— Вы отлично это знаете.
— Она звонила тебе в восемь?
— Да.
— А сейчас около десяти. — Инспектор хитро прищурился. — Тебе понадобилось два часа, чтобы добраться сюда из Бронкса?
— Меня кое-что задержало.
— Ты знал Шермена?
— Слышал о нем.
— Тебе было известно, что Лили живет с ним?
Макки пожал плечами.
— Черт возьми, инспектор, у вас нет ничего против меня. Да, мне было об этом известно, ну и что? Я уже давно порвал с этой шлюшкой. Когда Лили мне позвонила, я подумал, что у нее какие-то неприятности, и в память о старых временах решил заглянуть сюда и посмотреть, что к чему.
— Пожалуй, — мягко заметил Эллери, — вам лучше снять ботинки, Макки.
Гангстер выпучил глаза:
— Что?!
— Снять ботинки, — терпеливо повторил Эллери. — Вели, пожалуйста, снимите обувь у двух… э-э… джентльменов, сопровождавших Макки.
Вели вышел. Макки тупо, как слепой бык, уставился на ковер с грязными следами, потом выругался и покосился на свои ножищи. Не произнося больше ни слова, он сел на бархатный стул и расшнуровал покрытые грязью полуботинки.
— Хорошая мысль, Эл, — одобрил инспектор, шагнув назад.
Вернулся Вели, неся две пары мокрых башмаков под аккомпанемент насмешливого хохота в гостиной. Эллери молча приступил к делу. Вскоре он выпрямился и вручил полуботинки Макки, а две другие пары обуви отдал Вели, который снова вышел.
— Неудача, а? — усмехнулся гангстер, зашнуровывая ботинки. — Я же говорил, что вы рехнулись.
— Кто-нибудь из тех двоих хромает, Вели? — спросил Эллери, когда сержант возвратился.
— Нет, сэр.
Эллери отошел назад, постукивая сигаретой о ноготь большого пальца, а Макки со скверной ухмылкой поднялся, чтобы уйти.
— Погоди, Макки, — остановил его инспектор. — Я задерживаю тебя.
— Что-что?
— Задерживаю тебя по подозрению, — спокойно сказал старик. — Ты и Лили Дивайн вели игру с Шерменом. Зная его слабости, ты подсунул ему женщину, и он оказался у нее под каблуком. — Лицо гангстера побагровело. — Этим вечером ты явился сюда, приготовив ловушку, обвел Лили вокруг пальца, избавился от нее, оставил записку и уволок Шермена. Что ты на это скажешь?
— Скажу, чтобы вы убирались к дьяволу! Как насчет следов на ковре? Вы же сами убедились, что они оставлены не моими ботинками?
— Умник! — фыркнул инспектор. — Ты переобулся.
— Попробуйте это доказать!
Макки повернулся и вышел. Вели последовал за ним.
— А вот как насчет следов хромых? — осведомился Эллери, когда дверь закрылась. — По-твоему, почтенный родитель, Макки и его гвардия симулировали хромоту?
— Почему бы и нет? — Инспектор раздраженно дернул себя за усы.
— Признаю, что на этот вопрос у меня нет ответа. — Эллери пожал плечами. — Ты собирался мне что-то рассказать?
— Да. Кое-что исчезло из этой комнаты.
— Исчезло?! — воскликнул Эллери. — Почему ты раньше не сказал?
— Но…
— Только не говори мне, — свирепо прервал Эллери, — что это был саквояж, чемоданчик или что- нибудь в таком роде.
Инспектор изумленно уставился на сына:
— Ради бога, Эл! Как ты догадался? Горничная-негритянка говорит, что исчез пустой саквояж из крокодиловой кожи, принадлежавший Лили Дивайн. Она видела его в стенном шкафу всего за час до того, как Лили ее отослала. Больше ничего не пропало.
— Тра-ля-ля! Это уже что-то… А, Вели, вот и ты! Будь хорошим парнем и приведи сюда горничную.
Сержант привел испуганную негритянку. Эллери тут же напустился на нее:
— Когда этот пол натирали последний раз?
— Что? — Девушка выпучила глаза, а инспектор вздрогнул. — Только сегодня…
— Когда сегодня?
— После полудня, сэр. Я сама это делала.
— И полагаю, сделали на совесть, — раздраженно произнес Эллери. — Ладно, это все. Уберите ее, сержант.
— Но, Эл… — запротестовал инспектор.
— Все сходится, — пробормотал Эллери. — Но, черт возьми, недостает одной детали. А без нее… — Он закусил губу.
— Послушай, сынок, что тебе известно?
— Все — и ничего.
— Тьфу! А что делать с Шерменом?
— Следуя пожеланиям миссис Шермен, мы прежде всего должны позаботиться о безопасности ее мужа. А там… посмотрим.
— Ладно, — с унылой покорностью согласился инспектор. — Но я не понимаю…
— Трое хромых… — сказал Эллери. — Очень интересно!
Джозеф Э. Шермен сидел в кресле в кабинете инспектора Ричарда Квина на Сентр-стрит и надтреснутым голосом рассказывал свою историю. Полицейская машина час назад подобрала его в Пелеме, грязного и растрепанного. Некоторое время он только бессвязно расспрашивал о жене и дочери. Шермен выглядел голодным, а его глаза были утомленными и покрасневшими, как будто он не спал несколько дней. Это произошло спустя три дня после обнаружения трупа Лили Дивайн и записки похитителей. Полиция не вмешивалась. Третье письмо пришло миссис Шермен по почте на следующий день после убийства — написанное такими же печатными буквами, оно повторяло требование пятидесяти тысяч долларов и сообщало о способе передачи выкупа. Киттеринг принес деньги и действовал в качестве посредника. Вчера выкуп был уплачен, а сегодня Шермен уже находился в Главном полицейском управлении — его громоздкая фигура дрожала от волнения и усталости.
— Что именно произошло, мистер Шермен? Кто они были? Расскажите нам все, — мягко настаивал инспектор.
Шермен подкрепился едой и виски, но продолжал трястись, как будто его бил озноб.
— Моя жена… — бормотал он.
— Да-да, мистер Шермен. С ней все в порядке. Мы уже послали за ней.
Сержант Вели открыл дверь. Шермен с трудом поднялся, вскрикнул и бросился в объятия жены. Розанна плакала, вцепившись в руку отца. Киттеринг молча наблюдал, держась позади. Никто ничего не говорил.
— Эта женщина… — вымолвил наконец Шермен.
Инид Шермен приложила палец к его губам:
— Не надо, Джо. Я… я все понимаю. Слава богу, ты нашелся. — Она повернулась к инспектору — в ее глазах блестели слезы. — Не могли бы мы сразу забрать домой моего мужа, инспектор? Он так… так…
