Зазвонил вернувшийся к жизни телефон. Эллери выключил бритву и снял трубку. Добрый старый папа.
Но на том конце оказался не добрый старый папа. Он услышал дрожащий голос старой леди. Очень старой леди.
— Мистер Квин?
— Да?
— Я надеялась получить от вас известие.
— Примите мои извинения, — сказал Эллери. — Я собирался позвонить вам, но рукопись доктора Ватсона застала меня в самое неподходящее время. Я по уши занят собственной работой.
— Прошу прощения.
— Поверьте, это я должен просить у вас прощения.
— То есть вы еще не читали?..
— Наоборот. Рукопись была для меня таким искушением, что я не смог сопротивляться, пусть даже сроки поджимают. Пришлось взять себя в ежовые рукавицы. Осталось еще три главы.
— Может быть, мистер Квин, поскольку ваше время так ограничено, мне следует подождать, пока вы закончите свою работу.
— Нет… прошу вас. Свои проблемы я уже решил. И ждал этого разговора.
В голосе появилась улыбка.
— Мне ведь нет необходимости упоминать, что я, как всегда, уже сделала заказ на ваш новый детектив? Или вы любите комплименты? Надеюсь, что нет.
— Вы очень любезны.
В четком тихом ее голосе чувствовалась напряженная сдержанность, Эллери просто физически ее ощущал — может быть, потому, что именно этого и ожидал. Да, старая дама была на пределе.
— Очевидно, вас беспокоит вопрос подлинности рукописи, мистер Квин?
— Честно говоря, сначала, когда Грант принес ее мне, я подумал, что это подделка. Но скоро изменил свое мнение.
— Должно быть, вы сочли мой способ доставки довольно экстравагантным.
— Нет — после того, как прочитал вводную главу, — заверил Эллери. — И я все понял.
Старческий голос дрогнул:
— Мистер Квин, он ничего такого не совершал. Это не он Потрошитель!
Эллери попытался успокоить собеседницу:
— Прошло так много лет. Неужели вас это в самом деле волнует?
— Волнует? Да, волнует! Несправедливость всегда помнится. Время меняет многое — но только не это!
Эллери напомнил ей, что еще не дочитал рукопись.
— Но вы ведь все поняли!
— Я догадываюсь, куда клонит автор.
— Так и будет — до самого конца. Но это неправда, мистер Квин. В тот раз Шерлок Холмс ошибся. Не стоит осуждать доктора Ватсона. Он просто записывал ход дела — как ему рассказывал мистер Холмс. Но мистер Холмс заблуждался, и в результате — огромная несправедливость.
— Но рукопись никогда не публиковалась…
— Откровенно говоря, это не имеет большого значения. Вердикт вынесен. Осталось несмываемое пятно.
— Но что я могу сделать? Никому не под силу изменить вчерашний день.
— Эта рукопись — все, что у меня есть, сэр! Рукопись и эта чудовищная ложь! Шерлок Холмс отнюдь не был непогрешим. Кого можно считать таковым? Господь Бог оставил непогрешимость для самого себя. Где-то в рукописи должна скрываться истина, мистер Квин. И я заклинаю вас — найдите ее.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Благодарю вас, молодой человек. Огромное спасибо.
Эллери осторожно положил трубку и уставился на нее. Грустное открытие. Он нормальный хороший человек, живет себе тихо, безукоризненно делает свое дело и любит отца… И за что ему такую свинью подложили?
Чума на голову Джона Ватсона, д-ра мед., и всех его поклонников (а разве он сам не принадлежит к их числу?). Он вспомнил дрожащий голос старой дамы, глубоко вздохнул и опять сел за рукопись Ватсона.
Глава 10
«ТИГР» ИЗ «АНГЕЛА И КОРОНЫ»
— Я искренне надеюсь, мой дорогой друг, что вы примете мои извинения.
Эти слова Холмса были самыми приятными из всех, что я от него слышал. Мы снова были на улице и пробивались сквозь туман, потому что в такую ночь кебы редко заезжали в Уайтчепель.
— Вы были совершенно правы, Холмс.
— Отнюдь. Я позволил себе ребяческую вспышку, что никак не к лицу взрослому человеку. Непростительно винить других в своих собственных ошибках. У меня просто не хватило ума, иначе я бы уже давным-давно получил ту информацию, что вы так умело выудили у Полли. Вы убедительно доказали, что способны делать мою работу куда лучше, чем я сам.
Это было весьма сомнительно, но, тем не менее, извинения Холмса спасли мою гордость.
— Я не могу принять вашу восторженную тираду, Холмс, — возразил я. — Мне не приходило в голову, что ваше исчезнувшее звено — именно Клейн.
— Только потому, что вы не использовали должным образом вашу проницательность, — со свойственным ему чрезмерным благородством сказал Холмс. — Мы искали человека грубого и безжалостного. Судя по тому, что вы мне рассказали, Клейн отвечает этим характеристикам — я и сам видел в пабе, как он орудует кулаками. Да, в Уайтчепеле хватает типов, склонных к насилию, но дополнительная информация указывает прямо на Клейна.
— То, что он недавно приобрел паб? После вашего объяснения все стало ясно.
— Да, теперь можно понять, что произошло, — продолжал Холмс, — но небольшой процент оставим на возможную ошибку. Клейн увидел прекрасную возможность в личности Майкла Осборна. Именно Клейн организовал этот злосчастный брак.
— Но какую цель он преследовал?
— Шантаж, Ватсон! Но что-то у него сорвалось — видимо, Майкл отказался подчиниться. И все же замысел сработал, пусть и не в первоначальном виде и лишь в силу чистой удачи. Таким образом он получил деньги для покупки «Ангела и короны», где с тех пор и устроил свое гнусное логово.
— Но многое все же остается без ответа, Холмс. Майкл потерял рассудок. Его жена Анжела — которую еще надо найти — страшно изуродована. Как? Почему?
— Все в свое время, Ватсон, в свое время.
Мое недоумение лишь усилилось из-за уверенного тона Холмса. Тогда мой друг поделился другими соображениями:
— По всей вероятности, их нынешнее состояние — дело рук Клейна. Когда Майкл отказался принимать участие в шантаже, он должен был страшно разъяриться. Клейн или сам с ним расправился, или организовал жестокое избиение Майкла, после чего он и лишился рассудка. Пока неясно, что случилось с Анжелой, но я предполагаю, что она кинулась защищать Майкла.
В этот момент в разрыве клочьев тумана мы увидели ворота морга. У меня мурашки по спине побежали.
— Холмс, вы думаете переправить тело этой бедняжки в «Ангел и корону»?
— С чего вы взяли, Ватсон?
