Где-то посередине этих размышлений Томас осознал, что Джек уходит — по всей видимости, чтобы отведать пастушьего пирога.
— Неплохая идея, — промолвил он. — Ужин несравненно привлекательнее, чем путешествие по ночным дорогам.
Вдовствующая герцогиня резко повернулась к нему, свирепа сверкнув глазами.
— Не то чтобы я, добавил Томас, — пытался отложить неизбежное. Но даже почти бывший герцог может проголодаться.
Лорд Кроуленд рассмеялся.
— Тут он прав, Августа, — весело произнес он, направившись к выходу.
— Я поужинаю у себя в комнате, — заявила вдовствующая герцогиня. — Мисс Эверсли, мне понадобится ваша помощь.
Грейс устало вздохнула и пошла за ней.
— Нет, — сказал Томас.
— Нет? — переспросила вдовствующая герцогиня.
Томас позволил себе едва заметную улыбку. Он действительно привел в порядок все свои Дела.
— Грейс будет ужинать с нами, — пояснил он. — В столовой.
— Она моя компаньонка, — прошипела вдовствующая герцогиня.
Он наслаждался ситуацией намного больше, чем ожидал.
— Уже нет. — Он сердечно улыбнулся Грейс, которая смотрела на него так, словно он потерял рассудок; — Поскольку я еще не лишился своего положения, то взял на себя смелость сделать несколько последних распоряжений.
— О чем, к дьяволу, ты говорить?
Он пропустил реплику герцогини мимо ушей.
— Грейс, — сказал он, — вы официально освобождаетесь от своих обязанностей перед моей бабушкой. Когда вы вернетесь домой, вы обнаружите, что на ваше имя записан коттедж вместе с суммой денег, достаточной, чтобы обеспечить вас доходом до конца вашей жизни.
— Ты рехнулся? — рявкнула вдовствующая герцогиня.
Грейс молчала, потрясенно глядя на него.
— Мне давно следовало это сделать. Но я не мог вынести мысли о том, чтобы жить вместе с ней, — он дернул головой в сторону своей бабки, — без вас в качестве буфера.
— Я не знаю, что сказать, — прошептала Грейс.
Он скромно пожал плечами.
— Хватило бы обычного «спасибо», но поскольку это я должен вас благодарить, сойдет и «вы лучший из мужчин».
Грейс улыбнулась сквозь слезы и прошептала:
— Вы лучший из мужчин.
— Всегда приятно слышать такое, — сказал Томас. — А теперь как насчет того, чтобы присоединиться к нам за ужином?
Грейс повернулась к вдовствующей герцогине, побагровевшей от ярости.
— Ах ты, цепкая маленькая потаскушка, — прошипела она, брызгая слюной. — Думаешь, я не знаю, что ты собой представляешь? Думаешь, я позволю тебе снова появиться в моем доме?
Томас хотел вмешаться, но понял, что Грейс способна справиться с ситуацией лучше, чем он.
— Я собиралась сказать, что не оставлю вас без помощи до конца путешествия, поскольку я даже помыслить не могла, чтобы оставить свою работу без учтивого и заблаговременного уведомления, но, похоже, я передумала. — Она повернулась к Амелии. — Можно, я проведу эту ночь в твоей комнате?
— Конечно, — отозвалась Амелия и взяла Грейс под руку. — Пойдем поужинаем.
Это был величественный уход со сцены, решил Томас; следуя за ними, пусть даже не видел лица своей бабки. Но он мог представить его себе: багровое и брызжущее слюной. Определенно более прохладный климат пойдет ей на пользу. Надо будет обсудить этот вопрос с новым герцогом.
— Это было великолепно! — воскликнула Амелия, когда они вошли в столовую. — О Боже, Грейс, ты, должно быть, в восторге.
Грейс выглядела ошеломленной.
— Я даже не знаю, что сказать.
— Ничего не нужно говорить, — сказал Томас. — Просто наслаждайся ужином.
— Можете не сомневаться. Это будет самый вкусный пирог из всех, какие я когда-либо пробовала.
У нее был такой счастливый вид, что они все рассмеялись. Они смеялись на протяжении всего ужина, болтая без умолку.
Ребра все еще побаливали от смеха, когда Томас лег в постель этим вечером. Он уже засыпал, когда ему пришло в голову, что он не может припомнить подобный веселый вечер.
Амелия тоже наслаждалась собой во время ужина так сильно, что напряжение следующего утра подействовало на нее как пощечина. Она полагала, что встала рано. Грейс еще крепко спала, когда она выскользнула из комнаты в поисках завтрака. Но когда она добралась до частной столовой, ее отец уже был там, как и вдовствующая герцогиня. Ускользнуть не представлялось возможным. Они увидели ее, как только она появилась на пороге, к тому же она ужасно проголодалась.
Предположив, что она сумеет вытерпеть нотации отца и ядовитые замечания леди Августы, если это означает, что она сможет утолить голод. Амелия направилась к буфету, где стояло блюдо, от которого исходил божественный аромат.
Наверное, яичница.
Она улыбнулась. По крайней мере она еще не утратила чувство юмора. Это чего-нибудь стоит.
— Доброе утро, Амелия, — сказал отец, когда она, наполнив свою тарелку, уселась за стол.
Она слегка наклонила голову в учтивом приветствии.
— Отец. — Затем посмотрела на вдовствующую герцогиню. — Ваша светлость.
Та поджала губы и издала неопределенный звук.
— Хорошо спала? — поинтересовался лорд Кроуленд.
— Очень хорошо, спасибо, — отозвалась она, хотя это было не совсем правдой. Они с Грейс спали в одной постели, и та все время ворочалась.
— Через полчаса мы отбываем, — коротко сообщила леди Августа.
Амелия сунула в рот кусок яичницы и принялась жевать, бросив взгляд в сторону дверного проема, где никто так и не появился.
— Не думаю, что остальные будут готовы. Грейс еще…
— Она здесь ни при чем.
— Вряд ли вы можете поехать туда без двух герцогов, — резонно заметил лорд Кроуленд.
— Это что, ваша манера шутить? — осведомилась вдовствующая герцогиня.
Он пожал плечами:
— А как еще прикажете называть их?
Амелии следовало бы возмутиться. Учитывая обстоятельства, это была на редкость бесцеремонная реплика. Но ее отец держался так небрежно, а вдовствующая герцогиня выглядела такой оскорбленной, что она нашла ситуацию забавной.
— Порой я удивляюсь, почему прилагала столько усилий, чтобы способствовать вашему вхождению в нашу семью, — заявила леди Августа, испепелив ее взглядом.
Амелия сглотнула, сожалея, что у нее нет достойного ответа. Впервые в жизни она чувствовала себя достаточно храброй, чтобы возразить леди Августе. Но ничего не пришло в голову — по крайней мере ничего невероятно эффектного и остроумного, как бы ей хотелось, — поэтому она закрыла рот и уставилась на стену над головой вдовствующей герцогини.
— Не вижу повода для подобных слов, Августа, — сказал лорд Кроуленд. И когда она свирепо сверкнула глазами при простом использовании ее имени — а он был одним из немногих, кто позволял себе такую фамильярность, что всегда бесило ее, — добавил: — Менее уравновешенный человек, чем я, счел бы это оскорблением.
