в гараж. Позвонить начальнику и отпроситься на сегодняшний день можно и по дороге, не до него сейчас.
Даша
Она вернулась в студию, перекусив по дороге купленным бутербродом, и запив его колой. Да, для фигуры вредно, особенно для ее фигуры — при росте в метр шестьдесят каждый лишний килограмм мгновенно становится заметен. Но во-первых, она — фотограф, а не модель, а во-вторых, даже будь она моделью — что делать, если очень хочется именно такой, фастфудовской пищи?
Оказавшись в студии, она первым делом подошла к зеркалу. Оценивающе оглядела себя, отряхнулась… Там, на плотине, когда прямо ей в голову ударила струя воды, не было ни времени ни желания думать о том, что она может испачкать одежду, а потому она распласталась на асфальте, наплевав на то, как будет выглядеть. Зато жива осталась!
В принципе, она и так выглядела неплохо, но предпочла переодеться. Легкий топик и джинсы со рваной коленкой, всегда хранившиеся в студии на такой, вот, случай. А что, фотограф должен выглядеть творческим человеком, а творческий человек в России ассоциировался с рассеянным хиппи. Рваные джинсы, синие волосы, блуждающий взгляд… Образ интеллигента теперь стал таким. Впрочем, этот образ соответствовал Дашиному внутреннему состоянию, и она как-то с тоской думала о том, что вскоре ей придется одеваться гораздо строже. Красить волосы в синий цвет она не собиралась, равно как и подсаживаться на какую-нибудь наркоту, для получения таинственного, блуждающего взгляда, но вот от рваных джинсов отказываться не намеревалась. Но нет директор компании не должен одеваться подобным образом!
Директор компании! Пусть это будет компания, построенная на деньги, заработанные на порнографии! Но уж самой компании она не позволит опуститься на уровень порно. Она будет выбирать моделей, выбирать фотографов, определять стратегию развития сайта — определять все!
Но эта должность еще в перспективе, а пока же она — лишь фотограф, и фотограф отличный. Фотограф, пару часов назад наснимавший сенсационных фотографий. Даша включила компьютер, подключила к нему фотоаппарат, и на пол часа ушла в редактирование и отправку фотографий всем известным ей газетам, журналам и сайтам. Глядишь, завтра ей перепадет копеечка от нескольких изданий, которые предпочтут опубликовать ее фотографии, а не кадры, снятые случайными очевидцами на сотовые телефоны.
Мелодично зазвенел звонок домофона. Даша всегда держала дверь в студию открытой, но большинство гостей или клиентов все равно звонили.
— Входите! — сказал она, поднимая трубку. — Дверь открыта!
В трубке раздался скрип дверных петель, а секунду спустя на лестнице, ведущей в подвал, послышались шаги. Николай вошел, склонив голову в знак приветствия.
— Доброго дня, Даша!
— И вам того же. Присаживайтесь!
Он сел на стул подле нее.
— Как я понял, вы приняли решение, и почти наверняка положительное. Иначе вы бы отказали мне прямо по телефону, не так ли?
— Естественно, — улыбнулась Даша. — Я бы не стала тратить ваше время.
— Осталось только узнать, какое именно предложение вы приняли, и обсудить условия?
— Именно так. Я готова принять на себя руководство создаваемой вами фирмы.
Николай расплылся в улыбке.
— На это я и надеялся! Что ж, тогда я предложил бы отпраздновать это событие в ресторане, и там же обсудить все условия. Я на машине, так что готов отвезти вас хоть сейчас!
Даша задумалась, но лишь на секунду. Почему бы и нет? Решение принято, теперь ей часто придется общаться с этим человеком, и лучше начать совместную работу с обеда в ресторане.
— Хорошо. Позвольте, я отлучусь на несколько минут, приведу себя в порядок.
Подхватив сумочку, она исчезла в уборной, где возле зеркала принялась за дело. Ехать в ресторан в облике фотографа-раздолбая хотелось не слишком-то, но выбора не было, более-менее приличная одежда, имеющаяся в наличии, все же изрядно пострадала в утреннем приключении на плотине. Да и вряд ли он поведет ее в фешенебельный ресторан, в котором не принято появляться без вечернего платья и бриллиантового колье. Так что пусть смотрят на ее рваную коленку, и пупок, появляющийся из-под топика, когда она поправляет прическу. Главное что не смотря на маленький рост, этот имидж гарантировал ей заинтересованные взгляды мужчин, оборачивающихся ей вслед.
Экспресс-макияж занял не больше пяти минут, и, улыбнувшись в последний раз своему отражению, Даша вышла из уборной. Вышла, и замерла перед дверью с открытым ртом.
Николай бродил по студии, согнувшись словно вопросительный знак, и обнюхивая каждый попадающийся на его пути предмет. Но даже не это было самым страшным. Страшнее всего было то, что его одежда кучей валялась на ее столе. По ее студии бродил голый мужчина, который, судя по всему, лишился рассудка.
Медленно, стараясь не шуметь, Даша закрыла дверь и задвинула шпингалет. Не паниковать, успокоиться, рассуждать логически. Нужно выбраться из студии и позвать на помощь. Сейчас, в уборной, она в относительной безопасности. По крайней мере, он не интересуется ей, хоть хлипкая дверь выдержит от силы пару ударов. Ее, по большому счету, достаточно основательно дернуть, чтобы шпингалет вылетел, разбрасывая в разные стороны шурупы.
Позвонить в милицию! Даша метнулась к сумочке, и, вывалив все ее содержимое вынуждена была констатировать, что оставила сотовый на столе. Постучать по водопроводной трубе, чтобы привлечь внимание жильцов первого этажа? А дома ли они, и что подумают, если кто-то вдруг начнет колотить по трубе? Поймут ли, что она зовет на помощь, или решат, что кто-то просит кого-то убавить громкость музыки? Но вот уж чье внимание она привлечет точно, так это Николая, и что он предпримет, услышав за дверью уборной громкие звуки, невозможно было даже предположить.
Сразу же пришла на ум наполовину в шутку, наполовину всерьез построенная ей и Мариной теория о выбросе в атмосферу какого-то газа. Выходит, она верна! И вещество, выброшенное во время пожара на плотине, уже добралось до центра города. А значит не исключено, что выйдя на улицу она окажется в окружении сотен голых людей, которые, скорее всего, будут настроены весьма агрессивно.
Или через несколько минут она сама разденется, чтобы присоединиться к Николаю!
Под дверью раздались шаги, а мгновение спустя Николай толкнул ее плечом. Дверь дрогнула, заставив Дашу вскрикнуть! Ответом ей был новый толчок, от которого на стене едва заметно дрогнуло зеркало!
Дашин мозг лихорадочно работал, отыскивая возможные варианты действий. Толкнуть дверь со своей стороны, надеясь ударить его ей, отправив в нокаут? Нет, не та комплекция — и у нее, и у него. Вот весил бы он килограмм пятьдесят, а она — девяносто… Обороняться? Но чем? Щипчиками для бровей, нашедшимися в сумке? Это было бы смешно, если бы не было так страшно.
Дверь содрогнулась от нового удара. Николай толкал ее плечом молча, не издавая вообще никаких звуков, и от этого было еще страшнее. Это было как-то не по-человечески…
Мысль, пришедшая ей в голову, была гениальной и, одновременно, бредовой. Что они с Мариной обсуждали несколько часов назад? Как пораженные неизвестным газом отличают своих от чужих? И она принялась стягивать с себя одежду. Раздевшись, и бросив ее на пол, она замерла у двери. Нужно было открыть ее, но как страшно было даже протянуть руку к шпингалету! Сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди. Она понимала, что другого выбора нет, что ей все равно придется пройти мимо Николая, чтобы выбраться из студии, но дверь пока держалось, и так хотелось верить в то, что он уйдет раньше, чем она слетит с петель!
Действительно, почему бы ему не уйти? Почему бы не выйти наружу, и не напасть на кого-нибудь на улице? Ведь те трое спятивших пожарных набросились на первых попавшихся им людей, не делая между ними различий. А потом, почему-то, спрыгнули с плотины! Может быть и Николай, потоптавшись у нее под дверью, выйдет на улицу и бросится под машину?
Дверь распахнулась! Николай, видимо, устал толкать ее плечом, и решил попробовать рвануть на себя. Получилось это у него великолепно — шпингалет, державшийся на соплях и честном слове, отлетел прочь, а дверь распахнулась настежь.
Николай стоял перед ней — большой, грузный, голый, с бессмысленными глазами. И он смотрел на нее… Смотрел, и не видел, глядя не то сквозь нее, не то внутрь нее…
Собрав в кулак остатки воли, Даша шагнула прямо на него, и остановилась лишь тогда, когда ее груди коснулись его лба — он так и стоял, ссутулившись, будто грибник на промысле. Она чувствовала его взгляд, пустой, бессмысленный и тяжелый, направленный ей в солнечное сплетение.
Отойди же! Уступи мне дорогу!
Но вместо того, чтобы отойти, он выпрямился. Встал во весь рост, моментально став на голову выше нее. Даша не успел даже испугаться, когда Николай протянул к ней руки и вцепился ей в бока, будто клещами впиваясь в тело. От боли она закричала — казалось, что сильные пальцы уже порвали ее кожу, и сейчас все глубже уходят в мышцы.
Николай приподнял ее над полом, не обращая внимания на то, что она брыкалась, пытаясь вырваться или пнуть его ногой. Даша впилась ногтями в его предплечья, надеясь если не вырваться, то хотя бы причинить ему боль, заставить разжать свою хватку, от которой у нее уже темнело в глазах. Безрезультатно! Он словно не чувствовал боли! И тогда невероятным усилием заставив себя отпустить его руки, полностью повиснув ребрами на сильных пальцах, Даша потянулась к стоявшему рядом штативу, сняв с него фотоаппарат, и, широко размахнувшись, ударила Николая по голове. Один раз, другой, третий… Стальная хватка стала ослабевать. Взгляд Николая взметнулся к потолку, словно выискивая там что-то. Чувствуя, что от боли сейчас потеряет сознание, Даша бросила фотоаппарат, и всадила ногти больших пальцев в его глаза.
Веки успели опуститься в последний момент, и Даша вмяла их в глазные яблоки, продолжая давить из последних сил. Она даже не заметила, когда Николай отпустил ее — в оба бока, казалось, вцепилось зубами по доберману. Боль обжигала мозг, постепенно лишая возможности думать. Но когда руки Николая потянулись к ее рукам, она лишь усилила давление, чувствуя, как пальцы упираются в кость.
Он так и не закричал, видимо позабыв о том, что такое боль. Он просто повалился на пол, прижав ладони к изувеченным глазницам. Даша отскочила в сторону, силясь унять дрожь во всем теле. Ноги подгибались, ребра нестерпимо болели… Сейчас бы пробежать мимо него, выскочить на улицу и позвать на помощь, но она не могла заставить себя даже сдвинуться с места. Мельком она взглянула на свой живот — бока покраснели как от ожога, на левом виднелась
