Эллери, деланым радушием инспектора и озадаченным видом судьи Мак-Кью. Единственным, кто, казалось, наслаждался происходящим, был Карлос Армандо, чьи черные глаза и смуглое лицо светились злорадством. Все сновали взад-вперед по маленькой гостиной, словно карты, тасуемые неопытным игроком, под аккомпанемент сконфуженных представлений, скомканных приветствий, негромкого ворчания, враждебных рукопожатий, сожалений по поводу запаздывающей весны, чрезмерно сердечных поздравлений по адресу Лоретт и повторяющихся, как вагнеровский лейтмотив, вопросов о местопребывании невесты — в основном их задавал Армандо самым невинным тоном.
Инспектор Квин каждый раз отвечал, что Роберта в ванной, где приводит себя в порядок перед счастливым событием.
Наконец появилась Роберта, бледная, но с высоко поднятой головой, словно героиня викторианской пьесы. Тишина, воцарившаяся в гостиной, не улучшила атмосферу. Присутствие Армандо отравляло церемонию, и Эллери однажды даже пришлось схватить Гарри Берка за руку с целью удержать эту мускулистую конечность от крайних мер. Положение, как ни странно, спасла Лоретт. Она обняла и поцеловала Роберту, после чего увела ее в кухню доставать из холодильника свадебный букет. Когда они вернулись, Роберта объявила, что Лоретт будет подружкой невесты, а инспектор поспешно достал из корзины несколько хризантем и сымпровизировал букет для корсажа подружки, использовав для этого атласную ленту, которая осталась с прошлого Рождества.
Наконец все было готово. Судья занял позицию между окнами, спиной к цветочной корзине и лицом к Берку, стоящему справа от него, и к Роберте, стоящей слева, как предписывал ритуал. За спиной у Роберты стояла Лоретт, за спиной у Берка — Эллери, а остальные — позади них. Судья Мак-Кью открыл молитвенник на трехсотой странице и начал читать своим basso profundo[69] текст брачной службы, установленный протестантской епископальной церковью Соединенных Штатов Америки на соборе, состоявшемся 16 октября 1789 года от Рождества Христова.
— Возлюбленные чада мои! — начал судья и откашлялся.
Инспектор Квин с заранее предусмотренного им наблюдательного пункта в стороне следил за Эллери. Он еще никогда не видел свое возлюбленное чадо столь напряженным и нерешительным. Плод чресел инспектора явно грыз какой-то червь, и, пока судья продолжал чтение, старик тщетно пытался найти и классифицировать этого червя.
— Мы собрались здесь перед лицом Господа нашего, чтобы соединить этих мужчину и женщину священными узами брака…
Комната наполнилась ароматом неведомого, присущего всем свадебным церемониям, но на сей раз этот аромат таил в себе угрозу. Роберта инстинктивно прижимала к белому кружеву подвенечного платья купленную Берком розовую бархатную муфту, приминая приколотые к платью гардении; коренастый жених, казалось, вырос на несколько дюймов, словно ему внезапно поручили стоять в карауле у Букингемского дворца, — инспектор живо представлял его в кивере и с мушкетом у плеча. Лоретт Спанье выглядела одинокой и растерянной. Селму Пилтер обуревала тайная зависть старухи, для которой свадебные церемонии были в прошлом, а живот Уильяма Мелоуни Вассера покачивался в такт декламации судьи, словно в подражание подсмотренному где-то обряду культа плодородия. Только Армандо по-прежнему злорадно усмехался — его удовольствие от происходящего, очевидно, усиливал собственный многократный опыт подобных церемоний.
— …который является почетным состоянием, учрежденным Господом… — Судья продолжал бубнить о священных узах и первом чуде в Кане Галилейской, а инспектор Квин вновь устремил взгляд на своего единственного отпрыска, неподвижного как труп.
Старик начал спрашивать себя, не совершил ли он ошибку, взяв дело в свои руки. Что-то было не так — это явственно ощущалось в атмосфере.
— …и потому в него следует вступать не неразумно или легкомысленно, а скромно, обдуманно, почтительно и в страхе Божием…
В чем же причина?
— Этими священными узами вскоре будут соединены двое из присутствующих здесь…
Старик видел, что его сын ведет жестокую борьбу с неведомым противником. Его челюстные мышцы нервно подергивались, костяшки пальцев на стиснутых кулаках побелели, он стоял по стойке «смирно», как нервничающий жених впереди него. «Но у Берка есть на то основания, — думал инспектор. — Что же происходит с моим сыном?»
— Если кто-нибудь знает причину, по которой они не могут быть соединены узами брака, — продолжал бас, — пусть откроет ее теперь или молчит о ней в будущем.
«Так не может продолжаться, — думал старик. — Что-то должно произойти, иначе он взорвется…» Эллери открыл рот, но тут же закрыл его.
— Я прошу и требую от вас обоих, как в день Страшного суда, когда все тайное станет явным: если кто-то из вас знает препятствие, из-за которого вы не можете быть соединены законным браком, пусть признается в этом немедленно…
— Я знаю такое препятствие, — сказал Эллери.
Казалось, он невольно выразил свои мысли. Эллери выглядел столь же потрясенным своими словами, как судья Мак-Кью, Роберта Уэст и Гарри Берк. Обвиняющий взгляд суровых голубых глаз судьи устремился на него поверх головы Берка; жених и невеста протестующе повернулись к Эллери; взгляды остальных, в том числе Карлоса Армандо, были обращены на него, как будто он случайно издал неприличный звук во время безмолвной молитвы в церкви.
— Я знаю такое препятствие, — повторил Эллери, — и больше не могу молчать о нем. Судья, вы должны остановить церемонию.
— Вы спятили! — рявкнул Берк.
— Нет, Гарри, — отозвался Эллери. — Я в здравом уме. Увы, в слишком здравом.
Глава 45
— Я должен извиниться перед вами, Роберта, — продолжал Эллери. — Возможно, для этого сейчас не время и не место, но в другом смысле это единственно возможные время и место. Как бы то ни было, у меня нет выбора.
Он шагнул вперед, пока остальные стояли неподвижно, словно актеры в живой картине.
— Вам лучше сесть, так как это потребует времени. — Эллери придвинул стулья для Роберты, миссис Пилтер и Лоретт Спанье. Они сели, но мужчины остались стоять. Атмосфера напряглась до такой степени, что напоминала последние минуты перед линчеванием. Но кто были линчеватели и кто жертва?
Эллери с усилием взял себя в руки.
— Только что я упомянул время и место. Место может быть случайным, но как насчет времени? Мы лицом к лицу с ним. Время — суть этого дела. Дела об убийстве Глори Гилд.
Я должен вернуть вас назад, к копии завещания Глори и тому, что она написала симпатическими чернилами между отпечатанными строчками. Это отчет о событиях того вечера, когда она нечаянно подслушала то, как вы, Армандо, думая, что ваша жена находится в своем коннектикутском коттедже, и пригласив в ее квартиру Роберту Уэст, пытались уговорить эту девушку убить ее.
— Вы не поймаете меня на эту дешевую уловку, — сказал Армандо, демонстрируя сверкающие белизной зубы. — Вы ловко приготовили сцену, мистер Квин, но меня нелегко застигнуть врасплох. Сообщение в копии завещания Джи-Джи, написанное симпатическими чернилами? Фантазия у вас богатая, но придумайте что-нибудь поубедительнее.
— Вопрос в том, — Эллери повернулся к нему спиной, — в какое время происходил этот инцидент…
Но его снова прервали.
— Вы не могли повредить мне больше, чем делаете сейчас, — огрызнулся Гарри Берк. — С вами что-то не так, Квин. У вас мозги в башке начали плавиться. Не понимаю, о чем вы говорите.
— О времени. — Эллери достал из кармана документ. — Это копия завещания Глори с вписанным ею
