— Хмм... Это интересно... ну что ж, продолжайте, Тиллер.
Тиллер поклонился.
— Ну так вот, сэр. Я, разумеется, отколол записку — она была в запечатанном конверте — и посмотрел на надпись на конверте...
— На надпись? Тиллер, да вам цены нет. Откуда вам было известно, что внутри есть записка? Надеюсь, вы не открывали конверт?
— Я ее нащупал, — ответил Тиллер, помрачнев. — Письмо было местное, судя по конверту... На нем было напечатано: «Мистеру Джону Марко. Лично. Важно. Вручить наедине. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ». Это точные слова, сэр, я их отлично запомнил. Слова «сегодня ночью» были подчеркнуты и напечатаны заглавными буквами.
— Полагаю, вы понятия не имеете, — нахмурился судья, — в какое приблизительно время эта записка была пришпилена к карману вашей куртки, Тиллер?
— Пожалуй, имею, — не без гордости ответил этот поразительный человечек. — Нет, в самом деле, сэр. После того как миссис Годфри и ее гости поужинали — плюс-минус несколько минут, — у меня появилась возможность пойти к себе и зайти в гардеробную. Тогда я нечаянно задел белую куртку, ее полы распахнулись, сэр. Я уверен, сэр, что, если бы записка была там, я бы ее заметил.
— В какое время закончился ужин? — рявкнул Молей.
— Немногим позже семи тридцати, сэр, возможно, без двадцати пяти восемь.
— После этого вы сразу же покинули свою комнату?
— Да, сэр. И не возвращался до девяти тридцати, когда нашел эту записку.
— Тогда записку пришпилили, — медленно проговорил судья, — где-то между без четверти восемь и девятью тридцатью. Плохо, что мы не можем установить, кто в это время выходил из-за стола, за которым играли в бридж, и когда... И что потом, Тиллер? Что вы сделали?
— Я взял записку, сэр, и отправился на поиски мистера Марко. Но когда я увидел его за игрой в гостиной — он только что вернулся с террасы, как вы помните, сэр, — то вспомнил предписание на конверте и решил подождать, пока смогу вручить записку наедине. Я побродил по патио, поджидая; и наконец мистер Марко вышел подышать воздухом. Я сразу же протянул ему конверт, он прочел записку. Я видел, как изменилось его лицо, в глазах появился злорадный блеск. Потом мистер Марко прочел записку еще раз, и мне показалось, будто он выглядел слегка... — Тиллер осторожно подбирал нужное слово, — слегка озадаченным. Потом он пожал плечами, протянул мне чаевые и велел... чтобы я никому не говорил о записке. Затем снова вернулся к игре. А я пошел наверх ждать джентльменов со своим переносным баром.
— Что он сделал с запиской? — задал вопрос инспектор.
— Скомкал и сунул в карман пиджака, сэр.
— Возможно, это и объясняет его нервозность под конец игры, — негромко заметил Эллери. — Превосходно, Тиллер! Не знаю, что бы мы делали без вас.
— Спасибо, сэр. Вы так добры. Я еще нужен?
— Ненадолго, — угрюмо буркнул инспектор. — Проводите-ка нас в комнату Марко. Что-то подсказывает мне, что там есть кое-что любопытное!
Тип в штатском сидел подобрав ноги под стул, спинкой подпиравший дверь комнаты в дальнем, западном конце коридора.
— Что-нибудь новенькое, Рош? — спросил инспектор. Парень лениво сплюнул через открытое окно в коридоре и покачал головой:
— Тут спокойно, как в могиле, шеф. Все держатся стороной.
— Весьма благоразумно, — сухо заметил Молей. — Отойди в сторону, Рош. Я хочу взглянуть на будуар Марко. — И он, повернув ручку, толчком открыл дверь.
До мелочей продуманная обстановка гостиной внизу должна была подготовить их. И тем не менее они с удивлением уставились на убранство комнаты для гостей на Испанском мысе. Так могли выглядеть королевские покои. Комната, обставленная в лучших испанских традициях, хранила особый дух — дух настоящих старинных предметов, изготовленных из темного дерева и кованого железа. Гигантских размеров кровать с пологом на четырех столбиках окружал королевский балдахин, спадающий тяжелыми складками затканной золотом ткани. Столбики, кровать, секретер, стулья, бюро и столики — все было украшено богатой резьбой; огромная кованая люстра с цепями и искусно выдутыми из стекла свечами служила источником верхнего освещения. На бюро в красивых железных подсвечниках стояли две настоящих свечи, отлитые из воска в виде монстров. Выложенный камнем камин, который, судя по закопченному виду, использовали круглый год, поддерживал каминную полку из цельного куска дерева немыслимых размеров.
— Старина Годфри не ударил лицом в грязь, а? — хмыкнул Эллери, переступая порог комнаты. — И все для кого? Для явно нежеланного гостя, который, оставив свою беспутную жизнь, явился сюда, дабы раздражать хозяина. Со стороны Марко весьма опрометчиво, должен заметить. Эта великолепная обстановка, видимо, демонстрировала его привилегированное положение. Он чем-то смутно напоминает испанца, даже после смерти. Засуньте его в плотные рейтузы и камзол...
— Лучше засуньте его на шесть футов под землю, — буркнул инспектор. — Давайте не будем фантазировать, мистер Квин. Из слов Роша, который уже расспросил горничных, следует, что сегодня в эту комнату никто не заглядывал. Мы прибыли сразу же, так что у них не было такой возможности, к тому же Рош торчит на страже у дверей с шести сорока пяти. Следовательно, в комнате все должно быть так, как вчера вечером, когда Марко вернулся в нее после игры в бридж.
— Если только кто-то не пробрался сюда ночью, — обеспокоенно заметил судья. — Интересно... — Он застыл на месте, вытянув длинную шею в сторону кровати. Покрывало на ней было снято, а края простыни и украшенного монограммой одеяла отогнуты — явно горничной прошлой ночью — в ожидании гостя. Однако большая пухлая подушка так и осталась нетронутой, а на самой кровати не было вмятины от спавшего на ней тела. На одеяле были небрежно разбросаны слегка смятый белый льняной костюм, белая сорочка, серовато-белого цвета галстук-самовяз, пара нижнего белья, скомканный носовой платок и белые шелковые носки. Все это явно надевали. На полу рядом с кроватью стояла пара белых мужских ботинок из телячьей кожи. — В этот костюм был одет вчера вечером Марко, Тиллер? — спросил старый джентльмен.
Маленький слуга, тихо стоящий в дверном проеме, закрыл дверь перед носом слегка удивленного детектива Роша и приблизился к судье Маклину. Оглядев разбросанную одежду и кинув взгляд вниз на ботинки у кровати, он поднял глаза и тихо ответил:
— Да, сэр. В этой.
— Что-нибудь пропало? — спросил Молей.
— Нет, сэр. Разве что... — спокойно продолжил Тиллер, немного помолчав, — содержимое карманов. В них были часы... «Элждип» из белого золота, сэр, со светящимся циферблатом на семнадцати камнях... которых здесь нет. Пропал также бумажник и портсигар мистера Марко.
Молей глянул на него с уважением:
— Боже мой, парень! Если вам вздумается стать детективом, приходите ко мне, Тиллер. Итак, мистер Квин, что вы думаете по этому поводу?
Эллери небрежно подхватил пальцами белые штаны, тряхнул их и бросил снова на кровать.
— А что я должен думать?
— Итак, — начал судья раздраженным тоном, — мы обнаружили голого человека, а теперь его одежду, в которую он был одет в прошлую ночь; что тут можно сказать? Должен признать, тут кроется нечто сверхъестественное и непристойное. Но разрази меня гром, если он вчера не поднялся к себе в комнату, где полностью разоблачился и спустился на террасу в чем мать родила, прикрывшись одним лишь этим дурацким плащом!
— Чушь, — отчетливо обрубил инспектор. — Прощу прощения, судья. Однако за каким чертом, вы думаете, я велел своим парням пропахать носом всю территорию? Черт, если бы я так думал, я первым делом приказал бы осмотреть комнату Марко!
