– Нет! – закричал Егор. – На этот раз я тебя не оставлю.
– Беги! – оттолкнул его Дикий.
– Нет!
Вдруг застучали выстрелы. Из груди Дикого, из спины, из шеи брызнули фонтаны крови, и он задергался, как в сумасшедшем танце.
– Станцуй с Жанной вальс! – крикнул он, улыбаясь окровавленными зубами. – Слетай с ней на планере за облака…
– Откуда ты знаешь про вальс? – закричал Егор. – И про планер?
– Я все про тебя знаю, – засмеялся Дикий.
– Откуда?
– Оттуда.
– Ты что, умеешь читать мысли?!
Дикий засмеялся так, что изо рта его хлынула черная кровь и попала на лицо Егора. Тот в ужасе шагнул назад, пытаясь отереть лицо, но руки только скользили по чему-то горячему и мокрому, и он понял, что эта кровь навсегда останется на нем и ему никогда, никогда не избыть всей своей вины…
Он дернулся, вскрикнул и проснулся.
Рука его лежала на лице, под ней было мокро и горячо. Потолок все так же безнадежно нависал над головой, в окне стемнело, по подоконнику дробно стучало.
«Не спал всю ночь, – подумал он, – вот и сморило под дождик».
Он вспомнил свой сон, но постарался поскорее отогнать его подальше. Поводов для размышлений не было никаких, одна душевная смута и тоска. Таких снов у него еще будет не одна сотня, так что надо привыкать.
Он отер рукавом глаза и поднялся. Тело ныло от неурочного сна, от железной сетки, от усталости, просилось на волю, под душ, в теплоту кресла, к бокалу вина, к любимой женщине. Воля от этого размягчалась и таяла, как воск, вызывая раздражающую слабость.
«Чего я сижу, ничего не делаю? – рассердился на себя Егор. – Надо хотя бы попить кофе. И поискать зеркало. Все занятие».
Он посмотрел в окно, но увидел лишь тот же унылый пейзаж, ставший еще более унылым от моросящего дождя и низких, бегущих в сторону лесопарка туч. Никто не спешил его спасать, хотя дело близилось к вечеру. От мысли, что здесь придется провести всю ночь, по спине побежали мурашки. Хотя подобной перспективы нельзя было исключать. Чернышов забыл о нем как-то совсем уж безнадежно, и кто знает, придет ли он за ним сегодня вообще.
Егор подошел к дверям и постучал, стараясь, чтобы это не вышло слишком агрессивно. Он был настроен на нечто вроде разведки и не хотел, чтобы его надежды потерпели мгновенный крах.
Открывать ему не спешили. Сначала длительно посмотрели в глазок, и только после того загремел засов.
– Что вам? – спросил Пронов, возникая в дверном проеме.
Казалось, он так и не отходил от дверей. Караулил свою жертву, опасаясь, как бы она из жертвы не превратилась в головную боль. Опыт с Диким, которого, как Пронов считал, охмурил Егор, без сомнения, пошел ему на пользу.
– Слушайте, давайте по-хорошему, – сказал Егор.
Пронов помолчал.
– Это как? – осторожно спросил он.
– Простите меня за глупую шутку в машине. – Егор виновато улыбнулся. – Сам не знаю, как вышло. Не подумал…
– А-а… – протянул Пронов.
Он изучающе посмотрел на лицо Егора. Как видно, его состояние показалось ему достаточно жалким, чтобы отказаться от желания тут же захлопнуть дверь.
– Я понимаю, вы решили немного меня проучить, – продолжал Егор. Он окинул взглядом стены своей камеры. – Это вам удалось. В жизни не видел более гнусного места.
Пронов ухмыльнулся:
– Да уж, местечко что надо.
По его тону было видно, что слова пленника маслом ложатся ему на душу.
– И чего вы хотите? – поинтересовался он. – Может, поесть принести? Это мигом. Или в уборную?
Егор понял, что степень его унижения все еще не была выражена достаточно сильно.
– Даю вам слово, – сказал он, – что я попрошу у Николая Ильича для вас самый высокий пост.
– Это какой же? – заинтересовался Пронов.
– А какой вы хотите?
Пронов вытянул губы, задумавшись.
– Что, – спросил он севшим от неожиданного предложения голосом, – правда попросите?
– Слово, – сказал Егор.
– Хм… Хм… – засопел Пронов. – Ну, министра я не потяну, сам знаю. Зама если? Или… вот что. Начальника МУРа? Это как раз по мне. А? За начальника МУРа попросите?
– Завтра же, – пообещал Егор. – На приеме в Кремле. И поручусь за вас. Я видел вашу работу, это высший класс.
В памяти Егора, помимо его воли, возникло тело отца Кирилла, распластанное на полу церкви. Ему стало стыдно, что он, даже притворяясь, хвалит негодяя, которого должен в лучшем случае не замечать. Но нужно было доиграть роль до конца. Он должен найти способ узнать, что происходит снаружи. А иначе, чем через Пронова, ему этого не сделать.
– Это да, – расцвел Пронов, для которого не существовало ограничений в оценке собственных достоинств. – Работать я умею. Кого хошь могу поучить.
Он наклонился к Егору.
– Хоть бы и Курбатова, – добавил он заговорщицким шепотом. – Дикого-то он упустил, хе-хе! И еще раз потом прокололся, возле ресторана. Был бы я, то бы целую роту с собой взял. А он поехал налегке, вот и получил шиш с маслом. Это хорошо, что товарищ генерал потом насчет вас договорился…
Он выпрямился и оглянулся – по привычке, поскольку в коридоре никого, кроме стоявших в отдалении амбалов, не было.
– Значит, замолвите словечко? – спросил он.
– Можете не сомневаться, – кивнул Егор.
– Ладно, поверим. Человек вы чудной, но по глазам вижу, не обманете. И потом, вам же польза, если со мной дружить будете. Жизнь – она по-разному крутит, тут наперед не угадаешь. – Он вдруг захихикал и погрозил Егору пальцем. – Хотя вы-то можете… Наперед-то, а? Хе-хе-хе…
Егор выдавил из себя улыбку:
– Вообще-то, не всегда.
– Ну, ладно, – посерьезнел Пронов. – Это вы с товарищем генералом разбирайте. Он нынче станет большим человеком, ему видней. От меня что хотите?
– Кофе бы, – попросил Егор.
– А, – мотнул головой Пронов. – Так сейчас…
– Только можно я посижу внизу? – взмолился Егор. – Сил моих нет оставаться в этом пенале. Крыша едет…
Предварительная работа сделала свое дело. Бдительность Пронова, до того безукоризненная, была сильно подточена обещаниями Егора. И хотя тюремщик Горина заручился честным словом, он не мог не понимать, что теперь от него ждут ответного хода.
Пронов с полминуты напряженно думал, комбинируя ситуации и поглядывая на Егора.
– Ладно, – наконец сказал он. – Мои в очках, а остальные на улице потрутся. Ныне не зима, не замерзнут. Идемте. Только – тихо.
