— Сделайте честь, войдите в мой дом, — открывая калитку, сказал Минарефф и хотел первым войти во Двор.
Но Станий-младший отстранил его и, бросив через плечо: — Нам надо поговорить без свидетелей! — вошел во двор и направился к дому.
Один из солдат двинулся за ним, двое других замерлли у калитки, всем своим видом показывая, что не пропустят во двор никого.
Обескураженный таким поворотом событий Минарефф повернулся к Бен-Халиму.
Тот торопливо сказал:
— Пусть, пусть поговорят без свидетелей!
Из дома в сопровождении солдата вышла Зия-двужильная. Она возмущалась:
— Как так можно?! Выгоняют из собственного дом, Здесь вам не Кесария и не Ершалаим!.. Минарефф, Бен-Халим! — обратилась она к стоявшим у калитки. — А в куда смотрите? Почему…
— Подожди, подожди! — поспешил угомонить ее Бен-Халим. Ему так не хотелось, чтобы поднялся скандал. Ведь тогда перед всей деревней ему придется защищать римлян.
Но римляне уедут, и что потом?
— Понимаешь, — Бен-Халим зашептал доверитель но, наклонившись к Зие, — это очень, очень большой начальник. Это легат! Ты знаешь, кто такой легат?.. Пусть он побеседует с Анной. Мы все здесь, и ничего плохого случиться не может. Ну а поднимешь шум, разве лучше будет?.. Вон идет Вар-Равван. Послушай лучше, что скажет он.
На площадь, к колодцу, действительно вышел Вар-Равван, а с ним и трое учеников, и Андрей, и кто- то еще из соседей Андрея… Вокруг них бегали чумазые дети, норовившие дернуть игриво Вар-Раввана за развевающийся хитон и увернуться, чтобы он не успел их шлепнуть.
Слово «легат» Зию-двужильную не удивило, потому что она понятия не имела, что оно означает.
Но по испугу Бен-Халима Зия-двужильная догадалась, что неожиданный гость, так бесцеремонно вторгшийся к ним, действительно, человек очень важный. А раз так, то и все остальное понятно. И солдат, выгнавший ее из дома, и солдаты, не пускающие Минареффа во двор.
Что надо легату от Анны, они, конечно, узнают позже. Ну а пока, когда на площади собралась чуть ли не вся деревня, поднимать шум не нужно… Может у этого легата к Анне дело какое-то пустяковое? Но он не может быть в доме одновременно с простой женщиной как она, 3ия-двужильная.
Подождем, подождем…
По отзывам многих Анна знала, что Станий-младший никогда ничего не говорит просто так. И тело Лизания у порога ее ершалаимского дома лишь подтверждало это. Но тем не менее Анна не верила, что Станий будет искать ее за пределами города, особенно в эти дни, когда его легион готовился к дальнему походу.
Поэтому, увидев Стания-младшего с невозмутимым лицом входящего в комнату, где она, полулежа на кошме, бесцельно перебирала морские камушки, выкладывая из них какой-то узор, Анна окаменела.
Станий же, остановившись пред ней в двух шагах, глядя на нее сверху вниз испепеляющим взором, гремуче сказал:
— Я обещал найти тебя, где б ты ни пряталась? Обещал?.. И вот я здесь! Сейчас ты выйдешь со мной, мы поедем в Сирию, и я поселю тебя в настоящем дворце. У тебя будет столько слуг, сколько захочешь… А когда легион обустроится, и я стану свободнее, мы отправимся в путешествие. Ты увидишь много такого, чего не видели и вельможи в Ершалаиме. Прежде всего я покажу тебе реку, которую называют Субботней…
— Уходи.
Анна поднялась. Голос ее звучал тихо, но твердо. Станий понял, что ехал сюда он напрасно. Понял, но не смирился.
— Ты поедешь со мной! — гнев и отчаянье сдавили его железное сердце. — Иначе…
— Иначе ты убьешь меня, — не спросила, а закончила за него Анна. — Я знаю.
Непреклонность, которая чувствовалась в ней, смутила Стания-младшего. Он считал, что в такой обстановке его угроза не может не напугать, не может быть принята за пустую.
И возможно, случись все это хоть на день раньше, Анна и напугалась бы, и не стала сопротивляться. Но после сегодняшнего разговора с Вар-Равваном она не боялась Стания и не боялась смерти по- настоящему, а не так, как когда разговаривала с отцом.
Сегодня она умереть хотела…
— Я не поеду с тобой, чем бы ты ни грозил, — про должила Анна. — Поэтому не трать лишних слов. Ты обещал убить меня, если я не буду твоей? Я не буду твоей! По доброй воле — никогда… Где твой меч?
Пронзи меня им, как подосланные тобою убийцы прон зили Лизания. Пронзи! Я буду тебе лишь благодарна за это.
Станий взревел:
— Не будешь моей?! Убить тебя?! Да! — и тут его осенило: — Не-е-ет… Я не убью тебя. Ты говоришь, что не станешь моей, чем бы я ни грозил?.. А что ты скажешь, если я выйду сейчас к людям, зачем-то собравшимся перед твоим домом, к людям, которые знают тебя с малолетства, и расскажу им всю правду о том, чем ты занималась в Ершалаиме? По вашим законам, они должны будут забить тебя насмерть камнями. Я правильно помню ваши варварские законы? И они забьют тебя! Да, тебя убьют твои же соседи. Насмерть!.. Тебя убьют, но твои старики останутся жить среди них. И каждый день станет для матери твоей и отца пыткой, какую мне никогда не придумать. Как тебе это нравится? Да, именно так я и поступлю! Сейчас же. Если только ты скажешь мне снова «нет». Ну?
— Нет.
Это сказала не Анна. Это сказал кто-то другой, сидевший в ней, но родившийся намного раньше нее и знавший слова, которые Вар-Равван первым сказал жителям Гинзы.
То, чем грозил Анне разъяренный Станий, было и вправду страшнее смерти. Если заботиться только о том, что подумают о тебе все остальные. Но как она будет жить дальше сама, если, испугавшись позора, согласится поехать со Станием? Кем станет она для себя же самой?
— Что? — не поверил легат.
— Нет! — еще жестче повторила Анна это короткое слово, которое может вместить и весь мир, и всю жизнь, и все будущее.
Станий в ярости бросился на стену, заколотив в нее кулаками. Так что затрясся весь дом.
— Что происходит? Что там случилось? — забеспокоилась Зия, которой было не до Вар-Раввана. Она думала только о дочери и этом легате. Что за беседа идет между ними?
Напрягся и Минарефф:
— Надо б узнать…
— Не надо! — с укоризной во взгляде закачал головой Бен-Халим. — Анна ведь не кричит, не зовет на помощь? Что ж вам еще?
И в этот момент из дома выскочил Станий-младший, тащивший за руку покорную Анну. Лицо ее было совсем прозрачным. Стоявшие у калитки солдаты схватили Зию и Минареффа и не давали приблизиться к дочери, прийти ей на выручку.
Растерявшийся Бен-Халим не представлял, что он должен делать.
Станий выволок Анну через калитку на площадь. Но выволок потому, что она не поспевала за ним, а не потому, что она сопротивлялась. Нет, этого она не делала.
Увидев их, Вар-Равван замолчал. Все внимавшие ему повернулись к дому Минареффа.
Сделав несколько шагов от калитки и оказавшись среди сидевших, отдавив кой-кому из них ноги, Станий-младший остановился и, оглядевшись, зычно спросил:
— Жители Гинзы! Вы знаете эту женщину? — и палец его свободной руки ткнулся в Анну.
Глаз она не опустила, но смотрела только на Вар-Раввана. Разрозненные голоса изумленных, напуганных, оторопевших жителей Гинзы ответили вразнобой:
— Ну…
— Это Анна, дочь Минареффа…
— Знаем ее мы. А что?
