Тридцать Шесть Валентинок

– Я буду ждать этого с нетерпением, – словно промурлыкал он.

– Также как и я, – прошептала она, но только когда он ушел. – Также как и я.

Глава 4

О боже, ваш автор так и не смог пересчитать количество людей, совсем неизящно растянувшихся как на снегу, так и на льду, во время приема лорда и леди Моленд на катке вчера днем.

Оказывается, представители светского общества не столь опытны в искусстве катания на коньках, как им хотелось бы верить.

«Светская хроника леди Уислдаун», 4 февраля 1814 года

На его карманных часах, а Дэвид знал, что шли они безукоризненно точно, было ровно сорок шесть минут первого, и Дэвид был совершенно уверен, что сегодня четверг, а на календаре третье февраля одна тысяча восемьсот четырнадцатого года.

И именно в этот момент, точно в 12:46 в четверг 3 февраля 1814 года, Дэвид Мэнн–Формсби, граф Ренминстер, осознал три неопровержимые истины.

Первая заключалась в том, и если быть точным, это больше походило на мнение, чем на факт, что катание на коньках оказалось настоящим бедствием. Лорд и леди Моленд заставили своих бедных дрожащих слуг возить по льду тележки с сэндвичами и мадерой, что, возможно, было бы замечательной идеей, если бы слуги имели хоть малейшее понятие о том, как маневрировать на льду, который там, где не был скользким, был предательски бугристым, благодаря постоянно дувшим ветрам в период замерзания.

В результате к пирсу слетелась целая стая довольно мерзких голубей, набросившихся на выпавшие из опрокинутой тележки сэндвичи, а бедный несчастный лакей, вынужденный бросить тележку, теперь сидел на берегу, приложив к лицу носовой платок, поскольку голуби клевали его до тех пор, пока он не сбежал со сцены.

Вторая истина, которую понял Дэвид, была еще менее приятной. И заключалась она в том, что лорд и леди Моленд решили пригласить гостей с единственной целью найти жену для их болвана–сына Дональда, и они решили, что Сюзанна подходит также, как и любая другая. И, в конце концов, они выловили ее и вынудили вести беседу с Дональдом в течение целых десяти минут, пока Сюзанна не спаслась бегством. (Тогда они бросились к леди Каролине Старлинг, но Дэвид решил, что это уже не его проблема, и Каролина вынуждена была придумывать, как ей выйти из создавшегося положения).

Третья истина почти заставила его стереть зубы в порошок. А заключалась она в том, что Сюзанна Бэлистер, которая так мило утверждала, что не умеет кататься на коньках, оказалась маленькой лгуньей.

Он должен был понять это в ту самую минуту, как она вытащила коньки из своей сумки. Это были вовсе не такие коньки, которые все остальные привязывали к ногам. Собственные коньки Дэвида считались последним достижением и состояли из длинных лезвий, прикрепленных к деревянным платформам, которые он привязывал к своим ботинкам. Лезвия Сюзанны были несколько короче, чем обычные, но гораздо важнее то, что они уже были прикреплены к ботинкам. Поэтому ей необходимо было переобуться.

– Я никогда не видел таких коньков, как эти, – прокомментировал он, наблюдая за нею с интересом, в то время как она шнуровала ботинки.

– Э–э, такие мы используем в Сассексе, – сказала она. Он не мог определить, была ли краска на ее щеках румянцем смущения или всему виной был ледяной ветер. – Не надо беспокоиться о том, что коньки могут отвязаться от ботинок, если они уже прочно к ним прикреплены.

– Да, – сказал он, – я думаю, что это хорошее преимущество, особенно если Вы не являетесь опытным конькобежцем.

– Э–э, да, – пробормотала она. Затем закашлялась, после чего она посмотрела на него и улыбнулась, хотя улыбка, честно сказать, скорее походила на гримасу.

Она перешла к другому ботинку, ее пальцы проворно двигались, завязывая шнурки, несмотря на то, что были одеты в перчатки. Дэвид молча наблюдал за ней, но вскоре не смог удержаться от комментария:

– И лезвия короче.

– Мои? – пробормотала она, взглянув на него.

– Да, – сказал он, передвинув свою ногу так, чтобы его конек встал рядом с ее. – Посмотрите. Мои по крайней мере на три дюйма длиннее.

– Что ж, вы – более высокий человек, – ответила она, улыбаясь ему со своего места на скамейке.

– Интересная теория, – сказал он, – если не принимать во внимание тот факт, что мои лезвия стандартного размера. – Он махнул рукой на реку, где бесчисленные леди и джентльмены со свистом рассекали лед… или падали на свои попы. – У всех коньки больше похожи на мои.

Она пожала плечами и позволила ему помочь ей встать.

– Я не знаю, что вам на это ответить, – сказала она, – за исключением того, что такие коньки как мои весьма распространены в Сассексе.

Дэвид посмотрел вокруг: на бедного, несчастного Дональда Спенса, который получил ощутимый толчок в спину от своей матери, леди Моленд. Моленды, он был практически уверен, происходили из Сассекса, но их коньки совершенно не походили на те, что были на Сюзанне.

Дэвид и Сюзанна проковыляли к краю льда, – действительно, кто не знает, как трудно идти на коньках по земле? – и затем он помог ей ступить на лед.

– Следите за равновесием, – проинструктировал он, наслаждаясь тем, как она сжимала его руку. – Помните, что главное – в коленях.

– Спасибо, – пробормотала она. – Я помню.

Они продвигались все дальше по льду, Дэвид вел их к менее загруженной части катка, где ему не надо будет волноваться, что в них врежется какой–нибудь фигляр. Сюзанна, казалось, чувствовала себя на льду вполне естественно, отлично держала равновесие и полностью отдалась ритмичным движениям скольжения на коньках.

Дэвид сузил глаза, начиная кое–что подозревать. Трудно было вообразить кого–то, кто также быстро научился бы кататься на коньках, как эта худенькая девушка.

– Вы катались на коньках прежде, – сказал он.

– Несколько раз, – призналась она.

Только чтобы увидеть, что произойдет, он быстро остановился. Она тут же остановилась, превосходно справившись с задачей, не потеряв равновесия ни на секунду.

– Возможно, больше чем несколько раз? – спросил он.

Она прикусила нижнюю губу.

– Возможно, даже больше дюжины раз? – спросил он, скрестив руки на груди.

– Э–э, возможно.

– Почему вы сказали мне, что не умеете кататься?

– Хорошо, – сказала она, скрестив руки на груди, прекрасно имитируя его позу, – быть может потому, что искала повод отказаться от приглашения.

Он отшатнулся, сначала удивленный ее честностью, но затем скорее восхищенный ею. Статус графа, особенно богатого и влиятельного, предполагал наличие определенных преимуществ. Но наличие знакомых, честно высказывающих свое мнение, в их число не входило. Дэвид не мог вспомнить ни одного, кто, смотря ему в глаза, сказал бы то, что он действительно думает. Окружающие имели склонность говорить ему только то, что они считали, он хотел услышать, а это, к сожалению, редко бывало правдой.

Другими словами, Сюзанна была достаточно храбра, чтобы сказать ему то, что думала. Дэвид был поражен тем, сколько удовольствия это ему доставило, хотя, по правде говоря, она оскорбила его.

А потому она заслужила его улыбку.