– Непонятно получается, – удивился дедушка.
– Ну, самой большой и, по сути, всегда единственной ценностью при нас было ожерелье, – стал разъяснять Антон Петрович. – Но его было поручено хранить мне, всегда держать при себе. У меня во всех костюмах пришиты специальные карманы, устроенные таким манером, чтобы не было возможности футляру выпасть и чтобы он не выпячивался. Ну, чтобы незаметно было, что у меня за пазухой что-то большое.
– Так ожерелье при вас уже давно?
– С самого начала путешествия! А вы что думали?
– Я думала, что его вам прислали из России, когда граф надумал его продать.
– Нет, граф просто сразу взял его с собой. Оно у него вроде любимой игрушки.
– То есть?
– Э-э-э… Вы не подумайте чего, а то, по моим словам, может показаться, что Алексей Юрьевич в детство впадать начал. Ничего такого! Просто он часто его доставал и смотрел на него подолгу. Полагаю, ему так проще было вспоминать. О прошлом вообще, о супруге своей покойной. Он обычно этим перед сном занимался, да так с тем ожерельем и спать ложился. Под подушку прятал.
– А вчера?
– Вот и вчера я ему, как укладываться на ночь стали, футляр передал. Правда, он на этот раз повел себя необычно. Раскрыл футляр и засмеялся странно. А уж поутру я футляр увидал почти на том же самом месте, где видел его, как выходил от графа. Похоже, в этот раз он его под подушкой не прятал.
У меня в голове вертелись сотни вопросов, но тут маменька сказала:
– Хоть вы и отказались уже от угощения, но сейчас уже обеденное время, и как уж хотите, но за стол мы вас усадим. Мне сразу после нужно будет делами заняться, но Афанасий Николаевич и Даша могут остаться с вами.
– Да. А вы не стесняйтесь, если желаете, у нас оставайтесь, а хотите, так мы вас домой проводим, – подтвердил дедушка. – Или куда вам угодно будет.
– Даже назад в тюрьму? – невесело пошутил Антон Петрович.
– Даже туда! – серьезно ответил дедушка.
За столом разговор переключился на щи и борщи, на подовые пироги, на гречневую кашу и грибы. Мне хоть и не терпелось начать расспрашивать, но нельзя же было портить людям настроение и удовольствие от еды, пусть на столе не было никаких щей, а были ростбифы и прочие чисто английские кушанья. Кстати, мне английская кухня нравилась, она своей простотой ближе к русской, чем к французской, которую все эталоном почитают. А вот с чего бы, разобраться?
Мысли скакали, и чехарда вопросов у меня в голове мне совершенно не нравилась. Вот я и занялась тем, что стала приводить все вопросы в порядок, и даже прикинула, какие из них стоит задать сразу после обеда, какие правильнее оставить до того, как мы окажемся на месте преступления, а какие и вовсе могут обождать. Ну и еще нужно было обдумать самым тщательным образом все, что я уже услышала и узнала. Сказано было мало, но странного и непонятного за сказанным Антошей проглядывало о-го-го сколько!
Отобедав с нами, Антон Петрович заметно взбодрился и засобирался к себе. То есть в особняк, где он проживал вместе с графом Никитиным. И даже набрался храбрости просить нас не беспокоиться и не провожать его. Правда, и облегчения не сумел скрыть, когда мы настояли, что станем его сопровождать.
Но тут диспозиция немного изменилась. Маменька ушла заниматься своими делами, зато пришли Александр Сергеевич и Петя. Александр Сергеевич с ходу, еще не увидев Антона Петровича, попросил дедушку о содействии в каком-то вопросе. Антон Петрович все это слышал и уж тут потребовал, чтобы дедушка оказал помощь, о которой его просят, а он со своими делами, про которые к тому же не ясно, каковы они и есть ли какие спешные и важные, справится сам. Но тут уж мы с Петей заявили, что ни за что не оставим его одного.
Антон Петрович глянул на нас подозрительно и согласился:
– Ладно. Я ведь так понимаю, что вам помимо, как меня одного бросать не хочется, хочется еще и взглянуть на место, где все это злодеяние совершено?
– Поверьте, мы не из пустого любопытства…
– Верю.
11
Мы с Петей во второй раз за день отправились в особняк на Чаринг-Кросс роуд и второй раз подряд не сумели в него попасть. Хотя в этот раз уже и полицейскую охрану от него убрали.
Но едва мы отпустили привезший нас кеб, как нас окликнули из подъехавшего следом за нами кабриолета:
– Антон Петрович, милейший, куда же вы запропастились? Я же вас весь день разыскиваю!
– Да я, собственно… – начал было Антон Петрович, но молодой человек лет тридцати с простодушным лицом и умными глазами перебил его:
– Вы, верно, подумали, что мы о вас забыли? Ни в коем случае! Просто мы вчера узнали обо всем случившемся поздно и попросту не имели никакой возможности преодолеть формальности, стоящие на пути вашего освобождения. А уж с самого раннего утра меня направили, чтобы его добиться, но оказалось, что вас и так уже освободили. Да только тут вы уже сами исчезли неведомо куда! Ох, простите великодушно, сударыня, простите, сударь, я вас не поприветствовал и не представился. Секретарь посольства его императорского величества Самохвалов Андрей Сергеевич.
– Графиня Дарья Владимировна Бестужева. Петр Александрович Макаров из Сибири! – представил нас Антон Петрович, сочтя необходимым упомянуть, что Петя именно из сибирских краев.
– Очень приятно!
– Мне несколько не по себе одному возвращаться в этот дом печалей, и мои юные друзья любезно согласились меня сопровождать, – сказал Антон Петрович.
– Вот ведь неловкость какая! – развел руками Андрей Сергеевич. – В посольстве настоятельно требовали доставить вас незамедлительно, а вы намеревались принять гостей…
– Ничего страшного. Антона Петровича желают видеть по важным делам, а мы можем навестить его и позднее, – успокоила я нового знакомого.
– Огромное вам спасибо. Антон Петрович, давайте уж поедем, а то там все уже на дыбы становятся и начинают удила закусывать…
Но и этим планам не суждено было исполниться, потому что подъехал еще один экипаж, и выскочивший из него полицейский сержант, приветствовав всех коротким кивком головы, тут же обратился к Антону Петровичу:
– Мистер Мортфиноф? Старший инспектор Мортон убедительно просит вас незамедлительно проехать в Скотленд-Ярд.
– О Господи! Снова? Второй раз кряду?
– Не понимаю?
– Мистер Мордвинов просит вас объяснить причину приглашения, а то он беспокоится, не арестовывают ли его по второму разу, – подсказала я.
Антон Петрович глянул на меня с благодарностью и закивал полицейскому, подтверждая мною сказанное.
– Ни о каком аресте мне не известно, – официально ответил сержант. – Причиной же вашего приглашения является поимка преступника и нахождение похищенного. Вот чтобы опознать похищенную вещь, вас и приглашают. Если ожерелье не то, какое было похищено, то и преступник не тот!
– А! Стало быть, меня просят опознать ожерелье! – обрадовался Антон Петрович, но тут же спросил: – А без меня никак?
– Об этом я как раз собирался спросить вас, – ничуть не удивился такому повороту разговора полицейский. – Если есть другие персоны, способные опознать данную улику, то нам бы хотелось видеть и их. Но вместе с вами, а не вместо вас.
Хотя Антон Петрович и понял, что арестовывать его не станут, ехать в полицию ему не хотелось. Одному уж во всяком случае. Он глянул на нас вопросительно и просительно.
– Мисс Дарья может опознать ожерелье! – радостно сообщил Петя. – Но я ее одну не отпущу.
Сержант сдержанно улыбнулся и сказал, что джентльмен может сопроводить меня и обождать, дело не
