сообщением. Вы, Гарри, Роберта и мистер Вассер присутствовали, когда мой отец читал расшифрованное сообщение в офисе мистера Вассера, так что вы знакомы с его содержанием. Но судья, миссис Пилтер и, что самое важное, Армандо — нет. Поэтому потерпите, пока я прочитаю его им.
— Наверняка вы сами это написали, — пробормотал Армандо, но его улыбка стала настороженной. — Ладно, читайте.
Эллери не обратил на него внимания.
— «Я пишу это по причинам, которые вскоре станут понятными. Уже некоторое время мне хотелось поехать куда-нибудь отдохнуть, и я решила отправиться в свой коттедж в Ньютауне…» — Эллери читал бесстрастным голосом, как школьный учитель, дающий урок, о том, как жена Армандо приехала в Ньютаун, обнаружила, что ее секретарша забыла уведомить коннектикутскую электрокомпанию о подаче тока, как «сыро и холодно» было в коттедже, как она, опасаясь простудиться, вернулась в Нью-Йорк, вошла в квартиру и подслушала разговор Армандо с неизвестной ей девушкой, ее описание внешности Роберты, отзыв Армандо о ней как о «корове, которую нужно доить», как Армандо предложил Роберте убить его жену, пока он обеспечит себе алиби, после чего унаследует деньги Глори и женится на Роберте, как Глори Гилд, будучи не в силах выносить это, выбежала из квартиры, бродила по улицам большую часть ночи, потом поехала назад в коннектикутский коттедж, где провела два дня, обдумывая свое положение, и так далее, вплоть до конца.
Все молчали, кроме Армандо.
— Я все отрицаю, — заявил он. — Это подлог.
— Помалкивайте. — Эллери спрятал завещание в карман. — Я спрашиваю вас: слышали ли вы в прочитанном мною сообщении хоть одно указание на время, когда эта неприглядная сцена имела место? — Он покачал головой. — Факт в том, что послание Глори не содержит даты разговора Армандо с Робертой.
— Но Роберта назвала нам дату! — напомнил Гарри Берк. — Ночь, когда этот подонок предложил ей совершить убийство, и когда она выбежала из квартиры Глори Гилд вне себя от страха и отвращения, была в мае. К чему же вся эта чепуха насчет времени?
«Гарри, Гарри!» — подумал Эллери.
— Доставьте мне удовольствие, Гарри, — сказал он. — Давайте рассмотрим эту чепуху. Глори была убита вечером 30 декабря прошлого года. Вы, я и мой отец изучили ее дневники и мемуары, уделяя особое внимание прошлому году, и обнаружили каждую страницу прошлогоднего дневника заполненной записями, кроме одной. Но нигде в этих записях, включая сделанные в мае, не упомянуто о происшествии в квартире Глори Гилд той ночью, когда Армандо сделал свое очаровательное предложение Роберте. В противном случае мы кричали бы об этом на всю Сентр-стрит. Но нигде в дневнике за прошлый год Глори не написала ни слова о подслушанном плане ее мужа. Не написала прямо…
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился инспектор Квин. — Она вообще об этом не упомянула. Ты сам так сказал.
— Я сказал «прямо». Но не упомянула ли она об этом в своем дневнике косвенно?
— Пустая страница? — осведомился его отец после недолгой паузы.
— Вот именно. Каким числом она датирована?
— 1 декабря?
Эллери кивнул.
— Учитывая отсутствие упоминания об этом событии на других страницах дневника, можно сделать вывод, что Глори подслушала, как Армандо планирует ее убийство, 1 декабря. Этому имеется подтверждение — пустая декабрьская страница содержала буквы «f-a-c-е», написанные симпатическими чернилами, которые служили указателем на чтение между строк в копии ее завещания, где и содержался отчет о событиях той ночи. Несомненно, это происходило 1 декабря.
1 декабря, — повторил Эллери, впервые обращаясь к Роберте Уэст, — а не в мае, Роберта. Более того, это не могло быть вашей оговоркой. Насколько я помню, вы неверно датировали этот разговор маем не однажды, а по крайней мере дважды. Первый раз это было утром в день Нового года, когда Гарри и я только что прилетели из Англии — спустя менее тридцати шести часов после убийства. Я нашел записку отца с просьбой позвонить вам и сделал это, а вы пришли сюда и рассказали нам о вашей связи с Армандо, прекратившейся, когда он предложил вам убить его жену. Вы сказали, что он сделал вам это предложение ночью «чуть более семи месяцев назад». Так как вы сообщили нам это 1 января, разговор с Армандо должен был иметь место в конце мая.
Одна ошибка в дате могла быть случайной, хотя разница более чем в полгода делает это маловероятным. Но вы повторили ее вторично в тот день, когда я наконец понял значение букв «f-a-c-е», обнаружив послание, скрытое в завещании Глори, которое мой отец тут же прочитал в вашем присутствии. Вы без промедления указали время сцены в квартире Гилд, как «ту ночь в мае», о чем только что нам напомнил Гарри. С вашей стороны, Роберта, это было весьма находчиво. Вы раньше всех нас обратили внимание на отсутствие даты в сообщении Глори и воспользовались для подтверждения вашей первоначальной истории.
Утром 1 января вы сказали Гарри и мне, что не видели Карлоса Армандо после «той ночи в мае» до вечера 30 декабря, когда, по вашим словам, Армандо внезапно явился к вам в квартиру, обеспечив себе алиби на время убийства жены, вроде бы происшедшего, когда он был с вами.
Но теперь мы знаем, что вы видели вашего любовника, с которым якобы порвали в мае, вечером 1 декабря, в квартире его жены, которую он предложил вам убить именно тогда, а не шестью месяцами ранее. Если вы не бросили Армандо в мае, логично предположить, что вы продолжали видеться с ним летом и осенью — вплоть до вечера 1 декабря.
Поскольку вы солгали нам об этом, Роберта, вся ваша история становится подозрительной. В таком случае мы больше не можем полагаться ни на одно ваше слово, в том числе и на алиби, которое вы обеспечили Армандо на вечер убийства его жены. Но если это алиби ложно, то и у вас нет алиби на время убийства. Любое алиби действует в двух направлениях, доказывая невиновность не только подозреваемого, но и того лица, которое это алиби ему предоставляет. В этом была самая хитроумная часть плана — она позволяла вам прийти ко мне вскоре после убийства. Обеспечив алиби своему любовнику, вы заодно освобождали себя от подозрений, могущих возникнуть в ходе расследования. Но невиновные не изобретают столь изощренные способы освободить себя от подозрений.
Эти логические умозаключения, Роберта, ведут к единственно возможному выводу. Вы могли быть той женщиной, которую Карлос Армандо использовал в качестве своего орудия. Вы могли быть той женщиной, за которой мы охотились, — женщиной, застрелившей Глори Гилд.
Роберта, белая, как гипсовая статуя, так сильно прижимала букет гардений, символ ее свадьбы, к кружеву платья, что цветы ломались. Шотландец рядом с ней выглядел такой же статуей из еще больше затвердевшего гипса, только прозрачные глаза оставались живыми, светясь невыразимой мукой. Армандо облизнул пухлые губы и приоткрыл рот, словно собираясь помешать Роберте Уэст говорить, но тут же закрыл его, очевидно предпочтя молчание риску, что его предупреждение расценят как признание.
Эллери отвернулся от Роберты и Гарри Берка, как будто смотреть на них было выше его сил, но потом снова обратился к Роберте.
— Вы могли быть той женщиной, — повторил он. — Вопрос в том, были ли вы ею. Да, были. Я заявляю это, поскольку существуют три подтверждения вашей вины, вытекающие из фактов.
Первое. В отчете, который Глори оставила нам между строк своего завещания, она точно описала вас, вплоть до родинки в форме бабочки на щеке, как женщину, с которой ее муж обсуждал план ее убийства. Так как мы больше не можем верить вам на слово, что вы отвергли предложение Армандо, достоверным фактом является то, что вы были женщиной, которую обвиняла Глори. «Эта девушка — сообщница Карлоса, — завершила она свое послание. — Если меня убьют, то это сделала она — ради него». Думаю, Глори едва ли оставила бы столь недвусмысленное обвинение, если бы то, что она подслушала той декабрьской ночью, не давало ей достаточно оснований полагать, что вы согласны с планом Армандо. Если бы вы, как говорили нам, были ошарашены, испуганы и не могли вымолвить ни слова, Глори не стала бы обвинять вас так безапелляционно. Очевидно, вы сказали Армандо нечто убедившее Глори в вашем согласии с планом убийства.
Кстати, проясним еще один момент в загадочном ключе, указывающем на сообщение, скрытое в
