Это бы объяснило, почему на Гимрода набросилось такое огромное количество мертвецов.
– Библиотеке не известны случаи, чтобы более двух некромантов действовали заодно. Однако теоретически я допускаю такую возможность. Но информация о том сражении принадлежит Настоящему, а потому отсутствует в моей Библиотеке.
То есть опять же неизвестно ничего. Впрочем, хорошо было уже то, что этот разговор позволил выяснить, что любящий поболтать некромант оказался именно тем, кто поведал всем Заповедным Землям о Свитках. Что в свою очередь давало благодатную почву для размышлений о том, что еще знал Далманир, и не было ли очередным знаком судьбы то, что, входя в Туманные горы, они переночевали именно в его пещере?
Этими наблюдениями он поделился с Алексом, который часами блуждал по Библиотеке, правда, не в поисках ответа на вопрос о том, кем или чем был Гимрод или кто помог им победить его, а изучая историю и магию своего народа. В ответ он лишь покачал головой.
– Не могу ни согласиться, ни опровергнуть. Когда мы гостили у Далманира, я еще не ощущал магии и уж тем более не мог определить силы мага. Сейчас, мне кажется, я смог бы почувствовать, настолько ли он силен, чтобы поднять такую прорву мертвецов. Я поднимал троих, и это вымотало меня так, словно я за день Туманные горы одолел… Это ведь едва ли не сложнее, чем воскресить кого-то. При воскрешении я только прошу кого-то о помощи…
– Постой, постой! – перебил его Агрон. – Ты тренировался в поднятии мертвых?!! И кого же ты поднимал?!!
– Погибших в том сражении, двух орков и одного эльфа. С твоими собратьями, кстати, тяжелее – на них больше сил расходуется. Но ты не волнуйся, – тут же добавил он, – я их как поднял, так обратно и положил. Нежить я плодить не собираюсь, ее в этих краях и так хватает.
– Ты поднимал мертвых… – у Агрона не хватало слов для того, чтобы описать, что он чувствует. Несмотря на то, что поднятые неизвестным некромантом мертвецы спасли ему жизнь и помогли избавить Заповедные Земли от Гимрода, он все равно продолжал относиться к нежити с неприязнью, если не сказать с отвращением. Но еще большее отвращение вызывали у него некроманты – те, кто мог вернуть к жизни тело, лишенное души. Заставить это тело сражаться против своих же, выведать все тайны, которые, будучи живым, несчастный не выдал бы и под самой страшной пыткой.
Вот еще одна причина, по которой люди были судьями и вершителями порядка в Заповедных Землях, по которой они были непобедимы. Чтобы проведать о заговоре против своего народа, им не нужно было даже пытать – достаточно было убить.
Но Арктар наделил их магией смерти, естественно, не для этого. Ни один убийца не избегнет наказания, если против него будет свидетельствовать убитая им жертва!
Но поднимать мертвых просто так, ради опыта… Заставить покинувшую тело душу содрогнуться на острие оружия, которым она была исторгнута из тела… Его народ верил, что, если в бою твой топор проносится мимо шеи врага, а раньше твоя рука не знала промаха – не иначе как чья-то душа на лезвии твоего топора в ужасе заметалась, чувствуя, как некромант тянет свои руки к телу, служившему ей пристанищем. Это было слишком жестоким наказанием даже для злейших врагов…
– А что такого? – крикнул ему вслед Алекс. – Я же уложил их обратно!
Они в самом деле просто не осознавал того, что сделал, как не понимал этого, экспериментируя с заклинанием вызова Смерти на буркалах, у отрогов Туманных гор.
Они покинули Уцир спустя три недели после битвы за Эльфийчский лес, легенды о которой уже начали распространяться по Заповедным Землям. Предание о великом противостоянии эльфов и орков, разум которых был затуманен пришедшим неизвестно откуда демоном, скрывавшимся в обличье их вождя; о возвращении из-за гор человека, защищавшего лес вместе с эльфами, о человеке, прогнавшем прочь огневика.
Где-то среди этих историй, правды в которых при передаче из уст в уста становилось все меньше, упоминался и орк, сражавшийся с человеком бок о бок, и даже глава Уцира и его жена, погибшие, защищая родной лес. Но вот эльфийке Дарисе, муж которой был зарезан ночью лазутчиками Гимрода, первой осознавшей, что орочью орду нужно не ненавидеть, а жалеть за все совершенное ею, Дарисе, возглавившей город, места в этих историях уже не нашлось. Равно как и ее сыну Эльнио, который, думая, что его никто не видит, плакал, когда из города уходил орк, месяц назад сломавший ему руку, а на прощание обнявший его и назвавший другом…
– Пусть дорога ваша будет ровной, – напутствовала их Дариса. – Вас достойно примут в любом эльфийском городе, который окажется у вас на пути. Примут и окажут любую помощь, о которой попросите. Эльфы не забывают своих друзей.
На этих словах она, правда, поймала неодобрительный взгляд Алекса и умолкла, не сказав больше ни слова. Свое бегство с поля боя эльфы и так запомнили бы на долгие века, и молчаливое презрение единственного человека в Запретных Землях им для этого не требовалось. Эльфы по-прежнему готовы были носить Алекса на руках, и Агрон поневоле подумал, как бы изменилось это отношение, узнай Дариса о том, что он несколько дней назад поднял из мертвых одного из ее собратьев? Может быть, Алекса и не убили бы, но и уж точно не стали бы приветливо провожать в дальний путь.
– Пойдем! – Агрон тронул Алекса за плечо и помахал рукой провожавшим его эльфам. Алекс же не удостоил их даже взглядом.
Перед ними лежал Эльфийский лес во всей красе. Не меньше двух недель пути до океана, через десятки городов и маленьких поселений эльфов. Где-то в глубине леса располагался и храм Огня, маги которого, вопреки воле верховного мага, покоились сейчас в гигантской общей могиле вместе с эльфами и орками.
Пусть был долог, скучен и однообразен. Города эльфов появлялись и исчезали на их пути, и иногда друзья останавливались там на ночлег, а иногда, если до заката было еще далеко, – проходили мимо. Лес сам по себе был достаточно гостеприимным живым существом, и они не ждали от него неприятных сюрпризов, а потому спокойно ночевали под открытым небом, хоть и спали по очереди. Пищи тоже хватало с избытком, от ягод до кроликов и оленей. Один раз Алексу удалось даже подстрелить птицу столь жирную, что она едва могла перелетать с ветки на ветку.
На четвертый день пути («Помнится, гонцы Илисида добирались сюда за два-три дня», – пожурил Алекса Агрон, не привыкший ХОДИТЬ по земле и тосковавший по бегу) они вышли к храму Огня, купол которого величественно возвышался над кронами деревьев. Агрон не сомневался, что их заметили, но огневики ничего не предприняли. Не пригласили их войти, не обстреляли молниями (чего путники, откровенно говоря, опасались) и вообще никак не выказали своего недовольства недавним происшествием в Уцире. Впрочем,
