иначе, то топай один к дворцу этого Ахумурадзы. Не хватало мне еще в дороге приставаний сексуально озабоченных самцов. Понял?
Крысиный король не ответил. Отвернувшись от Марши, он в который уж раз думал о том, что неплохо было бы всех самочек собрать в один большой мешок и...
Через некоторое время боль в ухе несколько успокоилась и мысли его приняли Другое направление. Поглядев в сторону крыски, он обнаружил, что она тоже лежит отвернувшись и, видимо, крепко обиделась.
В глубине души крысиный король понимал, что он был не прав.
В самом деле, с честными самочками так не обращаются.
Некоторое время он боролся с собой, но потом чувство вины победило, и он осторожно позвал:
– Марша, а Марша!
Крыска молчала.
– Ну, Марша, я же не хотел ничего плохого.
Крыска вдруг резко встала на задние лапы и отряхнула живот от прилипших к нему травинок передними.
– Ладно, пошли, – буркнула она. – Видно, все вы самцы одним миром мазаны.
– Это точно, – обрадовался крысиный король. – А стало быть, обижаться на нас нет никакого резону.
– А кто на тебя обижается? – все еще обиженно сказала Марша. – Просто я думала, раз ты королевского рода...
– А ты разве нет? – удивился крысиный король.
– И я... я тоже. Только мне казалось, что в роду королевских крыс несколько другие порядки.
– Ну честное слово, я раскаиваюсь, – повинился крысиный король.
– Ладно, будет врать-то, – махнула лапой Марша, – Пошли, нам еще топать и топать.
Она опустилась на четыре лапы и выбралась на дорогу. Крысиный король не удержался и все же ее подколол:
– И вообще королевским крысам рекомендуется бегать на четырех ногах только тогда, когда нет другого выхода. Чтобы не уронить себя в глазах подданных.
– Где ты видишь хоть каких-то подданных? – удивилась крыска. – И вообще если хочешь соблюдать все правила этикета, то ждать тебя я не буду. Учти, путь нам предстоит долгий и очень опасный. Поэтому советую поберечь силы и передвигаться так, как удобнее.
– Ладно, твоя взяла, – согласился крысиный король и послушно опустился на четвереньки.
– Вот так-то лучше, – хмыкнула Марша. И они побежали по дороге не очень быстро, то и дело оглядываясь и принюхиваясь, стараясь определить, не поджидает ли их где-нибудь впереди засада, ловушка или еще какая-нибудь другая опасность.
