Он улыбнулся:
– А имя у вас есть? После этой сцены вам лучше держаться поближе ко мне или к пехотинцам. И надо вас как-нибудь называть иначе, чем «эй, девушка!».
– Грета. Хелсунг. Из Гамбурга. А это настоящие Звездные Воины? Он тихо засмеялся:
– Старайтесь не задавать такие вопросы, если они вас слышат, Грета из Гамбурга. Они настоящие, как кровь в вашем теле. А я – капитан-лейтенант Перчевский. Если вы не передумаете, я вас отведу к кое-кому, когда вернемся в Женеву.
– Я не передумаю. Уж после всего, что со мной было…
Он внимательно посмотрел ей в лицо. Для нее это было слишком дух захватывающим, слишком реальным, слишком мечтой, ставшей явью. Она не могла ему до конца поверить. Он видел на ее лице мысль, что он ее использует и бросит.
Соблазн использовать был. Она была свежа и красива.
– Я говорю то, что говорю. Грета. И не бойтесь. Вы достаточно молоды, чтобы быть моей дочерью.
– Я не ребенок! Я достаточно взрослая, чтобы…
– Я это понимаю. Это я недостаточно молод. И ешьте вашу сардельку. Мясо привезли аж с самого Палисара.
– В самом деле? Быть не может! Я даже не знала, что заказываю. Просто выбрала то, чего не знаю. Чтобы было новое. Они же цены не ставят, а это же должно быть ужасно дорого! – Она оглянулась с виноватым видом.
– Так не дайте пропасть продукту. – И он добавил:
– Для людей, которые здесь едят, цены не имеют значения. Те, кому не по карману, сюда не ездят. Давайте, радуйтесь жизни.
Ее расходы на экскурсию будут оплачены – издержки возьмет на себя Луна-Командная. Службы спонсировали конкурсы, где призом были каникулы в Зоне. Какие-то вдохновенные теоретики-социологи решили вылавливать таких Грет Старой Земли, детей с авантюризмом в крови и мечтой в сердце, которых мог быть один на миллион.
Программа была успешной не менее, чем любая другая схема вербовки. Она давала заинтересованным юношам и девушкам возможность вырваться из-под давления среды. Компьютеры следили и проверяли участников конкурсов. Несомненно, кто-нибудь связался бы с Гретой, не подойди она к нему.
Он глядел на нее и благодарил небо, что хоть кому-то на Старой Земле еще не на все наплевать. И было ему хорошо.
Грета прилипла к нему на весь остаток экскурсии, вытягивая из него все подробности о внешнем мире. Ее прежним спутникам это удовольствия не доставляло, но носитель огня всегда был слишком близко, чтобы они набрались наглости.
Терроризм и запугивание были на земле популярными видами спорта. Но токе терроризировать не удавалось. Они не пугались, а проламывали головы. Их репутация не обеспечивала неприкосновенности, но заставляла местных относиться к ним с уважением.
В тот же вечер Перчевский отвел девушку в представительство Бюро.
– Потенциальный рекрут, – заявил он ночному дежурному, который узнал его по голопортрету, опередившему его на пути к Земле. – Грета Хелсунг из Гамбурга. Обращайтесь с ней как следует.
– Разумеется, капитан. Не присядете ли, мисс? Мы можем начать сразу заполнять документы.
– Вот так просто? – спросил Перчевский.
– Завтра будете ночевать на Луне, мисс, – ответил дежурный. – О, капитан, вы уходите?
– У меня рейс на Монреаль в одиннадцать тридцать.
Грета смотрела на него с молчаливым призывом.
– Вы будете спонсором, капитан? Он знал, что этого делать не надо. Это означало принять на себя юридическую и почти родительскую ответственность. Адмирал будет яриться…
– Разумеется. Где мне шлепнуть палец? Он протянул руку с выставленным большим пальцем.
– Вот здесь. Спасибо. – Что-то зажужжало. Дежурный глянул в сторону, прочел что-то с экрана, который Перчевскому не был виден. – Ну-ну, – сказал дежурный и нажал на кнопку. Выдвинулся ящичек, и дежурный подал Перчевскому кольцо.
– Зачем?
Это было кольцо вызова. Оно должно было ему сообщить, если он срочно потребуется Бюро. И еще оно давало им возможность следить за его передвижением.
– Приказ сверху, сэр. Вы готовы, мисс Хелсунг?
– Грета, увидимся в Академии. – Он нацарапал номер на клочке бумаги. – Возьми вот это. Позвони, когда тебя устроят в казармах.
И он снова повернулся к выходу.
– Капитан! – Он обернулся. Мягкие юные руки обвили его шею, и слезы промочили мундир. – Спасибо!
– Грета, – шепнул он, – не бойся. С тобой будут обращаться хорошо.
Так и будет. С ней будут обращаться как с принцессой, пока не начнутся занятия.
– Пока. Веди себя хорошо.
За порогом его поймали четверо юнцов с экскурсии. Пришлось сломать одному руку, чтобы до них дошло, и чуть не опоздать на рейс. Переодеться в штатское он смог уже только на борту аэробуса.** Центральный директорат Северной Америки сообщил, что его мать живет все в той же зоне Сент-Луиса. Он отправился без звонка, опасаясь, что она может под каким-нибудь предлогом отказаться его видеть. Хотя намерения у них обоих были самые дружественные, предыдущие его посещения заканчивались ураганом. Она никогда ему не простила, что он «пошел против своих».
Этот было путешествие домой по старому пути безнадежности.
Площадки игр его детства не изменились. Все так же громоздился мусор. Все так же кучковались банды подростков. Корявые и часто с ошибками похабные надписи покрывали все те же пластиковые стены. Когда-нибудь будущие археологи пройдут слой за слоем напыленной краски, восстанавливая аберрации необразованных умов из поколения в поколение.
Он очень старался убедить себя, что это еще не вся Старая Земля.
– Кое-где она еще хуже, – буркнул он. И тут же осудил себя за предвзятое мнение.
Конечно, большая часть терранского человечества жила по-скотски. Но не все. Были анклавы, где сохранилась какая-то гордость, какие-то стремления, какое-то достоинство. Была и местная промышленность. Земля производила большую часть своих продуктов питания и товаров первой необходимости. Были художники, писатели, провидцы… Они просто терялись в гуще варварских орд. И составляли неестественно малый процент населения.
Из генетического фонда была изъята не только склонность к риску; вместе с ней исчезли таланты и интеллект.
Средний коэффициент интеллекта на Старой Земле был на двадцать пунктов ниже среднего по Конфедерации.
Своему таксисту Перчевский отвалил непомерные чаевые, и этого было достаточно, чтобы таксист принял его за босса преступного мира. Преступление было единственной профессией, которая позволяла человеку рассчитывать на какое-то уважение.
Его шифр все еще открывал двери дома. После всех этих лет. Забавно.
Еще один признак того, что сталось с родным миром. Террор был столь вездесущ, что уже никто даже и сопротивляться не пытался.
Мать была пьяна. И сразу на него напустилась:
– Ты не Гарольд. Ты кто такой? И где Гарольд? Сюда только Гарольду можно!?
Он посмотрел мимо нее туда, где провел почти все свое детство. Площадь три метра на четыре, разгороженная на три комнатушки. Тогда здесь казалось просторнее, хотя дома жил еще и отец.
Он не ответил.
– Слушай, братишка… О Господи! Это ты. Какого черта ты тут делаешь? – В голосе звучала злость. – Да не стой ты столбом, чего уставился? Заходи, пока нас не сожгли!
Он протиснулся мимо нее и плюхнулся на кушетку, которая в детстве служила ему постелью.
