– Правда. Еще одно: он пока не знает о смерти отца. Я сберег эту новость на особый случай. Пусть рассчитывает на защиту в последний момент, пока не станет поздно.
– Ну именно! Поэтому-то я и хотел это скрыть!
– Никогда еще Легион не дрался так яростно, – сказал Маус.
– Никогда. Впервые на карте стоят эмоции, Маус. От отряда Майкла давно бы уже осталось мокрое место, если бы не особенности местности. Люди Ди были хорошими бойцами, но не солдатами – в том смысле, в каком ими были легионеры. Они не привыкли к командной работе и сложностям больших и длительных операций. Они были людьми, но испорченными сангарийской философией налета и отхода.
– Люди Майкла неплохо воюют.
– Их загнали в угол. Ладно, мне пора браться за дело. Я просто хотел извиниться за грубость.
– Все в порядке.
Батальоны Кассия теснили Ди все глубже и глубже в Уайтлэндсунд. Обращенные к Эджворду оборонительные линии были неглубокими и не подготовленными к столь тяжелому удару.
Тянулись часы. Маус не вставал из кресла, пока у него не заболел зад. Поллианна все это время оставалась рядом с ним, отчасти потому, что интересовалась событиями, отчасти потому, что чувствовала – он нуждается в связующим звене между нынешним и прежним Маусом.
А Ди сопротивлялся все яростнее.
– Он все понял, – сказал Маус. – И сейчас перебрасывает людей.
Кассий все наседал. С другой стороны прохода легионеры, возвратившиеся с Теневой Линии, начали пробиваться через оборонительные рубежи, ослабленные снятием людей, брошенных против Кассия.
Поллианна легонько тронула его за руку.
– Ты думаешь, у нас получится?
– А? Что получится?
– Победить.
– Не знаю. Пока не знаю. Шансы еще не определились.
Он вслушался в обрывки разговора по тактической сети. Кассий перебрасывал на передовую батальон Цейслака.
Шли часы. В конце концов Поллианна шепнула:
– Тебе надо отдохнуть, пока ты не свалился.
– Но…
– Здесь ты или нет, от этого ничего не изменится. Если ты понадобишься, тебе сообщат.
– Ты права. Будет совсем ни к чему, если я свалюсь от усталости. Похромаю к себе.
Поллианна ушла с ним.
Когда он вернулся, на плече у него сидел вороноящер. У операторов расширились глаза. Казалось, между ними прошла искра молчаливого понимания. Маус подошел к дисплеям, а волкодавы принялись рыскать по комнате в тщетных поисках врагов.
Маус почувствовал перемену в своих людях. Они приняли передачу власти. Он больше не был младшим сыном Хозяина, мишенью добродушных насмешек. Он был Хозяином.
Дисплеи выглядели неутешительно. Ситуация стала статичной.
– Сэр, – обратился к нему один из операторов, – полковник Вальтере просит разговора с вами, когда вам будет удобно.
– Да, конечно. Соедините нас. Через несколько минут Кассий появился на закодированном канале.
– У нас тут возникли проблемы, Маус. Мы взяли их в клещи и давили до тех пор, пока не заперли в большом кратере. Они окопались по его краям и теперь могут сверху обстреливать проход. Сомкнулись в такое узкое кольцо, что могут перебрасывать людей с места на место быстрее, чем я – наносить внезапные удары. Я собирался отрезать и брать в плен небольшие группы. Но из-за того, что я тебе описал, – не выходит. Получается только осада в старинном стиле.
– На Теневой Линии осталось тридцать тысяч человек, которые долго не протянут, Кассий. Им скоро будет нечем дышать.
– Да, я слышал сводки.
Ситуация с воздухом для дыхания становилась угрожающей. Воды и продовольствия хватит на несколько недель, если урезать выдачу, но урезать порцию воздуха для бойца – невозможно. Аппараты восстановления воздуха никогда не были вполне эффективны, а теперь еще износ оборудования стал критичным.
Маус объявил:
– Наша медслужба вчера начала загружать раненых в рефрижераторы. Мы сможем воскресить их, когда освободим проход. Они предлагают поступить так же с людьми Мичема.
– У них есть для этого рефрижераторы?
– Слишком мало.
– Я мог бы использовать кого-то из людей Хоксблада. Если удастся переправить их на эту сторону.
– Зачем?
– Порой тонкие способы ведения войны не дают эффекта. Тогда остается только молот. Бить с размаху, всеми силами, а потери – что ж, стисни зубы.
– Боюсь, что твоего боезапаса мало будет для такой тактики.
– Это волнует меня меньше, чем воздух. Думаю, у Майкла боезапас кончится раньше. Судя по его схеме стрельбы, он старается экономить снаряды.
– Это плюс.
– Не знаю. Чего я боюсь – это что для снижения потерь придется предложить ему условия сдачи. Именно это он сейчас и делает: старается продержаться, пока мы не будем готовы к торгу.
Маус взглянул на изображение теневой станции Блейка. Зрелище было удручающее – станцию облепили аварийные купола, набитые людьми, ждущими эвакуации или отправки в бой. Лагерь все разрастался, принимая людей Хоксблада и шахтеров из Сумеречного Города. Ди мог проиграть войну, но их победа будет пирровой.
Он перевел взгляд на сводку количества машин и их состояния.
– Кассий, нам так и так не миновать беды. Здесь недостаточно краулеров, чтобы вывезти всех.
– А потому не будь слишком гордым и попроси соседей. Пусть Блейк позвонит в Город Ночи и на Темную Равнину и просит помощи, если это нужно.
– Мы уже пытались это сделать. Они сказали, что не станут рисковать своей техникой, пока идут бои.
– Не оставляй попыток, мальчик. А я поднажму здесь, и тогда станет ясно, что Ди собирается выторговать для себя.
– Не заключай договора. Только если выбора не будет.
– Конечно. Я помню ловушку, в которую попал твой отец.
Маус подозвал одного из операторов.
– Постарайтесь разыскать мистера Блейка. Попросите его прийти сюда.
Через полчаса появился Блейк. С ним была Поллианна.
– Мистер Блейк, вы могли бы еще раз связаться с Городом Ночи и Темной Равниной? Можете им сказать, что бой закончится прежде, чем они введут в тот район технику.
– Как, неужели вы их все-таки добили? В этой развалине на колесах тут же проснулся интерес к жизни.
– Не совсем так. Мы хотим атаковать еще раз, а в случае неудачи начать переговоры.
Блейк запротестовал. От вспыхнувшего гнева вновь воскрес тот, кто правил Корпорацией, пока война на Теневой Линии не превратила его в инвалида.
– Эмоционально я с вами согласен, – ответил Маус. – Я тоже хочу, чтобы ни один из них не ушел живым. Но у нас может не оказаться выбора. Либо начать переговоры, либо бросить людей у Теневой Линии на гибель.
– Проклятие! Вся эта бойня – впустую?
– Почти так. Остается утешаться мыслью, что мой дядя тоже своего не добился. И в некотором смысле, даже если он выговорит себе право уйти из Уайтлэндсунда, он понесет больший урон, чем мы. Ему придется
