ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до 1618 г.Учебник для ВУЗов. В двух книгах. Книга вторая.

г. принесло неудачи. И реакция Ивана Грозного сказалась на лицах, которые не имели отношения к этим событиям, — были казнены князья Юрий Иванович Кашин и Михаил Петрович Репнин (согласно рассказу Курбского, Репнина убили за то, что он отказался надеть «машкару» — потешную маску). Тогда же был казнен племянник Ивана Телепнева-Оболенского — Дмитрий Федорович Овчинин. Около этого времени казнили стародубского князя Дмитрия Ивановича Хил-кова, а затем смоленского наместника Никиту Васильевича Шереметева.

30 апреля 1564 г. бежал в Литву Андрей Курбский, бывший в это время наместником в Юрьеве. Судя по его посланию старцу Псково-Печерского монастыря Вассиану Муромцеву, написанном до бегства в Литву, князь что-то знал о готовящихся против него акций со стороны царя. Бегство Курбского в литературе часто представляется чуть ли не причиной введения опричнины. Но СБ. Веселовский справедливо замечает, что это был только один из побегов, причем далеко не первый в потоке беглецов. Более того, в это время митрополиту Афанасию, занявшему митрополичью кафедру после кончины Макария, и боярам удалось уговорить Ивана Грозного не чинить неоправданных казней, и царь несколько месяцев воздерживался от них, а с Владимиром Андреевичем Старицким вроде бы даже и помирился. Но все это оказалось затишьем перед бурей.

3 декабря 1564 г. царь с царицей и сыновьями отправился из Москвы в село Коломенское. Летописец отмечает необычность этого отъезда, отличие его от прежних поездок на моление по монастырям. Царь, ничего не провозглашая, захватил с собой «святость, иконы и кресты, златом и камением драгим украшенные, и суды золотые и серебряные... и платие, и денги, и всю казну повеле взяти с собою». Боярам, дворянам и приказным людям, которых он пожелал взять с собой, он приказал ехать с женами и детьми. Сопровождал этот обоз отряд дворян и детей боярских в боевой готовности: «с конми, со всем служебным нарядом».

В Москве, естественно, тревожились: никто не понимал замысла царя, поскольку никаких объявлений, куда и зачем поехал царь со всем своим сопровождением, не было. А царский обоз из Коломенского повернул в противоположную сторону, и 21 декабря царь в Троицком монастыре праздновал память митрополита Петра. Оттуда обоз отправился в Александрову слободу, где и остановился. И именно из Александровской слободы 3 января 1565 г. царь прислал с Константином Дмитриевичем Поливановым митрополиту и остававшейся в Москве части правительства грамоту-список, «а в нем писаны измены боярские и воеводские и всяких приказных людей, которые они измены делали и убытки государству его до его государьского возрасту». Оказавшихся в «списке» царь обвинял в расхищениях государева достояния и уклонениях от службы. Архиепископов и епископов, архимандритов и игуменов он обвинил в том, что «сложася з бояры и з дворяны и з дьяки и со всеми приказными людьми», они не давали царю наказывать виновных.

Другая грамота была адресована к «гостем» «и х купцом и ко всему православному крестианству града Москвы» с повелением прочитать ее перед москвичами дьякам Путиле Михайлову и Андрею Васильеву. Царь успокаивал горожан, что «гневу на них и опалы никоторые нет». В некоторых работах эта грамота трактовалась чуть ли не как показатель демократических симпатий царя, которому бояре мешали стать истинно народным защитником. Но дело даже и не в намерении расколоть общество: купцы и посадские люди оставались вне политической борьбы и противодействия капризам царя оказать были просто неспособны. Город был парализован, поскольку никто не понимал, что происходит и что задумал царь. «Всяких чинов люди» упрашивали митрополита уговорить царя, чтобы он «гнев свой отвратил, милость показал, и опалу свою отдал, а государьства своего не оставлял и своими государьствы владел и правил, якоже годно ему, государю». Иными словами, москвичи готовы были принять любые требования царя, в том числе и неоправданно жестокие.

В Александрову слободу направили челобитчиков. Часть их царь оставил у себя, часть вернул в Москву, с распоряжением: «Да будут они по своим приказом и правят его государьство по прежнему обычаю». Челобитье архиепископов и епископов было принято на том, «что ему своих изменников, которые измены ему государю делали и в чем ему государю были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити и животы их и статки имати; а учинити ему на своем государьстве опришнину, двор ему себе и на весь свой обиход учинити особной, а бояр и околничих и дворецкого и казначеев и дьяков и всяких приказных людей, да и дворян и детей боярских и столников и стряпчих и жилцов учинити себе особно, и на дворцех на Сытном и на Кормовом и на Хлебенном учинити клюшников и подклюшников и сытников и поваров и хлебников, да и всяких мастеров и конюхов и псарей и всяких дворовых людей и на всякий обиход, да и стрелцов приговорил учинити себе особно».

Далее дается перечень городов, которые включаются во «вдовий удел» — опричнину: «А на свой обиход повелел государь царь и великий князь, да и на детей своих царевичев Иванов и царевичев Феодоров обиход, городы и волости: город Можаескъ, город Вяз-му, город Козелеск, город Перемышльдва жеребья, город Белев, город Суздаль и с Шуею, город Галичь со всеми пригородки, с Чюхломою и с Унжею и с Коряковым и з Белогородьем, город Вологду, город Юрьевец Поволской, Балахну и с Узолою, Старую Русу, город Вышегород на Поротве, город Устюг со всеми воло-стьми, город Двину, Каргополе, Вагу; а волости: Олешню, Хотунь, Гусь, Муромское селцо, Аргуново, Гвоздну, Опаков на Угре, Круг Клинской, Числяки, Ординские деревни и стан Пахрянской в Московском уезде, Белгород в Кашине, да волости Вселун, Ошту, Порог Ладожской, Тотму, Прибужь. И иные волости государь поймал кормленым окупом, с которых волостей имати всякие доходы на его государьской обиход, жаловати бояр и дворян и всяких его государевых дворовых людей, которые будут у него в оприш-нине; а с которых городов и волостей доходу не достанет на его государьской обиход, и иные городы и волости имати».

Иными словами, на большей части территории России, в стратегически важных областях (в частности, в опричнину вошел весь Волго-Балтийский путь, а также западные и юго-западные подступы к Москве) устанавливалась никем неконтролируемая власть. В этих городах и волостях царь намеревался разместить тысячу опричников, выселив и переселив в другие районы «вотчинников и помещиков». При этом царь предупреждал, что в будущем он может забрать и другие города и волости, не мотивируя это государственной целесообразностью. Для начала же царь истребовал от земства 100 тысяч рублей «за подъем», оговорив, что и все имущество тех, кого он захочет казнить, тоже перейдет к нему.

Уже в феврале 1565 г. «повеле царь и великий князь казнити смертною казнию за великие их изменные дела боярина князя Олександра Борисовича Горбатово да сына его кНязя Петра, да околничего Петра Петрова сына Головина, да князя Ивана княж Иванова сына Сухово-Кашина, да князя Дмитрея княж Ондрее-ва сына Шевырева. Бояр же князя Ивана Куракина, князя Дмитрея Немово повеле в черньцы постричи. А дворяне и дети боярские, которые дошли до государской опалы, то на тех опалу свою клал и животы их имал на себя, а иных сослал в вотчину свою в Казань на житье с женами и с детми». Летописный перечень неполон. СБ. Веселовский обратил внимание на вкладную книгу Троицкого монастыря. В ней, в частности, записано, что 12 февраля царь прислал на помин души князя Александра Горбатого 200 рублей, а 14 марта на помин души князя Петра Ивановича Горенского 50 рублей. Иными словами, до 14 марта был казнен и князь Горенский.

В начале XVII в. дьяк Иван Тимофеев, объясняя причины бед России в конце XVI и начале XVII в., увязал их именно с опричниной. Он не отказывал Ивану Грозному в уме, но отказывал в благоразумии. Царь был «к ярости удобь подвижен», а в ярости уже не знал милосердия. Согласно оценке Ивана Тимофеева, царь «от умышления же зелные ярости на своя рабы подвигся толик, яко возненавиде грады земля своея вся и во гневе своем разделением раздвоения едины люди раздели и яко своеверны сотвори... и всю землю державы своея, яко секирою, наполы некако разсече». «Мню сим разделением прогневил он Господа Бога», — заключает Иван Тимофеев и напоминает заповедь: «Не может стоять царство, разделенное надвое». Скажем, Александр Горбатый (Суздальский), находившийся в двойном свойстве с самим царем, был одним из лучших полководцев, по аттестации Курбского «глубокого разума и искусный зело в военных вещах». Следовательно, царь собственными руками готовил поражение России в Ливонской войне, уничтожая тех, кто мог бы побеждать. И неудивительно, что от Ивана Грозного стали разбегаться во все стороны — брат Петра Горенского бежал в Литву, но был перехвачен и посажен на кол, а 50 сопровождавших его слуг были повешены.

После конфликта 1563 г. Иван Грозный начал готовить расправу над своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем. Царь до 1566 г. провел три мены владениями, забрав у Владимира Андреевича