— Нисколько не знаю.
А Юля ему:
— Ещё и врёшь! На совет меня не позвал, а прикидываешься!
Ну, это долгая история, как они друг друга разгадывали.
А когда всё-таки разгадали и разговорились по-хорошему, тут и вышла странная штука. Даже потрясающая! Потому что оказалось: Ромка сам прозевал совет, где решали о волшебном ящике. Оказалось ещё, что никто из ребят ничего такого вообще не решал. Миша, Костя, Люда Набережная — все подтвердили удивительный факт. Тогда уж Юля сказала, не сомневаясь:
— Если ни один из нас не был на совете, значит, совета вовсе не было. А почему? Потому что наш командир слабовольный человек и вдобавок растяпа.
— Я не растяпа, — обиделся Ромка. — Это всё Галя. Она не предупредила, а я ни при чём.
Тут Миша Мороз напомнил:
— Говорила-то, будем жить самоуправством!..
— Самоуправлением, — поправила Юля.
— Ну да, и я про это. А что получилось?
Действительно: что?
Стали ребята думать и гадать, спорить и совещаться. Очень серьёзно и строго совещались. Случай ведь был не простой. Опять за маленьких принимают! Опять совет командиров, что называется, для мебели — только подпевать! Вот потому Юля и предложила сгоряча:
— Давайте напишем Гале бурный протест!
— Погоди, — испугалась Люда, — лучше просто записку.
— Ладно, записку, — решили остальные, — а в ней немножко протест. Только не бурный, а средний. Пускай Галя спохватится.
Ну, что же. Сначала сочинили всё на словах, потом переписали на бумагу красивым Костиным почерком. И все по очереди проверили ошибки, чтобы не опозориться. После этого Ромка сказал:
— Кто будет отдавать? Чур, не я!
— Чур, не я! — крикнула Люда Набережная.
А Юля ничего не стала кричать, зато пробурчала:
— И что за командир отряда? Совсем не мужчина, кажется…
— Сама ты — женщина! — рассердился Ромка.
Но хватит. Мужчина, женщина — не о том разговор. Дело-то необычное! Никто из ребят ещё ни разу в жизни не вручал вожатой протестующее письмо. А такое письмо — это вам не поздравление на Восьмое марта. Вдруг Галя обозлится, не разобравшись? Вдруг ещё что-нибудь похуже? Как тут быть?
— Я знаю, — придумал наконец Миша. — Я знаю, кто может передать!
— Кто? — с радостью крикнули все.
— Васька Пират, вот кто.
— А не побоится? — спросила Юля.
— Он ничего не боится, — гордо ответил Миша за своего знакомого. — Он ведь будет посланник, ему хоть бы что. Тем более, посланников и гонцов не трогают во всём мире.
— Это верно, — согласились ребята и стремглав побежали искать нужного человека.
Нужный человек тем временем занимался пиратской деятельностью. Он ведь не знал, что его избрали посланником и гонцом, и поэтому привязал к дереву Борю Филатова крепкой верёвкой. Командиры увидели, закричали в один голос:
— Не тронь Бетховена! Отпусти! Зачем издеваешься, противный!
— Во-первых, это не Бетховен, — смело ответил Вася, — а мой пленный. Во-вторых, мы к вам не пристаём. В-третьих, вы к нам тоже не приставайте, потому что не понимаете, гром и молния!
— Гром и молния! — закричал вслед за ним пленный Боря. — Сейчас меня прикончат, и всё в порядке. Отойдите, не мешайте мне мужественно погибать!
Но командиры помешали. Они объяснили друзьям, что есть на свете дела поважнее. Когда Вася уразумел, что от него хотят, он сразу завопил в полном восторге:
— Всё ясно! Чёрная метка! Давайте быстрей, и я отважно снесу!
Ему дополнительно объяснили: мол, не шуточки, не игра — октябрятское поручение. На это Вася ответил, что понятно, взял пакет и убежал. Но сперва он заглянул на веранду и попросил Вовика изобразить на свёрнутой бумажке мёртвый череп и две кости. У Васи это не особенно получалось. Череп всегда был похож на свёклу с дырками, кости — на столовые ложки. Ну, а Вовик умел хорошо рисовать. И он, конечно, нарисовал страшную эмблему прямо как с натуры. Вася посмотрел, полюбовался всласть и сказал:
— Вовик, ты — великий художник! Главное, такой красивый скелет я ни у кого никогда не видал. Пожалуй, я приму тебя в свою шайку.
С этими словами он побежал дальше и разыскал Галю. Он отозвал её в сторонку, чтобы никто не подслушал, — так велели командиры. Между прочим, они ещё велели говорить, что по заданию совета и тому подобное. Но Вася, не моргнув, взял да и ляпнул от себя:
— Сэр! Отчаянные атаманы шлют вам это. Получите и трепещите! А я тут, вообще-то, ни при чём…
Галя засмеялась, приняла пакет, хотела расспросить гонца, но его уже и след простыл. Тогда Галя развернула бумагу с нарисованным черепом. И только она глянула в неё, сразу не стала смеяться и даже расстроилась, пожалуй. Потом подошла к Надежде Петровне.
— Хотите узнать ещё, кто чем дышит? — спросила.
Воспитательница, конечно, хотела, и Галя отдала записку командиров. Воспитательница прочитала её своими собственными удивлёнными глазами. Причём очень удивлёнными. Потому что там было:
Надежда Петровна дошла до конца, но ничуть не расстроилась, не обиделась заодно с Галей. Наоборот, улыбнулась даже и сказала:
— А что? Дети правы. Это нам с вами, Галочка, хороший урок. Кстати, у меня есть на сей счёт кое- какие соображения. Обсудим?
— Давайте, — сказала Галя задумчивым голосом.
Таинственный парень
Начнём с того, что фамилия Вовика — Тихомиров. С такой фамилией на свете надо жить тихо, мирно, согласитесь. Вовик и правда вёл себя, будто тихоня. Но, кроме того, он был странный человек.
Ещё в Ленинграде, до лагеря, происходил медицинский осмотр здоровья. Все явились тогда с родителями или бабушками, а Вовик — с одним только братом. Брат, конечно, был старший, но не очень. И брат, конечно, засунул Вовика в кабинет, а сам спрятался, чтобы не разговаривать с доктором. Тут его и спросили, Тихомирова:
— А где твоя мама?
— Известно, на фабрике, — ответил он.
— Как же ты приехал?
— Известно, на трамвае.
— Совсем один?
