Забравшись на гору, он по пологому спуску рысцой сбежал в долину, обогнул скалу, промчался мимо органа из базальта и, сбавив скорость, осторожно перелез через Медвежий нос. Дальше была речка, очень быстрая и по темному времени очень опасная. Луна к этому времени начала закрываться наползающими облаками, которые становились чем дальше, тем плотнее. Это было на руку Роману, ибо лунная подсветка в затеянной им вылазке могла оказаться существенной помехой.
Но, похоже, погода неуклонно портилась – прогноз Александра Петровича, таким образом, сбывался.
Очень осторожно, дождавшись, когда выйдет луна, Роман по камням перебрался на ту сторону речки и двинулся к лагерю японцев. Он не зря столько времени потратил на осмотр местности в бинокль – вся дорога до лагеря была известна ему в мельчайших подробностях.
Обойдя ту самую горку, с которой он якобы любовался какой-то там «косой сопкой», Роман по прямой, огибая или перелезая несущественные препятствия в виде кустарников или небольших скальных выступов, быстрым шагом преодолел несколько сотен метров и вскоре оказался в непосредственной близости от лагеря.
Теперь надо было вести себя осторожнее.
В сущности, риск пока невелик. Если его даже и обнаружат, он легко может отговориться тем, что вот- де турист, не спалось, пошел бродить по ночному берегу в поисках новых ощущений и забрел слишком далеко. Криминала тут никакого нет, обычное дело, посмеяться, покурить и отправиться восвояси.
Это – если лагерь нормальный, гражданский, занятый невинными поисками затонувшего корабля.
А если все-таки не гражданский? И если цели японцев далеко не столь невинны? Тогда что говорить?
Впрочем, для начала следовало подобраться к лагерю вплотную и провести легкую разведку в духе родного армейского спецназа. Пока ведь глазами не увидишь и руками не пощупаешь, наверняка знать не будешь. Так что отставить гадания, товарищ капитан, и приступить к работе.
Бесшумно ступая по камням резиновыми подошвами ботинок, Роман подобрался к длинной каменистой гряде, на которой в изобилии рос кустарник. На той стороне гряды, в защищенной от ветра низинке, располагался лагерь японцев.
Найдя на ощупь подходящую лазейку, Роман не без труда протиснулся сквозь шершавые стебли. Не вылезая из кустов, он прилег и для начала попытался установить, что происходит внизу.
Все три палатки мирно стояли метрах в пятнадцати от него. Над входом в самую большую палатку горел фонарь. Было тихо и безлюдно, как это и положено глубокой ночью. На первый взгляд – ничего подозрительного. Люди намаялись за день и спят. В отличие от некоторых излишне ретивых пластунов.
Но – тут Роман сразу подобрался – не все, оказывается, почивали в этом мирном лагере. Качнулась какая-то тень – и Роман понял, что лагерь охраняется часовым. Часовой сидел возле той самой палатки, из которой выносили тяжелые ящики, и явно не спал.
Интересно. Кого они тут, на этом пустынном берегу, опасаются? Паша и Саша дрыхнут, не думая ни о какой охране. Разве что дверь в пещеру с оборудованием запирают на кодовый замок. А эти чего-то вот боятся. Сторожа поставили. Фонарь горит, аккумулятор садит. Зачем?
Покосившись в сторону дрейфующей неподалеку яхты, Роман заметил, что на палубе, слабо освещенной светом из рубки, кто-то есть. Какие-то люди что-то делали в районе кормы. А им-то почему не спится?
По-рачьи пятясь, Роман вылез из кустов и, придерживаясь их густой тени, подобрался ближе к берегу. Тучи на этот час почти непрерывно заслоняли луну, так что не было особой необходимости в столь тщательных предосторожностях. Но Роман предпочитал не рисковать и понапрасну от кустов не отдаляться.
Достав из кармана как бы нечаянно оставленный при себе бинокль Александра, он навел его на палубу яхты. Ага, «Kiosi». Будем знакомы. Так что же у нас творится на корме?
А на корме творилось следующее. Двое пловцов в темных, светопоглощающих гидрокостюмах надевали баллоны с кислородной смесью. Еще два человека помогали им.
Ну надо же, до чего работящие ребята! Дня им мало, так они ночью ныряют. Отчаянные головы, эти японцы. Ночью океан опаснее втройне, да, видно, им все нипочем.
А может, это экстремалы какие? Сейчас народ пошел странный, в погоне за острыми ощущениями готов хоть в космос, хоть в ночную океанскую бездну сигануть. Ерунда, что его там может акула или косатка слопать. Зато, как они говорят, будет что вспомнить…
Тем временем пловцы надели маски и с низкого заднего борта опустились в воду. Со своего возвышения Роман видел, как два помощника подали им какой-то увесистый предмет, после чего пловцы исчезли под водой.
Не делая пока никаких выводов, Роман продолжал вести наблюдение за яхтой. Кроме тех двух человек, никого больше на палубе не было. Но они медлили уходить. И вскоре выяснилось, почему. Минут через пять из-под воды всплыли два пловца, и люди на яхте помогли им подняться на палубу. Насколько мог разобрать Роман, эта пара пловцов поднялась на борт с пустыми руками. И это была другая пара! Роман четко запомнил, что первые двое были почти одного роста и телосложения. А у этих один был повыше и пошире в плечах, другой – пониже и помельче.
Значит, соображал Роман, не отрываясь от бинокля, налицо две пары аквалангистов. Как минимум две, ибо неизвестно, сколько людей на самом деле осуществляют погружения. Ночные погружения. И при этом каждая пара что-то уносит с собой под воду и, возможно, это «что-то» там оставляет.
Вопрос: с какой целью?
Послышалось гудение мощного мотора. Роман поднял голову и увидел вдали пограничный катер, идущий на среднем ходу вдоль берега. Прожектора бросали яркие пучки света в открытый океан, впереди себя, даже назад, – но словно по волшебству обходили яхту стороной.
Роман снова навел бинокль на «Kiosi». Паники в связи с появлением пограничников там не наблюдалось. На всякий случай аквалангисты и их помощники сели на пол, прячась за бортом, – но и только. Никаких лишних движений, говорящих о том, что они встревожены, ими не производилось.
Когда катер, пройдя в какой-нибудь сотне метров от яхты, скрылся из виду, аквалангисты поднялись и начали стаскивать гидрокостюмы. Из этого Роман заключил, что в ближайшее время погружений у них не будет. Ждать возвращения первой пары ему не было резона, он не знал, как долго она пробудет под водой. Следовало прекращать наблюдение за «Kiosi» и возвращаться на первоначальную позицию.
Едва Роман пробрался через кусты на прежнее место, как из второй маленькой палатки выбрался Самурай собственной персоной.
«Значит, одна маленькая палатка предназначена лично для него, – думал Роман, следя за Самураем. – Во второй, которую охраняет часовой, у них что-то вроде склада. В третьей, большой, – казарма для личного состава. Как есть гарнизон».
Больше всего Романа интересовал склад, или, вернее, те тяжелые ящики, которые в нем находились. Он не был уверен, но ему показалось, что пловцы уносили с собой под воду именно такой ящик. Поэтому ему во что бы то ни стало нужно было проникнуть в палатку и осмотреть ящики вблизи.
Но пока он следил за Самураем.
Тот, выпятив грудь, медленно подошел к складу и о чем-то спросил вскочившего часового. Выслушав ответ, удовлетворенно кивнул, подошел к большой палатке, снял с нее фонарь и, повернувшись лицом к яхте, дважды повел фонарем вправо-влево.
С яхты ответили точно таким же знаком. Самурай повесил фонарь на место, после чего направился в сторону гряды, на ходу раздвигая полы кимоно.
Место он выбрал удачное – как раз под теми кустами, в которых затаился Роман. Ничего не оставалось делать, как крепче прижаться к земле. Хорошо еще, что лежал на возвышении. А то могли бы и окропить, такие маловозвышенные моменты в жизни диверсантов случались не раз.
Поливая с тихим журчанием камни, Самурай вдруг поднял голову и уставился, как показалось Роману, прямо на него.
Журчание стихло. Самурай не уходил, пристально вглядываясь в темнеющий над ним кустарник.
«А что, если, – прошиб Романа холодный пот, – он учуял запах духов, которыми была надушена Наташа?»
Ветер дул от Самурая и, по идее, уносил все запахи прочь. Да и запаха никакого не было, так,
