Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)

И ко всему прочему, поскольку никакая рана никогда не должна остаться без соли, он вынужден был сделать все это в компании вдовы.

Ему хотелось рассмеяться. Это было забавно. Это должно было быть забавно. Если это не забавно, то ему только и остается, черт подери, что пойти и расплакаться.

Но было не похоже, что ему смешно. Он смотрел на Дублин, видневшийся прямо по курсу, на все уменьшающемся расстоянии.

Было слишком поздно смеяться.

***

Несколько часов спустя, в «Куинс Армс», Дублин

— Это не слишком поздно!

— Мэм, — сказала Грейс, пытаясь сохранять невозмутимость и, как могла, успокаивая вдову, — сейчас уже больше семи часов. Мы все устали и хотим есть, а дороги темны и нам незнакомы.

— Но не для него, — возразил вдова, дернув головой в сторону Джека.

— Я устал и голоден, — рявкнул в ответ Джек, — и благодаря вам, я больше не путешествую по дорогам при свете луны.

Грейс закусила губу. Они находились в дороге уже более трех дней, и можно было с уверенностью сказать, что чем дальше они продвигались, тем более вспыльчивым становился Джек. Каждая миля, приближавшая их к Ирландии, казалось, истощала его терпение. Джек стал молчаливым и замкнутым, и совершенно непохожим на того человека, которого она знала.

Человека, в которого она влюбилась.

Они прибыли в порт Дублина после полудня, но к тому времени, когда они собрали свои вещи и направились в город, время почти приблизилось к ужину. Грейс почти не ела, пока они находились в море, и теперь, ступив на твердую землю, которая не качалась и не уходила у нее из–под ног, девушке очень хотелось есть. Менее всего она желала немедленного отправления в Батлерсбридж, — маленькую деревушке в графстве Каван, где вырос Джек.

Но вдовствующая герцогиня продолжала спорить. Поэтому они стояли в передней комнате гостиницы, все шестеро, в то время как вдова пыталась навязать остальным скорость и направление их путешествия.

— Разве Вы не желаете уладить этот вопрос раз и навсегда? — потребовала вдова от Джека.

— Вовсе нет, — нагло ответил тот. — Гораздо сильнее мне хочется получить кусок картофельной запеканки с мясом и кружку пива. — Джек повернулся к остальной части группы, и Грейс испытала боль, увидев выражение его глаз. Он был измучен. Но чем, она не могла понять.

Какие демоны поджидали его здесь? Почему прошло столько времени с момента его последнего посещения Ирландии? Он говорил Грейс, что у него было прекрасное детство, и что он обожал свою приемную семью и не променял бы ее на все блага мира. Разве не об этом мечтает каждый? Разве Джек не хочет оказаться дома? Разве он не понимает, как удачно все складывается, и он возвращается домой?

Грейс на его месте сделала бы все возможное для этого.

— Мисс Эверсли, — Джек учтиво поклонился. — Леди Амелия.

Обе две леди присели в легком реверансе, и Джек вышел из комнаты.

— Я полагаю, что в этом он прав, — пробормотал Томас. — Ужин кажется бесконечно более привлекательной перспективой, чем ночь, проведенная в дороге.

Вдовствующая герцогиня резко повернула в его сторону голову, сверкнув при этом глазами.

— Нет, — отрезал Томас, ответив ей чрезвычайно сухим взглядом, — я не пытаюсь оттянуть неизбежное. Даже под угрозой скорого лишения собственности герцоги испытывают чувство голода.

На что лорд Кроуленд громко рассмеялся.

— У него есть Вы, Августа, — сказал он весело и отправился в бар.

— Я поужинаю в своей комнате, — объявила вдова. В ее тоне слышалось неповиновение, как будто она ожидала, что кто–то будет возражать, но этого, конечно, никто не сделал. — Мисс Эверсли, — рявкнула она, — Вы позаботитесь обо мне.

Грейс устало вздохнула и собралась отправиться следом за вдовой.

— Нет, — сказал Томас.

Вдовствующая герцогиня замерла.

— Нет? — отозвалась она ледяным эхом.

Грейс обернулась и взглянула на Томаса. Что он хочет сказать? Ничего необычного в приказе вдовы не было. Грейс была ее компаньонкой. Именно для выполнения подобных обязанностей она и была нанята.

В уголках губ Томаса возникла еле заметная, но губительная улыбка, смутившая его бабушку.

— Грейс будет обедать с нами. В столовой.

— Она — моя компаньонка, — прошипела вдова.

— Больше нет.

Грейс затаила дыхание, наблюдая за их спором. Отношения между Томасом и его бабушкой никогда не были сердечными, но то, что происходило сейчас, выглядело весьма необычно. Казалось, Томас получает почти удовольствие от происходящего.

— Поскольку я пока еще не лишен своего положения, — сказал Томас, медленно произнося слова, и явно смакуя каждое из них, — я взял на себя смелость сделать несколько последних распоряжений.

— О чем, черт возьми, Вы говорите? — потребовала вдовствующая герцогиня.

— Грейс, — произнес Томас и повернулся к девушке, с дружелюбием и неким воспоминанием в его взгляде, — Вы официально освобождаетесь от своих обязанностей при моей бабушке. Когда Вы возвратитесь домой, то обнаружите коттедж, переписанный на Ваше имя, а также капитал, достаточный, чтобы обеспечить Ваш доход на всю оставшуюся жизнь.

— Вы сошли с ума? — пробормотала вдова.

Грейс в шоке уставилась на Томаса.

— Я уже давно должен был так поступить, — произнес Томас. — Но я был слишком эгоистичен. Я не мог представить, что мне придется жить с нею… — он кивнул головой на свою бабушку, — без вас, без того, что Вы выступали в роли буфера между нами.

— Я не знаю, что и сказать, — прошептала Грейс.

— Обычно в таких случаях я советую произнести «спасибо», но поскольку именно меня вам надо благодарить, то «Вы — лучший из мужчин» будет достаточно.

Грейс несмело улыбнулась и прошептала:

— Вы — лучший из мужчин.

— Как приятно это услышать, — сказал Томас. — Ну, а теперь, Вы хотите присоединиться к нам за ужином?

Грейс обернулась к красной от гнева вдове.

— Ты — алчная маленькая шлюха, — выплюнула та. — Думаешь, что я не знаю, какая ты? Думаешь, что я позволю тебе снова оказаться в моем доме?

Грейс уставилась на вдовствующую герцогиню в тихом шоке, затем произнесла:

— Я собиралась ответить, что предложила бы вам свою помощь на оставшуюся часть поездки, поскольку никогда и не думала покинуть пост без надлежащего и учтивого уведомления, но теперь, полагаю, что я передумала. — Она повернулась к Амелии, старательно удерживая руки, прижатыми к своим бокам. Ее трясло. Она не была уверена, было ли это от шока или от восхищения, но она дрожала. — Я могу переночевать в твоей комнате? — спросила она Амелию. Поскольку с вдовой она, естественно, оставаться не собиралась.

— Конечно, — быстро ответила Амелия. Она взяла Грейс под руку. — Давайте пойдем ужинать.

Это была, как потом решила Грейс, самая замечательная картофельная запеканка, которую она когда– либо ела.

***

Несколько часов спустя, Грейс сидела в своей комнате и смотрела в окно, в то время как Амелия спала.