спроси его обо всем лично…
– А это совсем неплохая мысль, – подумав, негромко сказал Роман.
– Что ты хочешь сказать? – повел головой Крохин.
– А то и хочу… Когда выбора нет, надо идти ва-банк. Если мы не узнаем подробности сделки до утра – то пусть сам Павлов нам об этом расскажет.
– С чего это он станет нам рассказывать?
– Знаешь, Антон, – сузил глаза Роман, – когда я по вине этого господина сидел в яме и подыхал от жажды, я хотел только одного: дорваться до него и сказать все, что я о нем думаю. Ну и по ливеру пройтись для острастки… Почему бы мне не осуществить это желание, с пользой для дела?
– Ты хочешь… – Крохин оглянулся и облизнул губы.
– Да, – кивнул Роман. – А что нам остается? Бессильно сидеть и ждать? Но в ближайшее время мы вряд ли чего-нибудь дождемся, а сделка состоится уже завтра – и это будет катастрофой для страны. Мы должны предотвратить ее любой ценой. В конце концов, в этом и заключается наша работа.
– Думаешь, он расколется? – с зарождающейся надеждой спросил Крохин.
– Я в этом уверен, – недобро улыбнулся Роман.
– Но… Я не знаю. Вообще, что ты предлагаешь?
– Я предлагаю следующее: если до полуночи мы не получим дополнительных сведений, мы проберемся в дом Павлова и допросим его лично. Если потребуется, применим методы экстренного воздействия. Не думаю, что он будет долго сопротивляться. Такие господа слишком себя любят, чтобы терпеть боль, даже не самой сильной степени. Выложит все как миленький. За это уж я ручаюсь…
– Но ты же знаешь, что показания, полученные под пытками, не являются действительными. И американцы могут нам не поверить.
– А зачем американцам знать всю подноготную? – возразил Роман. – Мы дадим им точнейшие сведения относительно готовящейся передачи оружия – и пусть действуют. Для проведения подобного рода операции им достаточно роты спецназа и двух вертолетов прикрытия. А запись с показаниями Павлова мы отправим Слепцову – вместе с задержанным Павловым, – а уж Слепцов разберется, что с ним делать дальше.
– И волки сыты, и овцы целы, – пробормотал Крохин.
– И задание выполнено, – добавил Роман.
– А что делать с Павловым после допроса? Отпустить его нельзя, сам понимаешь. А арестовать его на территории Ирака я не имею права.
– А пусть его Сергачев арестует. Я думаю, на это он полномочия имеет. И диппочтой отправит его в Москву. Чем не вариант?
– Вариант реальный, – согласился Крохин. – Да, в принципе, это и не большая проблема. Меня волнует другое: что, если Мустафа заволнуется, когда обнаружится пропажа Павлова? В этом случае он может отменить передачу оружия.
– Не отменит, – возразил Роман. – Во-первых, Павлова вряд ли хватятся так быстро. Ты сам говоришь, что присутствовать во время сделки он не будет, это не обязательно, да и опасно. Мало ли куда он мог уехать из Багдада? Он человек занятой, часто в разъездах. А во-вторых, если ему позвонят, он сможет сказать пару нужных фраз по телефону под нашим контролем и тем самым успокоить Мустафу. Ведь мы ему объясним, что помощь властям существенно уменьшит срок его заключения. Так что Павлова можно спокойно изымать из процесса – никого это не обеспокоит. По крайней мере, в ближайшие два дня. А больше нам и не надо.
Он видел, что Крохин все-таки колеблется. Вбитый в натуру парня формализм мешал ему пойти на столь жесткий шаг, как несанкционированный допрос, да еще с пристрастием. По головке за это не погладят.
Роман понимал его сомнения.
Кроме опасения навлечь на себя гнев начальства, Крохин боялся спугнуть Павлова. Ведь пока Павлов уверен, что его ни в чем не подозревают, он не принимает повышенные меры предосторожности и рано или поздно на чем-нибудь проколется. Тогда-то Крохин его и сцапает.
Если же Павлова спугнуть, да еще столь прямолинейно, он станет осмотрителен вдвойне. К тому же вдруг он не испугается и будет молчать? Что тогда? Извиниться, ошиблись, мол, и ретироваться подобру- поздорову? И все? Поставить жирную точку на возможности когда-нибудь вывести его на чистую воду?
Но если он признается?! Это же в корне меняет всю ситуацию! Крохин понимал, что Роман – человек опытный и настроен очень решительно. Он вытрясет из Павлова душу, но заставит его говорить. И тогда операция получит развитие и завершится блистательным финалом. А разве не так задумывалось изначально? Именно так. Не унылый провал, который несмываемым позором будет преследовать всю жизнь, а полная и безоговорочная победа. Все остаются в выигрыше, абсолютно все. И он, майор Крохин, и его начальник, генерал Слепцов, и капитан Морозов, которому наконец-то присвоят майора, и правительство Ирака, усидевшее на своем месте, и население страны, избежавшее чудовищного кровопролития. Так чего же колебаться, если самое простое и эффективное решение лежит буквально под рукой? Это не то что глупо, а даже преступно в сложившейся обстановке.
– Ну, что решаешь, командир? – спросил Роман.
– Надо браться за Павлова, – сказал Крохин, и Роман вздохнул с облегчением. – Это единственный шанс узнать о сделке…
– И ее предотвратить, – закончил Роман.
– Значит, мы должны явиться в гости к Павлову?
Приняв нелегкое для него решение, Крохин сразу стал спокойнее и собраннее. Тон его сделался деловитым, взгляд – твердым и быстрым. Роман порадовался этой перемене и скромненько себя похвалил. Еще недавно парень сидел кисель киселем – и вот перед ним прежний хват-удалец. Добрый признак.
– Всенепременно, – кивнул Роман. – Не сюда же его тащить. Или у тебя есть укромное местечко?
– Местечка нет, да и не надо. Лучше всего забраться в дом Павлова. Так будет гораздо меньше возни и больше толку. Его дом стоит отдельно, охрана там очень слабая. Два сторожа, и те спят на ходу. Думаю, с этим никаких проблем не будет… Хотя тебе не мешало бы осмотреть дом снаружи в дневное время.
– Очень не мешало бы, – согласился Роман.
– Сейчас мы съездим туда, и ты все увидишь сам, – принял решение Крохин. – Время у нас есть, спешить некуда. Я позвоню Рааду, он через четверть часа будет здесь и отвезет нас на место.
– А почему не съездить на этой машине? – спросил Роман, имея в виду оставленный у дома «Форд». – Пускай Раад пасет Павлова дальше.
– Мы сидели в ней возле дома Павлова минувшей ночью. Машину могли запомнить. Я ничем не хочу рисковать, слишком много поставлено на карту. Да в это время за Павловым следить почти бесполезно. Если он не выдал себя до сих пор, то не выдаст и сегодня. Разве что ближе к ночи он выйдет с кем-нибудь на связь. Что опять-таки маловероятно, ибо все уже договорено. Так что ничего не случится, если Раад на пару часов снимет наблюдение за ним.
– Ну, тебе видней, – согласился Роман.
Крохин достал из кармана куртки мобильный телефон, набрал номер и произнес несколько отрывистых фраз на арабском языке.
– Раад скоро приедет, – сказал он, нажав кнопку отбоя. – Кстати, держи, это я привез для тебя.
Он достал из кармана второй мобильник.
– Аппарат надежный, проверенный. Кредит внушительный, роуминг по всему миру. Пользуйся. С Москвой связь идеальная.
– Спасибо.
Роман взял мобильник, начал знакомиться с системой управления. У Крохина зазвонил его телефон. Он взглянул на определитель номера и, сделав Роману знак глазами, вышел в соседнюю комнату. Роман услыхал, что он разговаривает с кем-то на арабском языке.
Говорил Крохин минут пять. Когда он вернулся, Роман уже спрятал свой новый телефон в карман.
– Дурные вести? – спросил Роман, увидев, что Крохин был нахмурен.
– Да, – отмахнулся тот. – Ерунда. Начальник местной полиции звонил по старым делам…
Снова запиликал его мобильник.
– Раад уже здесь, – сказал он, глянув на экран. – Пошли.
– Пошли, – поднялся Роман.
