Пронов внезапно оголил в улыбке крепкие белые зубы.
– Да вот… жениться хочу. Интересуюсь, какая будет у меня жена?
«Нет, – решил Егор, – не буду рисковать. Он получил строжайшие инструкции, и как только почует, что я пытаюсь воздействовать на него, сразу сдаст назад. Еще и Ожогину настучит».
– Это я и так вам могу сказать, – заметил он.
– Без очков? – уточнил Пронов. – То есть в очках?
– В очках, в очках, – кивнул Егор.
– И какая же? – придвинулся ближе к нему Пронов, сминая ему внутренности своим локтем.
– Глупая, – серьезно сказал Егор.
– Это почему же? – удивился Пронов.
– Потому что умная за вас не пойдет.
Впереди и сзади послышались смешки – это не выдержали охранники, поневоле прислушивавшиеся к разговору.
Пронов побурел и отодвинул свой короткий тяжелый корпус, убрав наконец локоть с ребер Егора.
– Издеваетесь? – покивал он. – Ну-ну… – Повернул голову назад. – А ну тихо там!
Смешки разом смолкли.
– Ладно, пропустим. Только вот что я вам скажу: не всегда вам в любимчиках ходить. И когда ваше время кончится, вы еще Пронова вспомните. Так-то вот.
«Зря я его дразнил, – подумал Егор. – Еще плюнет мне в кашу, с такого станется. Впрочем, можно до вечера обойтись и без каши».
Дальше ехали молча. Водитель петлял по улицам, заметая на всякий случай следы. В этом деле он стараний не жалел, а Пронов им не препятствовал, поэтому колесили они еще с добрый час.
В конце концов они оказались в районе лесопарка Лосиный Остров, где и заехали в ворота неприметного двухэтажного особняка, похожего на автомастерскую.
Место было глухое, тихое: с одной стороны пустырь и стена лесопарка, с другой – старая железнодорожная ветка и тоже пустырь. Все подходы отлично просматривались, и, чтобы взять этот укреппункт с налету, надо было крепко постараться.
– Приехали, – сказал Пронов, не глядя на Егора. – Выгружаемся.
Здесь их ждали трое крепких мужчин с наплечными кобурами, из которых торчали рукоятки пистолетов гораздо более грозных, чем положенных по уставу «пээмов».
Егор вышел, огляделся.
Место было неказистое. Дом скучный, составленный из готовых блоков и крытый плоской крышей. Рядом гараж из таких же блоков. Стены покрыты серой шершавой «шубой», окна немыты, двор не захламлен, но как-то не прибран, ворота понизу в корке засохшей грязи.
– Что-то мрачно здесь, – высказался он вслух.
– Зато тихо, – отрезал Пронов, более не расположенный к разговорам. – Пойдемте.
Они вошли в стены здания, в котором царила та же холостяцкая неустроенность, что и снаружи. В большой комнате на первом этаже стояли в ряд диваны, просиженные не одним поколением несущих здесь дежурство оперативников, здесь же был большой стол и множество стульев, на которых можно было проводить совещание сразу с несколькими группами бойцов. На столе высился чайник, главный обитатель всех подобных лежбищ, и возле него теснились немытые кружки, куски хлеба, банки консервов и пепельницы. Правда, телевизор был с жидкокристаллическим экраном, на стене висел десяток мониторов, и окна были оборудованы стальными жалюзи.
– А ничего, – сказал Егор, принюхиваясь, – мне здесь нравится. Проветрить бы только…
– Наверх, – приказал Пронов.
– Я могу и здесь побыть, – возразил Егор, чувствуя, что наверху его не ждет ничего интересного.
Пронов по-бульдожьи надвинулся на него.
– Наверх! – повторил он.
Сзади него стояли двое громил в очках, и это только распаляло его командирское либидо.
Егор молча двинулся наверх. Не хватало, чтобы ему начали выкручивать руки и пинками загонять наверх. Пронов жаждал поквитаться с ним и не скрывал этого, – и не следовало давать ему для этого повод. Он прекрасно понимал, что Егор не из тех людей, которые будут жаловаться, и готов был применить все данные ему Ожогиным полномочия, если пленник вдруг, к его радости, заартачится. Но Егор его снова обхитрил, и Пронову ничего не оставалось делать, как дожидаться следующего случая.
– Стойте, – скомандовал он, когда они взошли на второй этаж, обогнал Егора и открыл одну из комнат. – Сюда.
Тон был такой же, каким командуют в тюремных коридорах.
Егор вошел в комнату – которую уже за последние сутки? – оглядел бетонные стены, зарешеченное окно, донельзя скупую обстановку, состоящую из солдатской кровати, ничем не покрытой, и некрашеного табурета, и обернулся к своему надзирателю.
– Это что? – спросил он.
– Как что? – ухмыльнулся Пронов. – Апартаменты. Категория люкс. Да вы заходите, не стесняйтесь. Вам тут долго еще сидеть.
Последняя фраза была явной отсебятиной, сказанной для острастки, по мстительности мелкого характера, но настроение от нее все равно ухудшилось. Уж больно страшными были «апартаменты», часовое сидение в которых запросто могло обернуться длительной и трудно излечимой депрессией.
– Я не хочу здесь сидеть, – заявил Егор.
– А придется, – возразил Пронов.
– Но я могу побыть внизу, – сказал Егор. – Или на улице. Сбегать я не собираюсь, зачем меня запирать?
Пронов ощерился.
– Знаю зачем! Мало нам Дикого? Умник. А очки на всех не припасли. Нет уж, сиди здесь. Всем спокойней будет.
Он отступил назад и взялся за дверь.
– Да не останусь я тут! – возмутился Егор.
Он не боялся, что его возмущение будет истолковано как проявление нелояльности по отношению к Ожогину. Тут налицо были личные счеты, и он не собирался уступать мерзавцу, который, пользуясь своим положением, нарочно запирал его в этой камере, получая от его унижения нескрываемое удовольствие. Спускать мерзавцам было вообще не в привычках Егора – тут за его спиной вздыбливалось все его детдомовское детство; поэтому он шагнул вперед и ударил выставленной рукой в закрываемую дверь. Он был уверен, что Пронов спасует перед его решительностью. В конце концов, он видел, в каких отношениях состоит Егор с его обожаемым шефом!
Но Горин просчитался.
Пронов отпустил дверь и с размаху саданул кулаком ему в грудь.
Егор охнул и отлетел назад. Он и не думал, что этот коротышка умеет так бить. Дыхание остановилось, и он, схватившись за грудь, все никак не мог вздохнуть. Перед глазами поплыли красные круги, ноги ослабели, и, несмотря на желание броситься на Пронова, Егор только и мог, что бессильно смотреть на своего обидчика и радоваться тому, что избиение не продолжается.
– Напрасно вы так, – подождав, сказал Пронов.
На лице его сияло выражение превосходства. Как же, сбил с провидца спесь, показал, кто в доме хозяин! Он уперся короткими, толстыми в предплечьях руками в косяки и выжидательно смотрел на пленника.
– Я ведь могу и не рассчитать, – добавил он тоном ласкового палача.
Егор молчал, начиная потихоньку вдыхать и выдыхать.
Пронов подождал еще немного.
– Ну, отдыхайте, – сказал он. – Если что понадобится, стукнете. Только уж аккуратно, ручку не побейте.
Егор отвернулся и сел на кровать. Дыхание вернулось, боль начала затихать. Он уже корил себя за эту вспышку, за то, что поддался на дешевую провокацию. Ему ли бросаться в кулачный бой? И с кем? Со своим
